Марк Эгарт - Бухта Туманов (с илл.)
Желтоглазого это не трогало. Он мог по целым дням сидеть на корточках, сосать свою длинную трубку и смотреть из укрытия на то, что делается в бухте. Наверно, он получал за это немалые деньги. А Илья ничего не получал, кроме угроз и попреков. Из Харбина, от Ивана Семеновича, тоже не было известий, а если и были, Ху Чи их скрывал.
Опять Илью томили злоба и страх.
Буря настигла его и Желтоглазого в то время, когда они возвращались к Песчаному Броду. Они поднялись на прибрежный гребень — и, неожиданно для Ильи, увидели на противоположном берегу отряд моряков.
«Этого еще не хватало! Может, верно говорит Ху Чи: за ними охотятся?» Илья посмотрел на Желтоглазого, но тот не проявлял особого беспокойства, хотя моряки (то был отряд Евтушенко) направлялись прямо к фанзе. Очевидно, Ху Чи отсутствовал.
Илья хотел убраться подальше, тем более что и буря шла нешуточная. Но Желтоглазый твердил одно: «Ху Чи велел быть здесь, и надо быть здесь!»
Между тем хлынул дождь — не дождь, а потоп. Потоки воды низвергались с крутого гребня, грозя унести обоих. Не слушая, Желтоглазый полз за ним, что-то сердито бормоча. Когда они обходили поток, подмытое дерево рухнуло и придавило Желтоглазому ноги. Высвободить его Илье было не под силу. Он и не очень старался. Он отыскал местечко посуше и там переждал непогоду.
К утру буря стихла. Илья решил проведать Желтоглазого. Его тело под тяжестью дерева глубоко ушло в размокшую землю. Виднелись лишь голова и плечи. Лицо Желтоглазого сделалось черным, как эта земля. Илья испугался и побежал за Ху Чи.
Они долго возились, пока не освободили Желтоглазого и не отнесли его в фанзу. Ху Чи поил его настоем из трав, делал припарки из горячей глины, но это плохо помогало. Желтоглазый лежал с багрово-синим лицом, выкатив побелевшие глаза. «Не жилец», — подумал Илья.
Так прошел день. Ранним утром Ху Чи разбудил Илью и велел сходить за продуктами. Илья повеселел. Он давно хотел узнать, где прячет Ху Чи продовольствие, потому что кормили его впроголодь. Он отвернулся, чтобы тот не заметил его радости. Но Ху Чи, казалось, забыл о нем. Лицо его было неподвижно, тонкие губы плотно сжаты, глаза в припухших веках странно светились. Илья поторопился уйти.
Следуя указаниям Ху Чи, он отыскал место, где были спрятаны запасы, ссыпал в мешок чумизной муки, картошки, добавил немного табаку — «маньчжурки», по которому соскучился, и пошел обратно напрямик, чтобы сократить расстояние. Дорогу ему преградил ручей. Илья опустил свою ношу, нагнулся напиться — и обомлел. На дне ручья сквозь неглубокую прозрачную воду блестели желтые крупинки.
Золото! Илья был старый уссуриец. Немало старательского золота прошло когда-то через его руки, немало наслышался он рассказов о счастливых находках.
Илья воровато оглянулся, словно за ним могли и здесь подсматривать, и как был, в штанах, башмаках, полез в воду. Крупинки золота попадались часто. Видимо, их нанесло сюда течением. Они застревали среди галечника, в прибрежном песке, в корнях коряги, лежавшей поперек ручья и гнившей бог знает сколько лет.
— Нашел… нашел… Теперь сам себе хозяин… — бормотал Илья, прижимая к мокрой груди найденные сокровища.
От жадности и нетерпения собрать все сразу он замутил воду и уже ничего не мог ни достать, ни даже видеть.
Наконец он немного пришел в себя от внезапно свалившейся на него удачи и сообразил, что за один раз всего не переделаешь. Хорошо еще, что ненадолго задержался. Не дай бог, если Хучишка пронюхает!
Илья отметил зарубкой место находки и заторопился к Песчаному Броду.
В темной, затвердевшей от грязи и пота кофте, подаренной ему Ху Чи, в стоптанных, еще не просохших башмаках Илья вошел в фанзу и, стараясь не обращать на себя внимания, принялся возиться возле очага. Ху Чи по-прежнему не замечал его. Он сидел перед входом в фанзу и тянул тонким голосом монотонную, жалобную песню. Вероятно, оплакивал Желтоглазого.
Желтоглазый умер. Это Илья понял с первого взгляда. Лицо его было закрыто платком, а тело неподвижно, как только бывает неподвижно тело мертвеца. Одно удивило Илью: Ху
Чи вырядил покойника в свои белые штаны и синюю рубаху, а сам облачился в его одежду. Может быть, у них такой обычай? Правда, прожив в Маньчжурии чуть ли не половину жизни, Илья еще ни разу не видел, чтобы живой менялся с мертвым платьем, но кто их разберет… Илья продолжал возиться по хозяйству.
В это время Ху Чи вошел в фанзу, достал из-за пазухи широкий, прямой нож, с которым никогда не расставался, осмотрел его, вытер тщательно и сунул обратно за пазуху. Затем показал Илье на тело Желтоглазого. Илья понял, что он намеревается похоронить умершего, и взял покойника за ноги. От движения черный, в зеленых разводах платок, закрывавший голову и плечи Желтоглазого, упал. Илья увидел, что тело лишено головы.
Его руки задрожали, на шее и на спине выступил пот. Но под взглядом загоревшихся, как у рыси, глаз Ху Чи он покорно вынес тело из фанзы.
Вдвоем они направились со своей ношей к броду через речку. Когда они достигли зарослей полыни, в которой скрывалась знакомая Илье тропа, ведущая к бухте, Ху Чи приказал остановиться. Тело положили поперек тропы и вернулись в фанзу.
Весь этот и следующий день Ху Чи никуда не отлучался.
В полдень, во время тумана, они вышли к реке и долго сидели в кустах. Ху Чи вглядывался в туман, нагибался к воде, слушал. Потом сделал Илье знак следовать за собой. Соблюдая величайшую осторожность, они приблизились к телу Желтоглазого. Оно было прикрыто ветками.
«Эге… кто-то успел побывать здесь!» Илья раскрыл было рот, но Ху Чи сделал такое страшное лицо, что он прикусил язык. Они постояли с минуту и заторопились обратно. Ху Чи довольно скалил зубы.
Он распорядился, чтобы Илья уходил кружным путем в сопки и дожидался его в условленном месте, где хранились продукты, а сам скрылся в прибрежных камышах. Илья пошел было и остановился. Туман редел. Открылось море. Он увидел лодку Ху Чи, быстро удалявшуюся от берега. Лодку Ху Чи по-прежнему прятал от него. Раздумывая, куда мог отправиться его нынешний хозяин и зачем понадобилось ему так поступить с Желтоглазым, Илья собрался вернуться в фанзу.
Он только высунул голову из кустов, как тут же спрятался. На вершине прибрежного гребня стоял человек и смотрел в бинокль на море. Это был тот самый моряк, которого Илья не раз видел на Черной сопке. Его, должно быть, и остерегался Ху Чи. Теперь Илья понял смысл вчерашней затеи с переодеванием.
Он пригнулся и, осторожно пятясь, скрылся в кустах.
Следующие три дня Илья продолжал искать золото в таежном ручье, а ночью, разостлав дерюжку, считал и пересчитывал свою добычу. Потом прятал золото в небольшой холщовый мешочек, который привязывал на шею, как ладанку. Илья дивился отсутствию Ху Чи и радовался, что никто ему теперь не мешает. Одного не хватало ему: лодки Ху Чи. Илье казалось, что с лодкой и с золотом он сам себе хозяин.
Илье очень хотелось бы сделать так, чтобы и волки были сыты и овцы целы — чтобы и золота добыть побольше и в Харбин явиться без опаски. На всякий случай он решил пополнить свой запас продовольствия, починить обувь, одежду и быть готовым в путь-дорогу. Он провозился дотемна и заночевал возле места, где хранились запасы. Он только задремал, когда услышал шорох. Перед ним стоял Ху Чи.
— Здравствуй, Илья Степанович! — произнес он, отчетливо выговаривая каждое слово и таким тоном, словно его появление должно было обрадовать Илью.
Он зажег потайной фонарик, внимательно посмотрел на Илью и коротко объяснил, какое им предстоит нынче дело. Ху Чи впервые протянул Илье деньги, и немалые (Илья тут же добросовестно пересчитал их), пообещав столько же после «дела». Ху Чи добавил, что бояться им нечего — лодка у него с мотором и стоит наготове. Он даже указал место, где спрятана лодка.
Услышав о лодке, Илья повеселел: с деньгами и с лодкой он не пропадет!
Шли быстро. Ху Чи посматривал на часы и поторапливал. В одном месте он свернул с тропы, вскарабкался на столб и обрезал провод. Наконец они приблизились к южному склону Черной сопки и проникли подземным ходом в погребок под старой фанзой.
По плану Ху Чи Илья должен был в условленное время пробраться к месту, где стоял часовой, снять часового и на кратчайшем расстоянии от укреплений произвести в нескольких местах поджог. Сам Ху Чи отправился на северную сторону бухты с тем, чтобы охватить ее огнем с двух сторон.
Впрочем, Ху Чи не намеревался выпустить Илью живым после «дела»: в лишних свидетелях он не нуждался. Двух вещей только не знал Ху Чи: что Илья нашел золото и что он тоже готовится обмануть его.
…Был второй час ночи, когда Илья выбрался из фанзы. Темная, беззвездная ночь окружала его. Луна еще не взошла. Было самое время приступить к делу. Но Илья медлил. В конце концов, он по-своему решил задачу, поставленную перед ним Ху Чи. Часового оставить в покое (зачем рисковать собственной головой?), а кусты у подножия сопки поджечь. Вот и всё.
