Чингиз Абдуллаев - Адаптация совести
— Он готовился заранее… Я же говорил Гордееву о пропавшем кастете! Нужно было о нем помнить.
— Теперь уже поздно говорить об этом. По тревоге подняты все городские спецслужбы, взяты под особый контроль аэропорты, речные и морские вокзалы, железнодорожные станции, автобусные остановки. Сейчас мы связались с военными, будем ставить двойное кольцо вокруг города.
— Все это бесполезно, — мрачно сказал Дронго, — он обычно рассчитывает свои действия по минутам. Вы его все равно не найдете.
— Не знаю. Даже думать об этом не хочу. Нам пришлось доложить о случившемся в Москву. Вечером мы будем на докладе у директора ФСБ. Боюсь, что нас отстранят от расследования. Возможно, это мой последний звонок вам. Если до семи вечера мы ничего не обнаружим, то оба должны будем возвращаться в Москву, оставив здесь наших оперативников.
— Гордеев знает, что вы мне позвонили?
— Нет. Ему стало плохо с сердцем, вызвали врачей. Сейчас ему сделали укол. Он все еще не может прийти в себя.
— Баратов нарочно вызывал меня, зная, что вы будете прослушивать наши разговоры. И все его как бы вынужденные шаги были на самом деле продуманными ходами, к которым вы его и подталкивали. Он делал это нарочно, чтобы вы захотели вывезти его в Пермь, а потом и в Павловск. Все было рассчитано до мелочей.
— Мы должны были понять его план еще до того, как вылетели в Санкт-Петербург, — согласился Тублин. — Я решил вам позвонить, чтобы спросить вашего совета. Где его искать?
— Только не в Санкт-Петербурге, — вздохнул Дронго. — Насколько я могу судить о его характере, он уже выехал из города. Добрался на электричке до вокзала и там пересел на первый попавшийся поезд, пока вы исследовали лаз. Очевидно, это был тайный проход, сделанный архитектором Камероном для хозяина дворца.
— Не знаю, кто его сделал, но этот проход тянулся прямо из дворца, из спальной комнаты. Баратов прошел обратным путем, вышел прямо в музее и растворился среди посетителей.
— Все верно. Камерон строил дворец для нелюбимого наследника, который все время опасался покушений.
— Вы могли бы сказать нам об этом вчера.
— Я пытался вас предупредить, но вы не хотели меня слушать.
Тублин молчал, сознавая, что уже ничего нельзя исправить.
— Сколько времени у вас ушло на осмотр места происшествия? Когда вы открыли эту дверь? Вы можете точно вспомнить? — спросил Дронго.
— На все поиски ушло чуть больше часа. Может, полтора часа. Мы были уверены, что он прячется за дверью, предлагали ему сдаться… Потом нашли выход с другой стороны — или вход, смотря откуда двигаться. Но мы были уверены, что он не рискнет появиться в музее, а прячется у молочни. Поэтому продвигались вперед очень осторожно. Но его нигде не было.
— Он мог спрятать где-нибудь и нужную ему одежду, — предположил Дронго. — Сразу переоделся и вышел в музей. Из Павловска до центра города примерно минут тридцать на электричке. Там можно пересеть на любой поезд, идущий в центр страны. Если вы начали вводить свой «план перехват» через полтора часа после его побега, то уже опоздали. Снимайте ваше оцепление и возвращайте людей, его уже нет в городе.
— Это не в моей власти, — признался Тублин.
— Тогда ищите.
— Где?
— Понятия не имею.
— Как вы думаете, он может прийти к вам?
— Я буду последним человеком, к которому он захочет прийти.
— Но он очень мстительный и последовательный человек. Может, захочет вам отомстить…
— Почему вы думаете так за него? Он уже более чем отомстил, выставив всех нас дураками, в том числе и меня. Ведь это фактически через разговоры со мной он заставил вас принимать ошибочные решения, которые привели к его побегу. Так что, по большому счету, он отомстил.
— Значит, у вас он не появится?
— Нет. Разумеется, нет.
— Может, он захочет вернуться в Пермь?
— Где его знает каждая собака? Никогда в жизни. Я думаю, что он на некоторое время заляжет на дно, где-нибудь в тихом провинциальном городке. Есть, правда, одно обстоятельство…
— Какое?
— Он уже давно не совершал своих нападений. Я думаю, ему трудно будет сдержаться после стольких дней воздержания. Он будет искать старых знакомых…
— То есть опять убивать?
— Боюсь, что да.
— Вы серьезно говорите или издеваетесь?
— К сожалению, более чем серьезно. Скажите, господин Тублин, вы женаты?
— Да. А почему вы спрашиваете?
— Сколько лет?
— Больше двадцати.
— Я могу узнать, с какой регулярностью вы практикуете секс со своей супругой? Только не обижайтесь, я спрашиваю не из праздного любопытства.
— Я не обязан вам отвечать.
— Хорошо. Предположим, один раз в неделю. Или один раз в месяц, пусть даже в два или три месяца. Но все равно чувствуете подобные позывы. А он ведь моложе вас. И не может получать удовольствия другим способом, кроме насилия и убийства. Как вы считаете, он долго продержится?
— Если он убьет еще хотя бы одну женщину, нас просто разжалуют и выгонят из органов, — признался Тублин.
— Тогда сразу ищите себе новую работу, — безжалостно заявил Дронго. — Вы не сможете поставить охранника рядом с каждой женщиной по всей стране. И учтите, что он может действовать и в соседних странах, где уже бывал, — например, в Казахстане и Украине.
— Тогда мне остается только застрелиться, — в сердцах сказал Тублин.
— Это дезертирство, — возразил Дронго, — нужно снова начинать поиски Баратова. Понимаю, что будет нелегко. Но человека всегда можно найти. Всегда остаются конкретные следы его передвижения. Будет много работы, очень много волнений, переездов, обычной рутины — но по-другому найти его невозможно. Кстати, вы уже проверяли телефон вашего охранника? Он может позвонить, используя этот аппарат.
— Если позвонит, мы сразу его найдем, — сказал Тублин. — И кредитную карточку, которую он украл, мы тоже заблокировали… Извините, меня, кажется, зовут. Спасибо за ваши советы.
«Они должны были услышать меня до того, как отправились в эту поездку», — с разочарованием подумал Дронго.
Снова позвонил телефон. Незнакомый номер.
— Здравствуйте, — узнал Дронго голос генерала Шаповалова, который, очевидно, позвонил ему из своего кабинета. — Вы уже знаете, что произошло в Павловске?
— Знаю.
— Каким-то невероятным образом ему удалось сбежать, — продолжил генерал. — Мы сейчас обсуждаем все меры, которые необходимо срочно предпринять, и снова хотим собрать вашу группу. У меня есть согласие министра внутренних дел, разрешившего привлечь вас и профессора Гуртуева к поискам убийцы. Я даже не представляю, что завтра напишут газеты… Это будет настоящий кошмар!
— Его фотографии должны напечатать все газеты, — предложил Дронго, — его нужно показать по телевидению, чтобы он чувствовал себя неуютно, не как победитель. Чтобы опасался каждого встречного, каждого случайного свидетеля, который сможет узнать его.
— Это мы обязательно сделаем, — пообещал Шаповалов. — Вы сможете завтра утром приехать ко мне? Мы снова начинаем наши поиски. Мне даже страшно подумать, что сделают с генералом Гордеевым, если сегодня они не найдут Баратова в Санкт-Петербурге.
— Они его не найдут, — уверенно ответил Дронго. — Он уже покинул город, это я вам гарантирую.
— Тем хуже для всех нас… — пробормотал Шаповалов. — Как вы считаете, он может преследовать вас?
— Чтобы отомстить? Не думаю. Он уже отомстил — таким необычным образом.
— Тогда где его искать?
— Не знаю. Пригласите профессора Гуртуева: возможно, он сумеет нам помочь.
— Я приглашу вас обоих, — решил Шаповалов, — завтра утром мы собираемся в моем кабинете. Ровно в девять тридцать. Послать за вами машину?
— Не нужно. Дайте указание, чтобы особенно тщательно проверяли поезда на Белоруссию и Украину. В Прибалтику он не сунется, там Шенгенская зона и особая проверка. А вот в соседние республики может поехать, тем более что между Россией и Белоруссией практически нет никаких границ и там никто не проверяет паспортов.
— Сделаем, — пообещал Шаповалов. — До завтра.
Дронго положил трубку, прошел в ванную комнату и умылся. Сегодня он весь день просидел на телефоне и ничего не успел съесть. Нужно позвонить Эдгару и куда-нибудь поехать. Хотя есть совсем не хочется: во рту все время какой-то горький привкус. Это привкус поражения, горечи, разочарования.
Что сделает Баратов? Куда отправится? Вряд ли на восток страны, там он успел отличиться и его могут узнать. В Закавказье? Нет. Там очень хорошо охраняются границы. В Грузию вообще не пустят без визы. Прибалтика исключена. Украина не подходит, там на границе тоже проверяют документы. Остается Белоруссия. Баратов умеет считать варианты и понимает, что его фотографии будут в каждом райотделе милиции, у каждого участкового. Его будут искать по всей стране. Идеальное место для того, чтобы спрятаться, — Белоруссия или Казахстан. Рисковать и пересекать всю страну, пытаясь добраться до Казахстана, слишком самонадеянно. Тогда остается Белоруссия. Именно там можно спрятаться. Хотя формально Россия и Белоруссия — союзные государства, но местные милиционеры не станут искать российского маньяка в своей стране, если у них не будет подобных эксцессов. После того как во время последних президентских выборов отношения России и Белоруссии обострились, они просто не обратят внимания на сообщения, посланные из соседней страны. Это будет на руку Баратову. Да, Белоруссия — идеальное место для того, чтобы спрятаться.
