Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна (пер. П. В. Рубцов)
Он нашел неизвестную женщину с маленьким мальчиком и младенцем.
Глава 8
Справки, наведенные, как и принято, через посредников, подтвердили, что председатель Федеральной торговой комиссии Альберт Армбрустер действительно страдал язвенной болезнью и высоким кровяным давлением, поэтому всякий раз, когда у него случались приступы, по рекомендации врачей он уходил с работы и возвращался домой. Вот почему Алекс Конклин позвонил ему, когда закончил сверхизысканный ленч, что также было обговорено заранее, и проинформировал о «развитии» ситуации, связанной с «Женщиной-Змеей». Как и в первый раз, когда телефонный звонок застал Армбрустера в душе, Алекс, не называясь, известил потрясенного председателя, что попозже в этот день с ним кое-кто свяжется – либо на работе, либо дома. Связной представится как «Кобра». («Используйте самые банальные, но вызывающие определенные ассоциации слова, какие только приходят вам в голову». Евангелие от Св. Алекса.) А пока, приказал он Армбрустеру, тот не должен ни с кем говорить об этом. «Приказ отдан Шестым флотом».
– О Боже!
После этого Альберт Армбрустер вызвал свою «колесницу» и, удрученный, отбыл домой. Но председателю был подготовлен еще один тошнотворный сюрприз – его поджидал Джейсон Борн.
– Добрый день, мистер Армбрустер, – вежливо произнес незнакомец, когда председатель с трудом выбирался из своего лимузина, дверь которого придерживал шофер.
– В чем дело? – последовал немедленный, но несколько неуверенный ответ Армбрустера.
– Я всего лишь сказал: добрый день. Меня зовут Саймон. Мы встречались с вами на приеме в Белом доме, устроенном для сотрудников Объединенного комитета начальников штабов несколько лет назад...
– Меня там не было, – энергично прервал его председатель. – Правда? – Незнакомец поднял брови, говоря по-прежнему вежливо, но, несомненно, вопрошающе.
– Мистер Армбрустер, – шофер закрыл дверцу и учтиво повернулся к председателю, – я вам еще понадоблюсь?
– Нет, нет, – сказал Армбрустер. – Вы свободны. Сегодня вы мне больше не понадобитесь.
– Завтра утром в обычное время, сэр?
– Да, завтра, если только вам не назовут другое время. Я ведь не совсем здоров, поэтому справьтесь у моего секретаря.
– Слушаюсь, сэр. – Шофер приложил ладонь к козырьку фуражки и забрался на переднее сиденье.
– Печально слышать, – заметил незнакомец, не двигаясь с места, между тем как двигатель лимузина завелся, и он укатил прочь.
– Что?.. А, вы... Я никогда не был на том проклятом приеме в Белом доме!
– Возможно, я ошибся...
– Да ладно. Очень приятно было вас встретить, – нетерпеливо и озабоченно пробормотал Армбрустер, торопливо шагая по ступенькам.
– И все-таки я уверен, что адмирал Бартон представлял нас друг Другу...
– Что-о? – Председатель резко обернулся. – Что вы только что сказали?
– Мы просто теряем время, – продолжал Джейсон Борн, но в его голосе не осталось и тени вежливости. – Я – Кобра.
– О Господи!.. Я нездоров... – Армбрустер повторил это хриплым шепотом, вскидывая голову вверх и бросая взгляды на дом, на свои окна и дверь.
– Вам будет еще хуже, если мы не потолкуем, – продолжал Джейсон, следя за взглядом председателя. – Будем там разговаривать? У вас дома?
– Нет! – выкрикнул Армбрустер. – Она лается все время, сует нос не в свои дела, а потом болтает ерунду по всему городу, плетет с три короба.
– Я так полагаю, что вы говорите о своей жене?
– О них всех! Они не знают, когда надо захлопнуть свою пасть.
– Может, они просто изголодались по нормальной беседе?
– Что?..
– Неважно. В квартале отсюда стоит моя машина. Не хотите прокатиться?
– Жду не дождусь. Там, дальше по улице, есть аптека. Остановимся возле нее. У них мой рецепт... Кто вы, черт подери, такой?
– Я же сказал вам, – ответил Борн. – Кобра. Это змея такая.
– Господи! – прошептал Альберт Армбрустер.
Аптекарь быстро выдал лекарство, после чего Джейсон проворно подъехал к расположенному по соседству бару, запримеченному им еще час назад. В баре было темно, кабинки разделялись перегородками, изолируя от любопытных взглядов тех, кто хотел встретиться друг с другом наедине. Это было кстати, потому что для него было чертовски важно без помех смотреть в глаза председателя, когда он начнет задавать вопросы. Взгляд его в этот момент будет холоден как лед, требователен и... он будет угрожающим. Дельта вернулся, и Каин возвратился; парадом командовал Джейсон Борн, а Дэвид Уэбб был прочно забыт.
– Мы должны принять меры безопасности, – тихо сказал Кобра, когда им принесли заказанные напитки. – Я имею в виду, нам надо знать, какой вред может нанести каждый из нас под действием амитала.
– Что, черт возьми, это означает? – спросил Армбрустер, заглатывая одним махом большую часть джина с тоником; при этом он морщился от боли и держался за живот.
– Наркотик такой, его инъекция заставляет говорить правду.
– Что?
– Это вам не мудями трясти, – ответил Борн, припоминая слова Конклина. – Нам надо обезопаситься во всех отношениях, потому что в этом деле мы не можем опираться на свои права по конституции.
– Как вы? – Председатель Федеральной торговой комиссии рыгнул и торопливо, дрожащей рукой, поднес ко рту свой стакан. – Что-то вроде ликвидационной команды в одном лице? Джон Доу знал что-то, поэтому его и пристрелили в переулке?
– Не будьте смешным. Любая такая попытка возымеет противоположное действие. Это только подхлестнет тех, кто пытается нас отыскать, наведет их на след...
– Тогда о чем речь?
– О нашем спасении, включая репутацию и образ жизни.
– А вы хладнокровный мошенник. Ну и как же мы этого добьемся?
– Давайте возьмем для примера ваш случай... По вашему признанию, вы нездоровы. По решению врачей вы можете выйти в отставку, а мы о вас позаботимся... «Медуза» о вас позаботится. – Воображение Джейсона совершало быстрый прорыв, соединяя реальность и фантазию, мгновенно подбирая слова, которые только можно было отыскать в Евангелии от Святого Алекса. – Известно, что вы богатый человек, поэтому вполне можно пробрести виллу на ваше имя, а то и остров в Карибском море, где вы будете в полной безопасности. Никто не сможет добраться до вас, никто не сможет начать говорить с вами, если только вы не захотите этого, что означает: вы предварительно дадите согласие на интервью, безболезненные и даже благоприятные результаты которого гарантированы, и только тогда оно состоится. В этом нет ничего невозможного.
– По-моему, довольно-таки унылое существование, – промолвил Армбрустер. – Я – наедине с этой шавкой? Да я убью ее...
– Отнюдь, – продолжал Кобра. – Будут организованы постоянные развлечения. К вам будут наезжать с визитами гости по вашему выбору. Женщины – тоже по вашему вкусу или выбору тех, кому вы доверяете. Жизнь пойдет своим чередом: иногда неприятности, иногда милые сюрпризы. Важно только, что вы будете защищены, спрятаны в надежном месте, а следовательно, и мы будем защищены – все остальные... Но, как я сказал, пока это всего лишь предложение. Что касается меня, то, честно говоря, для меня это необходимость, потому что я слишком много знаю. Я уезжаю через несколько дней. А до тех пор я должен определить, кто сматывается, а кто остается... Вы много знаете, мистер Армбрустер?
– Я не участвую в повседневных операциях, как вы понимаете. Я работаю с общими планами. Как и остальные, я ежемесячно получаю закодированный телекс из цюрихских банков, в котором перечисляются депозиты и фирмы, над которыми мы приобретаем контроль, – вот и все.
– Пока что виллы у вас нет.
– Черт бы меня побрал, как будто она мне нужна. А когда будет нужна, я ее сам куплю. В Цюрихе у меня скопилось около ста миллионов долларов.
Борн скрыл удивление и внимательно посмотрел на председателя.
– На вашем месте я не стал бы афишировать это, – сказал он.
– А кому мне это говорить? Своей шавке?
– Скольких людей вы знаете лично? – спросил Кобра.
– Из штаба – практически никого, но, с другой стороны, и они меня не знают. Черт, да они вообще никого не знают... И пока мы не отвлеклись, возьмем, к примеру, вас: о вас я никогда не слышал. Вы, должно быть, работаете на правление... Мне велели ждать вашего появления, но я вас не знаю.
– Меня наняли на совершенно особых условиях. Мое прошлое сверхсекретно.
– Вот и я говорю. Я думал...
– А как насчет Шестого флота? – прервал его Борн, уводя разговор в сторону.
– Я вижусь с ним время от времени, но не думаю, что мы с ним хоть парой слов перекинулись. Он – военный, а я – штатский, штатский до мозга костей.
– Когда-то вы были там, где все и началось.
– Да ничего подобного, черт побери! Форма никогда не делала из человека солдата, и со мной, конечно, этого не случилось.
– Как насчет парочки генералов: одного – в Брюсселе, другого – в Пентагоне?
