Дональд Гамильтон - Группа ликвидации
Услышав за спиной шаги, я обернулся и увидел, что от дверей отеля ко мне бежит Лу.
— Что случилось, Мэтт? У тебя такое лицо. Что с тобой?
Я медленно зашагал ей навстречу. Она остановилась, запыхавшись от бега.
— В машине мертвый, — сказал я. — Нам надо сообщить в полицию.
— Мертвый? — вскрикнула она. — Кто? Мэтт, что у тебя с руками?
Она рванулась было мимо меня, чтобы заглянуть в окно «вольво», но я загородил ей дорогу.
— Я не хочу, чтобы ты видела. Это ужасно, Лу. Иди обратно в отель. Я иду за тобой.
— Мэтт…
— Если ты будешь спорить со мной, куколка, я тебе башку отверну. Повернись и иди. Это был классный парень. Ему будет неприятно оказаться рядом с таким барахлом, как ты.
Она побледнела, раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но потом передумала. Она медленно повернулась и зашагала к отелю. Идя следом за ней, я говорил:
— Забудь о том, что я его знаю.
— Хорошо.
— Мы с тобой его не знаем. Мы понятия не имеем, как он очутился в моей машине. Мы не пользовались машиной со вчерашнего вечера. Она всю ночь простояла около дома директора Риддерсверда. А сегодня утром ее пригнала сюда фрекен Элин фон Хоффман…
— Ты хочешь, чтобы я все это им сказала…
— А почему нет?
— Мне показалось, тебе нравится эта девушка.
— Нравится? А какое это имеет отношение к делу? Мне нравишься ты. Сейчас не намного меньше, чем раньше, но я перережу тебе горло, как только представится такая возможность. И если ты думаешь, что это гипербола или метафора, вспомни, детка, что я ношу с собой в кармане брюк и зачем я здесь — и потом подумай хорошенько…
— Спокойно, Мэтт!
— Сыпь именами. Риддерсверд. Фон Хоффман. Честные добропорядочные шведские граждане. Возможно. В любом случае, это только запутает все дело. И помни, сладкая моя, что мне ужасно хочется обхватить своими кровавыми лапами твою изящную шейку и придушить тебя как паршивую кошку.
— Я не убивала его, милый!
— Верно, — мрачно сказал я. — У тебя есть алиби — если убийство произошло этой ночью, не так ли, радость моя?
Она обернулась — в глазах ее стоял ужас — и быстро сказала:
— Ты мне не веришь?
— Почему же! Ты выбегала ночью из отеля, чтобы получить инструкции. Ты вернулась и стала действовать в соответствии с ними и, можно не сомневаться, в точности выполнила все, что тебе было приказано. Это очень удобно, не правда ли, что мы с полуночи практически ни на минуту не упускали друг друга из виду?
— Милый, я клянусь тебе, что…
— О да, ты очень убедительно клянешься, детка. И возможно, его пристрелили много позже полуночи, но тебе посоветовали запастись алиби на всякий случай, не зная еще точно, где и когда убийца войдет с жертвой в контакт. Или у вас это называется «замочить» — как говорят ребята из мафии у нас в Америке? Но в нашем подразделении мы называем это «войти в контакт». Надеюсь, что я сам очень скоро войду в контакт с кем нужно. — Я замолчал, чтобы перевести дыхание. — Что ж, рассуждая объективно, у нас все идет как по маслу. Ты знаешь, я знаю, что это не ты — не ты лично, по крайней мере. А мы оба весь день были на виду. У людей компании, слава те. Господи. Но я уверен: тебе известно, кто его убил. По крайней мере, ты знаешь, кто это подстроил. Не так? Она не ответила.
— Ну вот! Убили человека, а я что-то пока не слышу, чтобы ты спешила дать мне описание, имя и нынешний адрес убийцы…
Полицию Кируны отличала обходительность и проворность. Ее представлял безымянный офицер в форме и господин в штатском, назвавшийся Гранквистом, чье служебное положение нам почему-то никто не стал разъяснять. Это был типичный швед — долговязый, худой, с выцветшими волосами. Даже брови и ресницы, обрамляющие бледно-голубые глаза, были белесые. В его осанке и походке угадывалась военная выправка, но ведь у них в стране действует закон о всеобщей воинской повинности, так что все взрослые мужчины проходят курс строевой подготовки.
Нас на месте дотошно допросили и пригласили завтра утром в полицейский участок. Что мы и сделали. Здесь наши показания занесли в протокол, мы скрепили текст своими подписями, после чего нам объявили, что мы свободны. Герр Гранквист лично довез нас до отеля.
— Я очень сожалею, что вам причинили столько неудобств из-за этого печального случая, — сказал он нам на прощанье. — Мне жаль, что нам придется на некоторое время задержать машину, в которой было обнаружено тело. В любом случае ее салон в таком состоянии, что вам вряд ли будет приятно совершать на ней поездки. Но если вам требуется другая машина, это можно устроить…
— Нет, просто верните машину человеку, у которого я взял ее напрокат, если вас это не затруднит, — попросил я. — И скажите ему, что я расплачусь с ним, как только вернусь в Кируну на следующей неделе. Мы решили ехать поездом — если, конечно, нам будет позволено покинуть город.
Он посмотрел на меня с удивлением.
— Ну разумеется! Все ведь уже прояснилось — в том, что касается вас, герр Хелм. Совершенно очевидно, что бедняга по чистой случайности выбрал ваш автомобиль в качестве своего последнего приюта.
Он был слишком радушен, слишком вежлив, слишком предупредителен, а когда иностранец разговаривает с тобой по-английски, никогда не знаешь, какие из его интонаций преднамеренны, а какие появляются чисто случайно из-за акцента. Мы стояли и смотрели ему вслед.
— Ну вот, еще один маленький человек, — сказала Лу глубокомысленно, — который вовсе не тот, кем является.
— Кто? — спросил я. — Перестань! Если мы в темпе соберем вещи, то, может быть, поспеем на десятичасовой поезд, пока он не передумал.
Я двинулся к дверям отеля, но она осталась стоять в раздумье.
— Мэтт!
— Что?
— Ты вчера был немного груб. Тогда мне было все равно, потому что ты пережил такое потрясение, но теперь неплохо бы извиниться.
Я смерил ее взглядом и вспомнил о ней кое-что — то, что всегда помнишь о женщине, с которой тебе доводилось заниматься любовью.
— Может, и неплохо, — сказал я. — Но я не буду. Она скорчила смешную гримасу.
— Упрямый?
— Упрямый, — подтвердил я. — Так ты собираешься ехать и помочь мне фотографировать эти твои прииски или предпочитаешь остаться в Кируне и дуться?
Она залилась краской, а в глазах вспыхнул гнев, но преимущество было целиком на моей стороне, и она это понимала. Ей надо было сопровождать меня. Она должна была руководить фотосъемками. Даже если у меня были какие-то сомнения на этот счет, — когда она сглотнула обиду и выдавила улыбку, они навсегда рассеялись.
— Давай считать, что я ничего не говорила, — попросила она как ни в чем не бывало. — Вам от меня так легко не отделаться, мистер Хелм. Через десять минут встречаемся на перроне.
Глава 19
Надо было отдать должное этой девчонке. Пусть ее намерения были весьма туманны, пусть ее моральные устои оставляли желать много лучшего — впрочем, я не собирался предъявлять ей претензии в этом плане, — пусть ее умение выбирать натуру, хотя и было вполне сносным, не отличалось особенной оригинальностью и свежестью, но вот организационными способностями она обладала и впрямь поразительными.
Обычно на таком задании приходится половину времени проводить в ожидании, пока твой партнер найдет нужный ключ и отопрет замок, или пока чья-то секретарша не вернется с двухчасового перерыва на обед, чтобы сообщить тебе, что шеф ушел играть в гольф и лучше тебе заглянуть еще раз завтра утром. Но в данном случае этой ерунды не было. Всюду, куда бы мы ни приходили, нас уже ждали. Меня без промедления выводили на, поле боя, указывали на цель и отдавали приказ открыть огонь.
В Лулео я было решил, что она допустила промашку. Однажды утром очень вежливый, но очень строгий молоденький лейтенант в бледно-зеленой форме шведской армии подошел к нам и сообщил, что мы находимся в охраняемой зоне вблизи крепости Буден — это была все та же загадочная военная база, из-за которой наш авиалайнер неделю назад был вынужден изменить курс. В этом районе посторонним не разрешалось передвигаться вне специально отведенных государственных дорог и участков, а уж о том, чтобы фотографировать местность, имея при себе такое количество аппаратуры, которого хватило бы на съемку голливудского супербоевика, и при этом аккуратно описывать в тетрадочке расположение всех сортировочных станций и депо, — и говорить не приходится…
Лу мило улыбнулась ему и показала какие-то официальные бумаги, после чего паренек стушевался и извинился. Но у него был приказ, и хотя, вне всякого сомнения, наши документы были в порядке, он все же попросил нас проследовать с ним в комендатуру, чтобы он смог справиться о нас у вышестоящего начальника.
В этот день у нас был очень плотный график. Мы закончили снимать восточную часть горнорудных разработок и могли теперь возвращаться в Кируну, в штаб, а уж оттуда продолжить путешествие по горам в Нарвик. Любая задержка в то утро могла расстроить все наши планы, и если бы мы опоздали на авиарейс до Кируны, то не успели бы и на нарвикский поезд. Лу вновь одарила парнишку очаровательной улыбкой и предложила, чтобы он для начала связался по телефону с полковником Боргом…
