Дональд Гамильтон - Дилетанты
- Вы хотите сказать, что, несмотря ни на что, продолжите...
- Именно. И если вы, ребята, будете вести себя хорошо, то я разрешу вам поиграть с тем уловом, который получу, как мы и уславливались в Сан-Франциско. Но если вы опять начнете совать мне палки в колеса, то я обойдусь без вас. И тогда пеняйте на себя, если я передам ошейник в Анкоридже с информацией, не обработанной вашими умельцами.
- Вы на это пойдете? Вы готовы предать интересы своей страны?
- Ты знаешь, как этого избежать. Оставить все, как есть. Как мы спланировали в Сан-Франциско.
Он подозрительно нахмурился, а я даже обрадовался, что он не настолько туп, чтобы не обратить внимание на логическое противоречие в моем заявлении. Но грустно сознавать, что вскоре подрастет новое и совершенно безмозглое поколение агентов.
- Но почему? - вопрошал он. - Почему вы так стремитесь действовать самостоятельно? Вы сказали, что у вас полно собственных хлопот. Мы освобождаем вас от этого задания. Почему бы вам не вернуться к своим делам?
- А, теперь вы освобождаете меня! А ведь секунду назад вы выгоняли меня за поведение, недостойное для офицера и джентльмена. - Он покраснел и промолчал, а я, не желая упускать преимущества, продолжал: - У меня привычка доводить дело до конца. Я бы не хотел заводить новую привычку: бросать дело на полпути, при первых же трудностях, даже если таковые создают тебе твои же собственные люди. Тут дело все в психологии. Всегда можно найти доводы для того, чтобы бросить дело. Главное, постараться их найти. Мне бы очень не хотелось усваивать такой подход. - Это все, конечно, была ерунда, но я надеялся, что он просто окажется восприимчивей к таким доводам. По крайней мере, он заткнулся и не действовал мне на нервы. Во всяком случае, мне не пришлось объяснять ему, что я выполняю идиотскую работу для фирмы мистера Смита только потому, что она вписывается в схему куда более важной операции, порученной мне кем-то еще. Чтобы удержать его от новых и лишних вопросов, я сунул руку в карман.
- Это ошейник Хэнка, - сказал я. - Где замена? Смит-младший поколебался, потом вытащил такой же ошейник. Правда, он был поновей и блестящий.
Мы совершили обмен.
- Мне придется доложить об этом в Вашингтон.
- Ради Бога. Только в четыре часа мы встречаемся на поляне за городом, как запланировано. Я брошу предмет, за которым побежит Хэнк. Предмет упадет в кусты. Если он вернется не с этим вот ошейником, то больше я с вами дел не веду. Так и передайте мистеру Смиту. - Я встал. - Ладно. Иди ищи свою пушку, а я позову пса. Обратно лучше ехать вместе. Я посигналю, когда можно будет высадиться. Где мне тебя ссадить?
- Мой партнер ждет в лаборатории на колесах. Она недалеко от этого транспортного центра или как там они его называют.
Выгрузив его, я подъехал к воде, сделал нехитрый ланч, съел его и поспал до половины четвертого. Затем я отправился на встречу. Впрочем, я не знал, какое решение примет мистер Смит. Он явно был не из тех, кто готов стерпеть возражения от какого-то наемного агента. Но так или иначе обратно я получил ошейник, очень похожий на тот, который передал ранее, и в нем, кажется, было то же содержимое. Во всяком случае, внешне он выглядел как старый.
Я пообедал в ресторане мотеля, покормил Хэнка и, поставив пикап недалеко от парома, в миле с лишним от города, поспал еще.
Еще до рассвета у въезда на паром стали выстраиваться в очередь машины. Я оделся и тоже подъехал туда, пристроившись за фольксвагеновским автобусом, набитым подростками и туристским снаряжением. Потом я забрался в домик и стал готовить завтрак, время от времени высовываясь, чтобы проверить, как идут дела. Я напрасно волновался. Паром опаздывал на три часа по причине тумана.
Когда же он наконец прибыл, началась долгая разгрузка, а уже ближе к полудню погрузка, связанная с таможенно-контрольными формальностями, потому как следующим пунктом остановки была уже территория США. Поскольку я ехал чуть не до самого конца, то меня загнали в угол палубы для автотранспорта, напоминавшей взлетно-посадочную палубу авианосца, только с крышей. Они упаковали нас, как сардины в банке, и я не имел возможности сразу же осмотреть другие машины, потому что потратил немало усилий, прежде чем поставил свой пикап, как этого требовал человек в морской фуражке, который, похоже, на досуге обожал составные картинки-загадки. После всех этих маневров я с трудом мог приоткрыть левую дверь кабины и дверь домика, но он остался глух к моим протестам. По его словам, мне незачем было пользоваться все это время правой дверью.
Я вылез из кабины и, протиснувшись между пикапом и соседней машиной, стал пробираться к трапу, и заметил, что через три машины от меня человек в фуражке руководил постановкой желтого "кадиллака", за рулем которого я увидел темноволосую женщину.
Паром "Натанушка" был вместительным судном. Над транспортной палубой помещались каюты, для желающих провести двухдневное путешествие с комфортом и готовых платить за это.
Корабельный казначей, похоже, собирал неплохой урожай, хотя я заметил, что большинство пассажиров предпочитало делить свободное время между своими автомашинами внизу и шезлонгами на палубе наверху.
Над каютами располагалась прогулочная палуба. Там же имелись ресторан, закусочная, а также бар, в эти часы пока что закрытый. В баре у меня была назначена следующая встреча - в пять часов вечера.
Прогулочная палуба для любителей свежего воздуха шла вокруг всего корабля. Именно там я и остановился, глядя, как заканчивается погрузка последних машин, и ожидая дальнейшего развития событий. Ждать мне долго не пришлось. Вскоре женский голос пропел мне в самое ухо:
- А тебя трудно поймать.
- Я и не знал, что меня кто-то собирается ловить, - ответил я, не оборачиваясь. - Но все-таки если кто-то на такое и решился, то эту операцию лучше всего было поручить тебе.
Либби Мередит рассмеялась и промурлыкала мне в ухо:
- Теперь, когда мы снова вместе, поцелуй меня, милый. Может, это и непросто, но ты уж постарайся как следует. Ты ведь на работе и играешь роль Гранта Нистрома, который, не забывай, был влюблен в меня по уши.
- Разве я могу такое забыть?
Я обернулся к Либби. На ней был другой элегантный брючный костюм. На сей раз вельветовый желто-коричневого цвета. Под пиджаком виднелся коричневый свитер-водолазка. Она была вся так тщательно одета и причесана, что казалось сомнительным: неужели эта дама собирается в такую глушь? Хотелось даже немножко помять ей костюм и растрепать волосы, чтобы она лучше соответствовала окружающей обстановке. Впрочем, может быть, она именно это и имела в виду. В отличие от Пат Белман она обладала богатым опытом и неплохо знала, что такое искушение.
- Либби! Дорогая! - воскликнул я, изображая восхищение и удивление. - Какой приятный сюрприз!
Я взял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал так крепко, что это не осталось не замеченным пассажирами с фотоаппаратами, гуляющими по палубе.
- Грант, ну что ты! - она изобразила смущение и высвободилась из моих объятий. - Вокруг же люди. - Но потом она смягчилась, потрепала меня по щеке и сказала: - Я рада, что ты рад меня видеть.
- Ладно, пошли отсюда, - сказал я, обняв ее за талию, и повел прочь. Вельвет, прямо скажем, не самый любимый мною материал. В душе я поклонник шелка, атласа и кружев, но Либби каким-то образом давала понять, что за этой грубой тканью в рубчик таится женщина.
- У тебя есть каюта? - спросил я.
- Да, а что?
- А то, что ты, милая, должна мне три ночи блаженства.
Я почувствовал, как она было остановилась, но затем продолжила движение.
- Так много? Да, ты шустрый деятель.
- Я уже это слышал. Неужели это так смешно?
- Девицу ты тоже успокоил?
- Я ее поймал, а потом взял да и отпустил. На сей раз Либби остановилась и повернулась лицом ко мне. Сейчас мы оказались уже на другой стороне нашего корабля, противоположной от берега, и вокруг нас никого не было.
- Отпустил? - в голосе Либби сквозило недоверие. - Но почему?
- Может, потому что не захотел казаться жадиной, - сказал я, - может, потому что испугался, что три ночи блаженства слишком большое испытание для наших с тобой нервов.
- Ничего смешного в этом нет, - сухо сказала Либби.
- А может, - продолжал я, - мне показалось, что и так я оставляю слишком много трупов, создавая трудности дружественной иностранной державе. Так, собственно, оно и вышло. Канадцы мною недовольны, равно как и веселые бойскауты, на которых я и гну спину.
Либби пристально посмотрела на меня и сказала:
- Полагаю, что дело было вовсе не в том, что девочка хороша собой.
- Девочка, - хмыкнул я. - Она может тебя вывернуть наизнанку, выжать и повесить сушиться.
- Я же не сказала, что это невысокая девочка, или несильная или глупая. Похоже, она очень даже неглупа.
- Верно. Но даже если я скажу, что она обвела меня вокруг своего розового пальчика, то что тогда? Ты пойдешь на попятный? Или предложишь изменить правила игры уже после свистка арбитра? Если я помню, наш первоначальный уговор гласил, что любой покойник будет мне засчитан, коль скоро он имел отношение к команде, которая отправила на тот свет твоего незадачливого возлюбленного. Они все, безусловно, из одной команды. Но теперь ты словно намекаешь, что засчитывается всего-навсего один труп женского пола.
![Дональд Гамильтон - Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]](/uploads/posts/books/247767/247767.jpg)
