«Грязные» методы - Конев Константин

— Ну что ты, что ты Машенька. Всё. Уже выехал. Привезет все как я и обещал. И в качестве компенсации коробку шоколадных конфет. Мы только что из Брюсселя получили.

1995. Лето. Олимпийское стрельбище

— Владимир Александрович, как я рада. — Мария обняла при встрече мужчину на вид лет пятидесяти, в джинсах и кофте от спортивного костюма с надписью «СССР». На голове его была светло серая сванка (головной убор без козырька, распространённый преимущественно в Сванетии, Грузии).

— Позвольте Вас познакомить — Александр Красин. Прикомандирован к нам от военных. У него есть свои интересные методы. — Представила спутника Мария.

— Прошу любить и жаловать, это Владимир Александрович — наш волшебник и по совместительству оружейник и тренер.

Мужчины пожали друг другу руки. А Мария извинилась и отошла по бумажным вопросам в администрацию комплекса.

— Ну волшебник, это громко сказано. Скорее фокусник. — Начал Владимир Александрович. И в качестве подтверждения своих слов, как фокусник сделал кругообразные пасы и вытащил у Красина из-под воротника игральную карту.

Красин доброжелательно улыбнулся в ответ.

— Вы с Кавказа? — поинтересовался он.

— Там прошла довольно большая часть моей молодости. — он подтвердил. — А Вы, молодой человек, так понимаю разбираетесь в головных уборах? — Владимир Саныч похлопал по своей сванке. — Это она навела вас на мысль о Кавказе?

— Провел там крайний год.

— Судя по тому, что я вижу, вернулись совсем недавно. Как здоровье?

— Нормально, не жалуюсь.

— А ноги?

Красин засмущался совершенно неожиданному вопросу.

— Ну так. Бородавку подцепил. Как вы догадались?

— Эх. Тут не надо быть Шерлоком Холмсом. Ноги и гастрит — две самых распространенных болезни у полевых офицеров. — Пошли ко мне в каптерку. Вылечим мы вашу ногу — не заметите.

Через пару минут они сидели в маленькой комнате с фотографиями, мишенями в рамках и кучей оружейных аксессуаров по всем углам. Взяв черную нитку, Владимир Саныч сделал петлю вокруг больного места.

— Внимательно смотрите сюда. — он приподнял взгляд. — Внимательно. Я второй раз повторять не буду.

Красин убрал гримасу скепсиса и повиновался. Владимир Саныч продолжил: «Вместе с тем, как сокращается круг — сойдет и твоя болячка».

Он заговорил слегка таинственным тоном. Начал стягивать петлю, бормоча что-то неразборчивое. В последний момент, когда петля превратилась в одну черную точку, резко сдернул ее и легко ударил Красина ладошкой по лбу.

— Всё! Через два дня не будет.

— Да ладно Вам. В медицине так не бывает.

— Дорогой мой, я занимаюсь не медициной. Я занимаюсь психологией. Обувайся.

Он расхохотался. — И то, что не веришь в это — я тоже вижу. При чем одна твоя половина не верит, а другая в тайне надеется, что так и будет. А может быть Маша и права? Может я и в самом деле маг?

Они поднялись. Тренер махнул рукой, приглашая за собой: «Пойдем, введу тебя в нашу специфику».

Они шли вдоль галереи стрелковых направлений.

— Стрельба, дорогой Вы мой — это венец духа над плотью. Я, конечно, уважаю атлетов, добившихся побед над себе подобными. Всех этих двухметровых, по полтора центнера гигантов. Но в стрельбе недостаточно получить от природы самые большие мышцы. Ну или стероидами раскачать, как некоторые. Тут важно прокачать самоконтроль. Вы уже наблюдали за спортсменами в других видах спорта?

— Ну спасибо, Марии — получил некоторый опыт.

— Ну и как Вам характеры, темперамент?

— Разные бывают. Хотя чем ближе к вершине, тем более зациклены на победе любой ценой. Кто-то весьма и весьма дисциплинирован. А кто-то крайне высокого о себе мнения, этакие самовлюбленные звёзды. Много легковозбудимых. — Красин сопровождал свое объяснение руками и сделал жест пальцем вверх и вниз. — Но из-за этого и выгорают быстро.

— Вот именно! А у нас все весит не просто на кончике пальца. Все может сорваться на малейшем нервном импульсе. Вы знакомы со спортивным оружием?

— Ну скорее со снайперским.

— Это не совсем то же самое. В армейском оружии спуск требует несколько большего усилия. Это делается из соображений безопасности, чтобы избежать случайного выстрела. А в спорте спуск предельно легкий, чтобы оружие не дернулось ни на йоту под действием вашего пальца. Но и сработать может от малейшего «Апчхи», так сказать. Все рычажки и триггеры в оружии мы, конечно отполируем, а вот в голове шестеренки настроить это, я вам скажу, очень интересно.

— Ну вот здесь наши владения заканчиваются, пойдемте обратно. — продолжал тренер. — На следующей неделе едем на очередные соревнования.

— Не загоните, спортсменов? Им ведь к Олимпиаде готовиться.

— В том и смысл. Их главный враг — стресс на соревнованиях. Вот вы на войне постоянно боялись?

— Ну если честно, в начале было, пока сумятица и не понятно, чего ждать. Потом более-менее становится предсказуемо и многие вещи делаешь на автопилоте.

— Вот так и у них. Перед первыми соревнованиями заснуть не могут. А если участвовать в 15–20 соревнованиях в год, то привыкаешь.

Они вышли на улицу.

— Так. А расскажите мне молодой человек, как это вас занесло в нашу группу «алхимиков».

— Я бы сказал — «алхимиков от науки», — Красин приветливо улыбался.

Он вкратце рассказал о своей учебе и дипломной работе по воздействию на чужое сознание. Немного о современных работах, которыми занимался.

— И что вы хотите сказать, что при помощи радиоволн, вы действительно сможете заставить Тоню-буфетчицу выдать нам бесплатно кофе и булочку?

— Ну не совсем так. То есть воздействие на мозг действительно есть. Но пока мы можем оказывать довольно общее влияние. Ну например вызывать агрессию или наоборот меланхолию. Но даже для этого нужно понимать кто является «радиоприемником». Вот согласитесь — алкоголь, например, действует на людей по-разному. Кто-то лезет в драку, кто-то песни начинает петь, а меня вот в сон клонит. Так что передача сложного смыслового сообщения — это пока трудновато.

— Вы хотите сказать, что в этой области наука находится на уровне приматов. Общие сигналы промычать мы можем, а до членораздельной речи еще не доросли?

— Ну, примерно так и есть. Сигнал нужно не только закодировать, но еще чтобы он подошел этому человеку. И тут сложнее, чем устная речь, где надо хотя бы правильно выбрать родной язык. Чтобы мозг принял сигнал и не заподозрил, нужно чтобы он имел максимально родной запах и почерк. Если так можно выразиться. Были эксперименты, где мы подошли к этому максимально близко. Но если реципиент воспринимал это как «голоса в голове», то начинал пугаться. Думал, что либо с ним дьявол разговаривает, либо он сошел с ума.

— Забавно. Я уже боюсь играть с вами в покер. — Владимир Александрович улыбнулся.

Операция «экспроприация»

Знакомый мужской силуэт Бехтерева стоял под светом придорожного фонаря. К нему подъехала ВАЗ–2109 — модная и не каждому доступная машина по тем временам.

Из открытого окна спросили: — Тебя как звать?

— Жора. А кто спрашивает?

— Аслан. Садись, поехали.

«Жора» сел на заднее сиденье, и они помчались по ночной Москве. В салоне магнитола кричала модную песню — «Твоя вишневая девятка, совсем с ума меня свела»…

Часом раньше в одной из московских коммуналок происходил следующий разговор.

— Так Алёна, ты когда за комнату платить собираешься?

— Ну тетя Валя, ну вы же знаете родители мне не помогают. А в садике зарплату задержали. Ну совсем худо. — Девушка подвывала, опустив голову словно театральная сиротка. — Я вон в ресторан устроилась, на вторую работу. Обещали в пятницу зарплату выдать.

— Что? Ишь ты, обещали! Понаехали тут Москву покорять, а Москва она вам не резиновая.

— Ну что я могу сделать? Где же я вам денег возьму?

— Ничего не знаю. Вон шуруй на вокзал, там много молодых девок. Может и ты чего заработаешь. Не оплатишь комнату до утра — собирай вещи и проваливай.