Валерий Рощин - Двадцатый - расчет окончен
И точно в подтверждение его предположений девица вдруг встрепенулась:
– А знаете, любезный, пожалуй, и я не откажусь от хорошего вина. За компанию…
Нет, она не показалась ему симпатичной.
Не показалась, невзирая на лицо с идеально правильными чертами; на изредка покидающую это лицо серую озабоченность с искусственной твердостью. Временами молодая женщина становилась приветливо дружелюбной, и складочка между ровными бровями расправлялась; в серо-голубых глазах загорались искорки интереса; слегка подкрашенные губы трогала легкая улыбка…
Но и это не добавляло к ней приязни.
Он не успел толком оценить роста с фигурой, пока та, подходя к столику, щелкала высокими каблуками по тротуарной плитке. Возможно, и с этими элементами внешности у Анастасии Игоревны все было в полном ажуре. Но… негатив первого и самого сильного впечатления, вызванного манерой держаться с подчиненным, увы, перекрывал все то положительное, что явно бросалось в глаза.
Пока еще оставалось рубиновое вино в фужерах, Артур незаметно наблюдал за ней, оценивал. Изредка они перекидывались фразами, не касавшихся причин пребывания в Париже. Вероятно, торопиться было некуда – молодая женщина не интересовалась временем, не спешила делиться тайнами предстоящей миссии. Она вела себя так, словно приехала в столицу Франции насладиться дивными красотами смазанной границы между летом и осенью; походить по модным бутикам и выставкам, отведать изысканных блюд знаменитой французской кухни…
Лишь после часа проведенного на веранде кафе, Анастасия скосила взгляд на запястье и приглушенно спросила:
– В каком отеле вы остановились?
– Не помню названия… Какая-то дешевая гостиница в квартале от площади Вогезов.
– И французским вы, надо полагать, владеете слабо. Верно?
– Верно. Как-то не было особой нужды говорить с прононсом в Чечне, – буркнул капитан.
– Понятно. Так вот насчет завтрашнего дня и легенды на ближайшее время… Мы с вами познакомились сегодня на бульваре Сен-Жермен, неподалеку от этого кафе. А на два часа завтрашнего дня вы назначили мне свидание у главного входа на кладбище Пер-Лашез.
Он кивнул. Затем с легким удивлением возвратил взгляд на ту, которой «назначил свидание»:
– Хм, а другого местечка я придумать не мог?
Девушка впервые улыбнулась, затушила в пепельнице сигарету и уточнила:
– Это самое большое и самое грандиозное мемориальное кладбище в Париже – настоящий музей скульптуры под открытым небом. Кладбище привлекает толпы туристов со всего света и лучшего местечка для спокойной встречи отыскать трудно. Слева от центрально входа находится внушительный павильон цветов под стеклянной крышей – там, выбирая букетик, меня и дожидайтесь.
– Ладно… Только не опаздывайте.
– Каковы ваши планы на остаток дня?
– Поеду в гостиницу. Закроюсь в номере и…
– Разве не тянет побродить по Парижу, посмотреть, полюбоваться?..
– Меня уже полгода тянет хорошенько отоспаться, – признался Дорохов.
– Что ж, дело ваше – отсыпайтесь. А у меня сегодня еще одно небольшое мероприятие. Полчаса в запасе имеется, пойдемте, так и быть – подброшу…
* * *Расплатившись с официантом, они спустились с террасы на аллею, прошлись бульваром меж пышной растительности и ухоженных зеленых газонов с яркими пятнами цветочных куртин.
Покинув тенистый бульвар через центральные ворота, она достала из плоской сумочки ключи и кивнула в нужную сторону:
– Машина за углом – через проулок.
Тем временем на улице, которую надлежало пересечь, происходило что-то непонятное. Прохожие толпились на тротуарах и глазели на неторопливо бредущую по проезжей части бесконечную колонну странных мужчин, шедших широкими – человек в двадцать, рядами. Сбоку странноватых на вид демонстрантов с приличным интервалом сопровождали полицейские на мотоциклах; движение транспорта по прилегающим магистралям замерло…
– Парад геев. Вчера о нем писали во всех французских газетах, – шепнула Анастасия. – Шествие начинается из центра – от Площади Республики и заканчивается на другом конце Парижа. Потом весь город еще неделю гудит от их дискотек, концертов и фестивалей…
Многие мужчины были одеты в кожаные брюки, плотно обтягивающие ягодицы; руки украшали темные татуировки. Вероятно, эти ребята являлись «активистами». А их пассивные «подружки» выглядели просто бесподобно: разноцветные чулочки (в этакую-то жару!), юбочки, пышные бутафорские груди, длинные волосы. Но то, что когда-то они были рождены мужиками, сомнений не вызывало – огромных размеров «туфельки», размашистая походка, грубоватые черты, явный перебор с косметикой…
Остановившись с молодой женщиной у края тротуара, Дорохов с кислой презрительностью посматривал на участников шествия. В армии таковое явление встречалось крайне редко, а, прознав о сомнительном прошлом кого-то из подчиненных, командование старалось живенько избавиться от изгоя. Не дай бог солдатня с нормальной ориентацией прознает и покалечит ночью – разборок со столичными комиссиями не оберешься. А тут на тебе – разгуливают по центру города, да еще с куражом, с музыкой, с улыбками! Цельное карнавальное шествие устроили!..
– Господи, сколько же их! – вставая на цыпочки и вглядываясь в начало улицы, восклицала Анастасия. – Конца и края не видно этому бедламу!..
Нескончаемая вереница геев и впрямь впечатляла. «Голубые» шли, разбившись на какие-то ведомые только им группировки: придерживаясь либо территориального принципа, либо возрастного. Кто-то горланил песни, кто-то выкрикивал непонятные девизы; кто-то развлекался, показывая глазевшим прохожим оскорбительные жесты и громко хохоча…
– Транспарантов не хватает. С флагами, лозунгами и портретами основателей движения, – съязвил бывший спецназовец.
– Точно, – сокрушенно покачав головой, отвечала спутница. – Однако я уже опаздываю. Придется вам добираться до гостиницы самостоятельно.
– Не привыкать, – отозвался тот.
Но, видно и ему надоело любоваться шествием ребят с нестандартной ориентацией. И не обнаружив поблизости полицейских, он подхватил барышню под руку и ринулся в небольшой разрыв между группами.
Они удачно прорвались сквозь правый фланг, а дальше увязли в толпе, беспрестанно увертываясь от шагавших мужиков или натыкаясь на них. Артур потерял в этой сутолоке руку спутницы, но все же проскочил сквозь плотную колонну и оказался на противоположном тротуаре. Остановившись, стал высматривать молодую женщину…
А то, что увидел через секунду, заставило немедля кинуться назад – в самую гущу. Гомики не пускали девушку, не давали ей прорваться на свободу и, точно игрушку со злобными выкриками толкали, постепенно увлекая за собой.
Дорохов подлетел сбоку.
Тут же от жуткого удара в висок с ног ковырнулся один. Второй скорчился, схватился за печень и осел. Следующий, замахнувшись, получил ногой в грудь…
Двигаясь, разбрасывая толпу ударами локтей и кулаков, расчищая место и маневрируя, он уклонялся от посыпавшихся ударов и продвигался к Анастасии. Наконец, схватив ее за талию, рванул обратно, раскидывая тех, кто оказывался на пути или бросался на откуда-то взявшегося возмутителя спокойствия. Последним на асфальт рухнул небритый громила в кожаной кепке и черной майке с огромным вырезом на волосатой груди. Тот был крайним в колонне и, широко расставив обезьяньи ручищи, пытался задержать беглецов.
Выскочив на тротуар, они побежали в прилегающий проулок – за ними неслись человек пять или шесть самых отчаянных и взбешенных выходкой наглого молодого парня.
Через сотню метров Артур крикнул:
– Бегите к машине! Уезжайте!
Сам же, развернувшись, решительно пошел навстречу преследователям. Вероятно, эта решительность вкупе с бесстрастным выражением лица и сыграли главную роль: половина «смельчаков» тотчас остановилась на безопасном расстоянии и, готовая с той же прытью отбыть в обратном направлении, взирала за скорой расправой над более смелыми коллегами по заднепроходной любви…
* * *Она быстро уселась в салон юркого «Пежо», крутанула ключ зажигания и резко стартовала со стоянки. Автомобиль развернулся на сто восемьдесят; набирая скорость, вылетел на встречную полосу, заставив истошно завизжать покрышками встречный «БМВ» и через несколько секунд тормознул у ристалища.
Драка закончилась так же быстро, как и началась. Двое «голубых» в черных одеяниях распластались на тротуаре, третий еще стоял на ногах. Анастасия лишь успела заметить, как этот третий врезался лицом в стену дома и пока сползал по красивой кирпичной кладке, телохранитель оказался на соседнем с водителем кресле.
