Дональд Гамильтон - Каратели
Последовала короткая пауза, после чего Рамон рассмеялся.
— Кому, как не тебе, знать, что такое секретность, амиго. Это дама тебе поведала? Стало быть, муж ей доверяет. Весьма любопытно.
Я повел фургон по едва заметной тропе.
— Совсем не обязательно. Сама она утверждает, что подслушала кое-какие важные беседы.
— Да. И еще она утверждает, что не узнала тебя на расстоянии семьдесят пять метров. Но уж убить-то тебя она точно пыталась, чтобы она не утверждала.
— Возможно, — сказал я, — тем не менее, мне известен случай, когда неопытный агент, перепугавшись, пристрелил по ошибке двоих своих коллег, приняв их за нападающих на него вражеских агентов. Это произошло в точности как сейчас, при ярком дневном свете. Да что там говорить. Дикий Билл Хикок, которого никак не назовешь сосунком, в критический момент убил своего помощника, когда тот бежал по аллее специально, чтобы предотвратить покушение на его жизнь. Когда дело доходит до оружия, реакцию человека предугадать невозможно.
Рамон опять рассмеялся.
— А не вызваны ли твои галантные попытки оправдать сеньору тем, что она успела одарить тебя своей благосклонностью, амиго? Ты же сам признавал, что не понимаешь, что заставило ее следовать за тобой от самого Санта-Фе. Теперь эта загадка проясняется, не так ли?
Я не ответил. Становилось все жарче, и я щелкнул выключателем кондиционера. Одолев первый подъем, мы увидели в четверти мили впереди «тойоту», тяжело подпрыгивающую на жестких рессорах. Амадо двигался на приличной скорости. Перед глазами у меня возник образ сидящей рядом с ним большой девушки с удивительно милым лицом, в дорогом перепачканном костюме, которая с каменным выражением игнорирует сумасшедшую тряску.
— Нет, нет, — продолжал Рамон. — Не обманывай себя. Это хладнокровная, умная и опасная женщина. Мы задержим ее до окончания этого дела, но потом, боюсь, ее придется отпустить. К сожалению, судебная процедура не имеет смысла. Пришлось бы слишком многое сделать достоянием гласности. К тому же ей так и не удалось убить тебя на территории Мексики.
— Мне очень жаль, — отозвался я.
— Многие люди пожалеют, когда узнают об этом, — заметил Рамон. — В том числе ваш сеньор Юлер.
— Я все еще не понимаю этого человека. К сожалению, мне не удалось как следует разглядеть автоматы, но вид у них знакомый. Неужто он и в самом деле снабдил пару своих молодчиков оружием, принадлежащим правительству Соединенных Штатов?
— Нет, не настолько он глуп, — ответил Рамон. — Это были автоматы типа РАМ-1. Весьма напоминают вашу полуавтоматическую винтовку М3 сорок пятого калибра, но имеют калибр девять миллиметров и изготавливаются в Аргентине. На случай, если тебя это интересует, второй покойник числился старшим специальным оперативником этого самого бюро и звали его Эрнест Диксон. Фамилия типично англосакская, хотя человека с его внешностью не отличишь от мексиканца.
— Представь себе, что в штате Нью-Мексико фамилию Диксон зачастую носят американцы испанского происхождения. Я знавал там кое-кого из Диксонов, которые почти не говорили по-английски. Что ж, во всяком случае, никто не усомнится в том, что Эндрю всем представляет равные возможности. — Я поморщился. — Вне зависимости от расовой и половой принадлежности. И все-таки, мне не ясно, что могло побудить состоятельную миссис Оскар О’Херн связаться с человеком, который убил ее брата. Ладно, оставим это. Если не возражаешь, остановимся, и я опробую ружье. Не подумай, что я не доверяю твоим оружейникам, Рамон, просто предпочитаю сам пристреливать оружие. А ты тем временем можешь посвятить меня в остальные пункты нашей повестки дня...
Рамон выполнил мое пожелание и пополудни я зарегистрировался в отеле «Серенидад», неподалеку от устья окаймленной пальмами реки Санта-Розалия, на периферии живописного городка Муледжо. Отель окружал пышный оазис тропических джунглей — зрелище довольно необычное после нескончаемого пустынного ландшафта Баха. Мы пересекли полуостров с запада на восток, от Тихого океана к Калифорнийскому заливу и почти всю дорогу за нами следовал некий осторожный тип в небольшом обшарпанном пикапе, который ни разу не подъехал достаточно близко, чтобы я смог рассмотреть номер.
Впервые «хвост» появился, когда мы с Рамоном остановились позавтракать, уплатить по счету и переодеть меня в целую рубашку в гостинице «Эль Президенте», где мы с Клариссой провели ночь. Во время стошестидесятимильного переезда я замечал его в зеркале достаточно часто, чтобы убедиться, что его присутствие не случайно. Я не счел нужным делиться своими наблюдениями с Рамоном, потому как ничуть не сомневался, что мой преданный друг и надежный союзник прекрасно знает о ведущейся слежке, поскольку сам ее и организовал. Предположительно речь шла о небольшой подстраховке на случай, если я окажусь слишком несговорчивым вблизи от критической зоны. Обсуждать ее не имело смысла. Тем не менее, меня начало преследовать смутное ощущение клаустрофобии. Кольцо сжималось.
Отель оказался более старым, чем предыдущий, с приземистыми, оштукатуренными коттеджами, окружающими главное здание. Нам он, видимо, прежде всего подходил тем, что до того, как шоссе было заасфальтировано и люди получили возможность приезжать сюда с определенным комфортом, тут располагался своего рода курорт для любителей рыбалки, с собственной взлетной полосой, которой все еще можно было воспользоваться. Я захватил свою сумку в отведенный мне номер, к счастью вторая сумка, которую мы накануне приобрели для Клариссы, исчезла из предыдущего номера. По-видимому, Амадо проявил определенную снисходительность и заглянул в гостиницу по пути к месту ее предполагаемого заточения. Я смыл с себя песок, оставшийся после утренних приключений, после чего в соответствии с полученными указаниями отправился на поиски бара, где меня ожидал Рамон.
Бар располагался в темном прохладном здании и был пуст, за исключением бармена, Рамона и приземистого полного мужчины с загорелым лицом преуспевающего американского бизнесмена, который обожает активные игры на открытом воздухе в свободное от делания денег время, но все равно не успевает израсходовать все, что съедает. Я с удивлением услышал донесшуюся из его уст свободную испанскую речь, несравнимую с моим грубым приграничным диалектом. Я не стал спрашивать, могу ли я подсесть к ним за стол, просто подошел к стойке и заказал мартини. Порция мартини грозила напомнить мне о том, о чем вспоминать не хотелось: романтическая Мексика и ее романтический кактусовый сок сыграли со мной скверную шутку.
— Присоединяйся ко мне, амиго, — раздался у меня за спиной голос Рамона.
Американец, если он был американцем, исчез. Я прихватил свой бокал и перешел за стол.
— Не хотелось нарушать вашу беседу, — сказал я.
— Это мой друг, — пояснил Рамон. — У него есть для нас новости. События развиваются быстро. Мы с тобой на день отстаем от генерала Эрнандо Диаса и его друга янки, мужа сеньоры О’Херн, Оскара. Они прилетали сюда вчера на самолете О’Херна с симпатичным piloto. Провели две встречи с определенными людьми, здесь в Муледже и в Санта-Розалии, в сорока милях к северу. Сегодня аналогичная встреча состоится в Лорето, в шестидесяти милях к югу. Завтра они отправляются в Ла Пас.
— Похоже, времени на рыбалку у них почти не остается, — заметил я.
Рамон покачал головой.
— Поскольку теперь ты в курсе происходящего, я не стану тебя убеждать, что речь там шла исключительно о рыбалке. Как ты несомненно заметил, я даже не потрудился снабдить тебя снастями. Ввиду столь лихорадочной деятельности представляется маловероятным, что тебе удастся присмотреть за ними, изображая рыбака, как это исходно планировалось. Придется выработать новый план. Пока же я попрошу тебя оставаться здесь. Кажется, у нас появилась нить, ведущая к самому Эрниману, но информация нуждается в подтверждении. Предположительно, его видели выезжающим из Ла-Пас на машине и направляющимся на юг. Я слетаю туда и разузнаю подробности.
— К югу от Ла-Пас лежит не такой уж большой кусок Баха Калифорния, не так ли?
— Наоборот, Кабо Сан Лукас, который расположен в крайней южной точке полуострова, отделяют от города почти двести километров дороги. Там имеется несколько крупных отелей для туристов и любителей рыбалки: в этих местах отлично клюет рыба. Возможно, Эрниман получил информацию о планах Диаса, которой мы еще не располагаем. Возможно, он отправился туда, чтобы дождаться приезда генерала. Я дам тебе знать сразу же, как только буду располагать достаточной информацией. Если не возражаешь, оставлю Амадо приглядеть за тобой. Будь готов выехать по первому же сигналу... Кажется, это приземляется мой самолет. Adios, amigo.
Рамон поспешно вышел. Я не стал его провожать. Вскоре послышался шум поднимающегося самолета.
Я выпил второй мартини и решил, что для агента со стальными нервами и острым как бритва умом этого достаточно. Предпочтительно оставаться трезвым, учитывая количество людей, которые ратуют за мою отставку, не говоря уже о тех, кто с ними солидарен, но не высказывает своих убеждений открыто. Я выписал чек и вышел прогуляться вдоль окруженной пальмами мутноватой реки. Место выглядело подходящим для аллигаторов, если бы таковые водились в Мексике, но единственными виденными мной до сих пор представителями дикой фауны были чайки и какие-то длинноногие белые прибрежные птицы, возможно, цапли. Не отстающего от меня коротконогого мужчину я отнес к разряду домашних животных, что, конечно, не делало его менее опасным. В конце концов статистика свидетельствует, что самое опасное животное на североамериканском континенте — обыкновенный домашний бык.
