Норман Мейлер - Призрак Проститутки
Все пытаются понять, как могла произойти такая ошибка, но это покрыто мраком неизвестности.
У меня есть теория. Предположим, что у других людей голова была занята подсчетами и кто-то в Эпицентре, должно быть, послал «Б-26» предписание быть над побережьем Кубы в 5.30 по их времени, а в Пуэрто-Кабесас поняли, что по их времени на Кубе или же в 4.30 по никарагуанскому времени. Соответственно самолеты вылетели в 1.10 ночи по никарагуанскому времени, или в 2.10 по нашему, а поскольку радио было заглушено, никто об этом не знал.
Таково мое объяснение. Я слышал пять других версий. Наиболее убедительная: Биссел и адмирал Бэрк не согласовали свои действия, а потому разные приказы пошли в Долину Счастья и на авианосец. Кэл шепотом говорит, что на флоте время всегда измеряется по Гринвичу, а мы иногда придерживаемся поясного времени. О Господи, я чувствую, — не могу не признаться, — как во мне поднимается что-то мерзкое. Я получаю живейшее удовольствие, наблюдая, как эти могучие военные умы не в состоянии предвидеть, где случится беда. Волна удовольствия пробегает по мне со скоростью белки, пересекающей открытый двор, затем меня с неожиданной силой захлестывает стыд, после чего я горюю по понесенным утратам и с чувством облегчения понимаю, что я человек, верный своей команде, а вовсе не монстр.
19 апреля 1961 года, 7.30
Солдаты Кастро пошли в атаку на западном фронте, в двух-трех милях к западу от Хирона. А также на дороге в Сан-Блас. Войска движутся с востока. На юге — Карибское море.
19 апреля 1961 года, 10.30.
Возможно, больше не придется вести дневник. Почти все сказано в телеграммах, посланных на «Блахар» Пепе Сан-Романом.
6.12. ПРОТИВНИК, ДВИЖУЩИЙСЯ НА ГРУЗОВИКАХ ОТ КРАСНОГО ПЛЯЖА, НАХОДИТСЯ СЕЙЧАС В ТРЕХ КМ ОТ ГОЛУБОГО ПЛЯЖА. ПЕПЕ. 8.15. СИТУАЦИЯ КРИТИЧЕСКАЯ. СРОЧНО НЕОБХОДИМА ПОДДЕРЖКА С ВОЗДУХА. ПЕПЕ.
9.25. ДВЕ ТЫСЯЧИ МИЛИЦИОНЕРОВ АТАКУЮТ С ВОСТОКА И ЗАПАДА ГОЛУБОЙ ПЛЯЖ. НЕОБХОДИМА НЕМЕДЛЕННАЯ ПОДДЕРЖКА С ВОЗДУХА. ПЕПЕ.
И все в таком духе. Никто явно не объяснил Пепе Сан-Роману, что истребители должны были поддержать только «Б-26» во время полета. А раз налета нет, то нет и истребителей.
19 апреля 1961 года, 13.30
Новые телеграммы: КОНЧИЛИСЬ БОЕПРИПАСЫ. ПРОТИВНИК СЖИМАЕТ КОЛЬЦО.
19 апреля 1961 года, 15.30
Они все еще держатся. Не знаю, какие переговоры состоялись между Эпицентром, Объединенными штабами и Белым домом, только главнокомандующему на Атлантике, иначе — СИНКЛАНТУ, было дано указание произвести эвакуацию. Если необходимо — силой. Копия этого приказа доходит до нас. (Два дня назад подобное нарушение секретности было бы неслыханно — я начинаю понимать, почему ветераны Управления стратегических служб именно такие. Секретность — это для «холодной войны», а боевые действия требуют участия всех.) Я с трудом сознаю, что все еще служу в ЦРУ.
СИНКЛАНТУ приказано: ЭСМИНЦАМ ВЗЯТЬ ЛИЧНЫЙ СОСТАВ БРИГАДЫ НА БОРТ В ЦЕЛЯХ СОКРАЩЕНИЯ КОЛИЧЕСТВА ПЛЕННЫХ. ЕСЛИ ПРИ ВЫПОЛНЕНИИ ЭТОЙ ГУМАННОЙ МИССИИ ПО ЭСМИНЦАМ ОТКРОЮТ ОГОНЬ, ИМ РАЗРЕШЕНО ОТВЕЧАТЬ ТЕМ ЖЕ.
Два эсминца будут сопровождать «Блахар», «Барбару X.» и «Атлантико» к берегу. Беда лишь в том, что после неудачной попытки разгрузиться утром корабли снова находятся в разных местах, милях в пятидесяти от берега.
Меня сейчас посадили за работу над последним коммюнике — № 6, которое будет выпущено «Лемом Джонсом и К°». Основные положения изложены мне Хантом и Филлипсом, которые, как я понимаю, раздавлены случившимся еще больше, чем я. Раздавлены? Или же в них горит боевой огонь?
Боюсь, что все мы можем потонуть в неразберихе. Я рад, что мне поручили какое-то дело. И чувствую себя пожарным, борющимся с огнем.
19 апреля 1961 года, 16.20
Бюллетень № 6 для передачи «Лему Джонсону и К°». Подлежит обнародованию сегодня вечером после специального извещения:
«Революционный совет желает тотчас выступить с категорическим заявлением по поводу недавних поразительных слухов, распространенных неинформированными источниками. Произошедшая на этих днях высадка на Кубу постоянно — и совершенно неточно — именуется „вторжением“. На самом же деле это была доставка снаряжения и продовольствия нашим патриотам, которые уже много месяцев сражаются на Кубе, и участвовали в этом сотни, а не тысячи людей. В результате основная часть высадившихся достигла гор Эскамбрай».
Нелегко дается мне этот текст. Трижды я ошибался в написании слова «неинформированными». Умственная усталость берет свое, подсовывая разные образы: я — в подземной темнице, а у выхода из нее меня ждет женщина с огромным влагалищем. Я знаю, что оно огромное, так как она стоит враскорячку, и Хант с Филлипсом ласкают ее огромным пером. Она неуемна — требует, чтобы ее ласкали и ласкали. Ей не важно, где перо было минуту назад. Она хочет ощущать, где оно сейчас.
Я хохотнул. Мы — гномы, стремящиеся понравиться великой американской публике. К своему ужасу, я вдруг чувствую, что меня сейчас вырвет. И понимаю почему. Из окружающих кабинок несет блевотиной. У меня такой острый нюх, что я не только различаю запах виски и водки, но даже запах каждой металлической карманной фляги, как аптечный запах декседрина. Мы уже не один день сидим на нем. Вот так же, наверное, чувствуют себя люди, когда рассыпается брак.
Выйдя из уборной, я получаю задание написать несколько туманностей вместо подготовленных нами радиопередач, которые предполагалось пускать в эфир на Кубу после стремительно одержанных побед. Я составляю следующий текст: «Рыба в ярких пятнах. Хавьер несет свою мотыгу. Кит выпустит фонтан воды в полнолуние. Травы колышутся. В землю бросают зерно».
Никто не станет препираться по поводу этого текста.
19 апреля 1961 года, 17.00
Читаю последнее сообщение. Оно поступило в 16.30 по каналу «Блахара»:
СРАЖАТЬСЯ БОЛЬШЕ НЕЧЕМ. УХОЖУ В ЛЕСА. ДОЖИДАТЬСЯ ВАС НЕ МОГУ. = ПЕПЕ.
19 апреля 1961 года, 17.30
Затем пришла запись разговора, окончившегося в 16.40.
«Грэй. Держитесь, мы идем на выручку. И все вам привезем.
Пепе. Сколько времени надо держаться?
Грэй. От трех до четырех часов.
Пепе. Вы не успеете прибыть сюда. Прощайте, друзья. Я разбиваю приемник».
У нас тут считают, что Пепе Сан-Роман, Артиме и их штаб двинулись в болота Сапата. Человек тридцать — сорок из них сумеют добраться до гор Эскамбрай. Подобно Кастро они могут создать там сильную партизанскую группу. Во всяком случае, я подозреваю, что так думают Артиме и Сан-Роман.
19 апреля 1961 года, 18.00
Люди начали уходить из Эпицентра. Кто-то остается. Большинству делать здесь больше нечего. Тем не менее они остаются, как и я. Наверное, нам всем присуща жажда ясности. Мы, видимо, принадлежим к тому сорту людей, что сидят до трех часов ночи, слушая передачи последних известий о какой-то катастрофе в надежде услышать новую подробность.
И одна подробность действительно поступает. В среду утром лидеры эмиграции пригрозили силой выйти из бараков. Бендер сумел их убедить, что это даст повод прессе уничтожить их. Ни о каком достоинстве тогда уже не будет речи. Артур Шлезинджер-мл. и Адольф Берл вылетели сегодня утром туда, чтобы их утихомирить. Теперь появилось сообщение, что лидеры совета сейчас в воздухе и скоро приземлятся в Вашингтоне, где их отвезут на встречу с президентом Кеннеди. У нескольких лидеров (Кардены, Барбаро и Масео) сыновья воюют в Бригаде. У других — братья или племянники. Все они теперь либо погибли, либо взяты в плен. Среди этого моря отчаяния я вижу один положительный для Кеннеди момент. Хорошо, если он примет их в такое время.
Дик Биссел заходил к нам в Информационную и сообщил, что лидеры эмиграции находятся сейчас на конспиративной квартире под Вашингтоном.
«Не сопроводите ли вы их в Белый дом?» — говорит Биссел Ханту.
«Я не могу им показаться, — отвечает Ховард. — Они верили мне, я не могу смотреть им в лицо».
Вместо Ханта сопровождать их будет Фрэнк Бендер. А я думаю о том, что дико коррумпированный и полностью скомпрометированный Тото Барбаро будет беседовать с президентом. Впрочем, какое это имеет значение?
Филлипс шепчет мне на ухо: «Я думаю, Ховард не может смотреть в лицо не кубинцам, а президенту. Могу поклясться, Ховард хотел бы видеть Кеннеди на шесть футов под землей, и не могу сказать, что я с ним не согласен».
