Чингиз Абдуллаев - Измена в имени твоем
Квитанция! Конечно, они поставили свой автомобиль на стоянке. А сами следили за домом, прохаживаясь по аллеям. Все верно. Квитанция нужна для этого. Она вставила ключ, завела мотор и мягко отъехала от дома.
Въехав на стоянку, протянула купюру в пятьдесят марок дежурному. Тот хотел дать сдачи, но она покачала головой. Поняв, что ее интересует какая-то конкретная информация, дежурный подошел поближе.
— Недавно здесь выезжала машина с двумя мужчинами. Один коренастый, плотный блондин, другой неприятный, высокий, с длинным носом, — описала нападавших Марина. — Они выезжали отсюда?
— Один из них выезжал, — обрадовался дежурный, — минут десять назад выезжал, похожий на крысу. Он, кажется, очень торопился.
«Все правильно, — подумала Марина. — Пока второй караулил Кохана, первый отправился за автомобилем. Наверное, они хотели поехать на его машине, но он специально выбросил ключи».
— Какой у него номер? — перебила дежурного Марина. — Вы запомнили его машину?
Молодой парень, очевидно, подрабатывающий дежурствами студент, кивнул.
— Конечно, запомнил. «Фольксваген» последнего года выпуска. У него еще…
— Номер и цвет автомобиля, — потребовала Марина.
— Серебристого цвета, — сказал испуганный дежурный и на память назвал номер.
— Спасибо, — Марина развернулась и выехала со стоянки.
Теперь нужно найти этот серебристый «Фольксваген». И найти как можно быстрее. Нужно звонить в посольство, другого выхода нет.
Она подъехала к телефону-автомату, вышла из машины, набрала номер связного резидентуры, с которым недавно встречалась.
— Ах, это вы, — обрадовался тот, — вы так быстро убежали, что я испугался.
— В следующий раз не нужно так бояться, — посоветовала Марина, — у меня к вам просьба. Нужно срочно разыскать серебристый «Фольксваген», — она продиктовала номер.
— Вы с ума сошли, — нервно сказал представитель резидентуры КГБ, — сейчас уже ночь. Это невозможно.
— Я вам приказываю! — потребовала Чернышева, зная, что у подобных сотрудников никогда не бывает чина выше майора, подполковника.
— Не нужно ничего говорить по телефону, — попросил чиновник, — я постараюсь что-нибудь сделать. Давайте увидимся через два часа на том же месте.
— Это поздно, — жестко возразила Марина, — увидимся через час.
— Но это нереально, взмолился ее собеседник.
— До свидания, — она положила трубку, представляя себе, как ее ругает этот тип. Но, в конце концов, у нее просто нет другого выхода.
Ровно через час она была на условном месте. Связной приехал с опозданием на пятнадцать минут. Он протянул ей записку.
— Я сказал, что на машине катается сын нашего посла. И попросил полицию поискать этот автомобиль. Но не задерживать его. А просто сообщить отцу, где он находится. Вот адрес.
— Спасибо, — обрадовалась Марина.
— Надеюсь, вы не собираетесь туда ехать?
— Обязательно собираюсь. У вас есть оружие?
— Нет, конечно.
— Ну и не надо. Так справлюсь.
— Если узнает посол, то меня отсюда просто выгонят, — испуганно заметил связной, — вы должны будете подтвердить, что я делал это, выполняя ваш приказ.
«Вот подлец», — весело подумала Марина. А вслух сказала насмешливо:
— Обязательно.
— В Мюнхене вас будет ждать связной в «Гранд-Отель Континенталь», — добавил связной, — меня просили передать, что он будет все время сидеть в номере. С десяти и до шести вечера каждый день. В случае необходимости вы можете рассчитывать на его помощь.
— Как я его узнаю?
— Мне сказали, что это ваш старый знакомый и вы его знаете в лицо?
— В каком номере он будет жить?
— В триста пятом.
— Больше ничего не просили передать?
— Только это. Сказали, что, увидев его, вы все поймете.
— До свидания, — она пошла к своей машине. «Увидев его, все пойму». Интересно, что это может означать.
И, развернув автомобиль, поехала по адресу, указанному ей в сообщении полицейских инспекторов. В Бонне вообще было гораздо больше полицейских, чем в других городах Германии. Сказывалось наличие многочисленных дипломатов, посольств, представительств и высших должностных лиц Западной Германии.
Кохан действительно сознательно выбросил талон на автомобиль и свои ключи. Он сидел в своей машине, ожидая появления Марины, когда рядом кто-то остановился. Кохан хотел повернуть голову, но внезапно ему в скулу больно уперлось дуло пистолета.
— Здравствуй, — не скрывая радости, сказал стоявший рядом Бреме, — вот мы и снова встретились.
— Не вижу повода для радости, — холодно ответил Кохан, и в этот момент в автомобиль сел Рот.
— Не дергайся, — посоветовал он, направляя свой пистолет на хозяина машины.
Кохан замер.
— Что вам нужно?
— Ты, — чуть улыбнулся Рот, — заводи машину, поедем кататься.
— Сейчас, — он потянул руку к ключу и вдруг резким движением выбросил ключи в зеленые кусты, росшие рядом.
— Ты что сделал, сука! — встревожился Бреме. — Вот подонок, а!
— Иди и возьми нашу машину со стоянки, — предложил Рот, — а я его здесь постерегу.
— У меня у нему еще должок, — заметил Бреме и больно ударил Кохана пистолетом по лицу. Из рассеченной губы пошла кровь.
— Теперь лучше, — сказал Бреме.
Он отправился за своим автомобилем, а Кохан стал лихорадочно подбирать варианты. Нужно выбросить на пол квитанцию об оплате машины на стоянке. Может, она все-таки это поймет. Он так и сделал.
Рот ничего не заметил. Через несколько минут к ним подъехал Бреме на новеньком серебристом «Фольксвагене».
— Садись в мой автомобиль, — приказал он, — только, пожалуйста, будь осторожен. И не нервируй нас.
Кохан вышел из автомобиля, пересаживаясь в машину Бреме. Рот прошел следом и снова сел позади него. Ехали они недолго, минут десять — пятнадцать. Кохан лихорадочно вертел головой по сторонам, пытаясь запомнить, куда именно его везут.
— Не верти головой, — Рот понял наконец, в чем дело, — и не пытайся запомнить, куда мы тебя везем. Ты напрасно считаешь, что сумеешь оттуда вернуться. Там тебя ждет сюрприз.
— Дурак, — презрительно сказал Кохан, — я уже давно понял, на кого вы работаете. Вы ведь бывшие восточные немцы. И здесь вы сразу отличаетесь своим идиотизмом.
Рот обиженно засопел, а Бреме, наоборот, радостно заулыбался.
— Ты нам свои познания не демонстрируй. Срок получишь пожизненный. Мы на тебя натравим всю полицию ФРГ, небось приехал по подложным документам. Я ведь честно предупреждаю.
Оставалось надеяться, что Марина поймет его послание и сумеет вычислить эту машину.
— Я хочу спать, — сказал Кохан, когда они, выбравшись из машины, ушли в какое-то недостроенное здание.
— Не торопись Андреас, — услышал он знакомый голос и резко обернулся.
О том, как его на самом деле звали, могли знать только несколько человек. Но голос! Голос был слишком знакомый. Это был Ультрих Катцер. Кохан в этом уже не сомневался. И поэтому, даже не глядя туда, откуда послышался голос, сказал:
— Здравствуй, Ульрих. Я всегда подозревал, что ты слишком любишь жизнь и не уйдешь просто так. Кажется, вместо тебя на дне канала похоронили кого-то другого.
ГЛАВА 18
АЛЬФРЕД КОХАН
Это был действительно Ульрих Катцер. В руках он держал пистолет. И неприятно улыбался старому знакомому.
— Здравствуй, Андреас, — назвал подлинное имя Альфреда Кохана.
— Добрый вечер, — ответил Кохан.
Пленившие его мужчины провели подопечного в большую комнату и приковали наручниками к трубе, заставив высоко поднять руки.
— Кажется, ты здесь неплохо устроился, — усмехнулся Кохан.
— Не лучше, чем ты, — возразил Катцер, — я так и думал, что вы полезете к Монаху. Вы еще не знаете, как правы были наши психологи. Пауль оказался настоящим святошей. Все мои попытки как-то наладить с ним контакт оканчивались одинаково. Он просто вешал трубку телефона. Цехлин уже стал гражданином ФРГ и решил выйти из игры. У него есть все, что нужно человеку: любящая жена, хорошая семья, работа, дети. И как можно заставить его работать на уже несуществующее государство?
— Мы пока еще существуем, — возразил Кохан.
— Доживаем последние дни, — Катцер махнул рукой.
Бреме и Рот внимательно слушали разговор между бывшими коллегами-разведчиками.
— Все было ясно уже в середине восьмидесятых, — сказал, криво улыбаясь, Катцер, — а когда Горбачев окончательно решил сдать республику, нас уже ничего не могло спасти. Хонеккер слишком медлил с реформами. А Эгон Кренц оказался маленькой немецкой копией Горбачева. Болтун и пустомеля. Так мы и проговорили наше государство.
— Почему ты убил Клейстера?
— Догадался, — усмехнулся Катцер. — А что мне было делать? Как я могу исчезнуть из Восточного Берлина? Только заменив свой труп чужим телом. И я его заменил. Тогда, в ноябре, ты сидел в своей Америке, а у нас уже ломали Стену и кричали, что всех офицеров нужно на виселицу, что мы все убийцы.
