Берта Ресио Тенорио - И опять снова…
– Все фильмы, снятые на протяжении недели, совершенно одинаковы. Только в день получения конверта мы заметили изменение обычного маршрута Сильвии. Как правило, пообедав, она спускается по улице «О», переходит Рампу и ждет шестьдесят седьмого автобуса на Вакамбу. А в этот день произошло то, что ты сейчас увидишь.
Сильвия Лаферте идет по Рампе, окидывает взглядом людей, стоящих на автобусной остановке у клуба на углу 23-й и «Н», пересекает улицу «Н» и через павильон «Куба» выходит к зданию «Аляска». Затем она переходит сначала 23-ю улицу, затем «М» и идет вдоль гостиницы «Гавана Либре». Поднимаемся по угловой лестнице и входит в почтовое отделение. Судя по всему, она ни о чем не подозревает, никак не связывает то, что ее задержали несколько дней назад, со своей шпионской деятельностью. Иначе она отложила бы свой визит на почту. Вот она встает в очередь.
– Тут, – поясняет сотрудник, – оператору пришлось очень трудно. Ты увидишь уже обработанный материал, многое пришлось вырезать. Оператор занимал такое положение, что не всегда мог фокусировать камеру на Сильвию. Мы, конечно, сохранили то, что вырезали, может быть, тебе пригодится. Эта часть не очень полная.
Увы, так оно и есть. Оператор расположился у стеклянного столика, откуда не самый лучший угол зрения. Но ведь много и не сделаешь, раз нельзя привлекать к себе внимание. Во всяком случае, видно, как Сильвия то и дело роется в сумке, вынимает одну вещь за другой, снова прячет. Она подходит к самому окошечку, но движения ее рук остаются за кадром, видно только лицо приемщицы, которая что-то штемпелюет и правой рукой, кладет куда-то вниз конверт. Это может быть тот, который принесла Сильвия, а может быть и не он. Теперь мы видим, как Сильвия покидает почту, входит в отель и через вестибюль направляется к туалетам. Здесь съемка заканчивается.
Я задумываюсь, но мои размышления прерывает еще один сотрудник:
– Мы не теряли времени даром, связались с работниками госбезопасности и от них узнали, что приемщицу зовут Хильда Мартель, ей тридцать шесть лет, не замужем, работает на этом месте четыре года; до этого служила вахтером в управлении Национальной ассоциации мелких землевладельцев в провинции Матансас. Два года, имея врачебное разрешение, не работала из-за нервного заболевания. Приступив снова к трудовой деятельности, сменила и место жительства, и профессию. Здесь, в Гаване, проживает у старой знакомой ее семьи Мирты Наранхо, шестидесяти восьми лет, вдовы, бывшей владелицы парикмахерской на улице Сан-Ласаро. У Хильды Мартель есть брат, отбывающий наказание за попытку нелегально покинуть страну.
Вне всяких сомнений, наши товарищи отлично поработали. Остается уточнить лишь кое-какие детали… Получше разобраться с этой Хильдой Мартель.
– Так вы помните этот случай, доктор?
Раскосые, как у китайца, черные глазки доктора Орландо Суардина почти совсем потонули в складках круглого лица, которое казалось еще круглее от стриженных под машинку, коротких волос.
– Видите ли, мы, врачи, сплошь и рядом забываем лица наших пациентов, но не историю их болезни…
– Пока мы обнаружили только, что в шестьдесят седьмом году Сильвия Лаферте лечилась у вас в больнице от гистоплазмоза. Странно, но сохранилась лишь карточка, заполняемая при поступлении больного. Вы ведь стали ее лечащим врачом, так как она поступила в вашу палату?
– Совершенно верно. Я думал, что доктор Вальдес Хиль, который брал эту историю болезни, вернул ее в наш архив. Дело в том, что женщина – я не помню ее имени – поступила в больницу с крайне редко встречающимися симптомами. Она страдала от сильного кашля и перемежающейся лихорадки, ее температура колебалась от тридцати шести до тридцати девяти градусов. Пищу, которая вызывала у нее отвращение, даже рвоту, принимать не могла. Мы немедленно сделали ряд анализов, но они дали отрицательные результаты. Наконец было решено сделать снимок легких, и он нас поразил. Ее легкие находились в ужасающем состоянии, тяжелейшем. Однако казалось, что она от этого нисколько не страдает, даже закурила через несколько минут после снимка. Случай оказался настолько необычным, что я решил госпитализировать ее. Привезли ее на «скорой помощи». – Доктор помолчал, жадно затягиваясь сигаретой, и, судя по всему, прилагал немалые усилия, чтобы как можно лучше вспомнить пациентку, которой занимался десять лет тому назад. – На следующее после ее поступления утро мы провели полное обследование, которое опять ничего не дало. Я занимался этой палатой вместе с доктором Вальдесом Хилем и рассказал ему о новой больной. Мы неоднократно беседовали с нашей пациенткой, пытаясь выяснить, что она делала в последние недели, какую принимала пищу, где бывала и тому подобное. Доктор Хиль утверждал, что состояние ее легких указывает на присутствие посторонних микроорганизмов, которые проникли внутрь при каких-то особых обстоятельствах. – Он снова умолк. Потом резко встал и довольно долго рылся на полке с медицинскими справочниками, достав один из них, раскрыл на нужной странице. – Если вы знаете английский, в этой книге можно прочесть описание некоторых болезней, вызываемых микроорганизмами, а также симптомов, появляющихся, когда они проникают в тело человека. Мы с доктором Вальдесом Хилем решили поставить пациентке соответствующую подкожную пробу. Реакция оказалась очень сильной. На руке появилось красное пятно диаметром в несколько сантиметров. Так нам удалось определить причину ее заболевания. У нее был гистоплазмоз, при котором в легких появляются очаги разрушения. Возбудители гистоплазмоза попадают в организм через дыхательные пути и на начальной стадии паразитируют на легких. Затем они попадают в другие органы, и тогда возможен летальный исход. Но болезнь эта не заразна. – Доктор закрыл справочник и убрал его на полку. – Мы с Вальдесом Хилем неоднократно пытались поговорить с больной, но она сначала решительно отказывалась отвечать на наши вопросы о том, чем она занималась последнее время, и мы приписали ее поведение временному умственному расстройству, вызванному страхом перед неизлечимой болезнью. Наконец пациентка уступила нам, но сообщенные ею сведения оказались малополезными.
Врач раскурил новую сигарету и с виноватым видом посмотрел на меня. Я улыбнулся, представив себе, как настойчиво убеждает он своих пациентов бросить курить.
– Я спросил ее, – продолжал он, – не случалось ли ей бывать недавно в какой-нибудь пещере, так как справочник указывает, что эти микроорганизмы обычно размножаются в местах, где водятся летучие мыши. Женщину явно испугал наш вопрос, и лишь после долгих просьб она призналась, что действительно десять дней тому назад оказалась в одной из пещер провинции Пинар-дель-Рио. Они с друзьями отправились на прогулку, во время которой их застал дождь, увидев вход в пещеру, они укрылись в ней. Ее слова подтвердили наш диагноз, и мы смогли немедленно приступить к лечению. Доктор Вальдес Хиль настаивал, чтобы она назвала имена своих спутников, так как и они, возможно, поражены этой же болезнью. Но женщина уклонилась, сказав, что по причинам чисто личного характера она не вправе называть ни их имен, ни адресов. Мы приводили ей веские аргументы, но они никак не влияли на нее – даже когда мы напоминали, что она подвергает опасности жизнь своих товарищей и что микроорганизмы, проникшие к ним в легкие, могут вызвать серьезные осложнения.
Мой мозг с лихорадочной быстротой анализировал слова врача. 1967 год, пещера, провинция Пинар-дель-Рио, компания друзей, женщина «без прошлого», отказывающаяся назвать имена своих спутников…
– Понимаете, впервые в нашей больнице мы столкнулись с подобным заболеванием, а значит, помимо всего прочего, нам предоставлялась возможность изучить его. То, что до сих пор было для нас лишь теоретическими положениями симптомологии. становилось реальностью. Доктор Вальдес Хиль решил даже изменить тему своей диссертации. У нас не было ни библиографии на испанском, ни нужных лекарств, ведь за последние годы ни в одной из наших больниц не сталкивались с этой болезнью, которая, повторяю, вообще встречается крайне редко. За медицинскими препаратами пришлось посылать за границу, но постепенно, месяца через полтора, ее легкие очистились. Доктор Вальдес Хиль представил свою диссертацию и блестяще защитился. – Орландо Суардин умолк, перебирая в памяти те далекие дни. – Не знаю, стоит ли рассказывать о методе лечения, он вам, наверное, ни к чему, но мы стали вводить ей в вену анфотерицин Б…
– А вы не помните, доктор, не наблюдалось ли других подобных случаев приблизительно в то же время?
Орландо Суардин немного помолчал, вспоминая.
– Вот что. Как раз занимаясь нашей больной, мы обратились в архив госпиталя имени Фахардо, и там тоже оказалась пациентка с теми же самыми симптомами.
– Ее имя?
– Не знаю. Мы связывались только с лечащим врачом для консультаций Он назначил своей пациентке то же самое лечение.
