Дональд Гамильтон - Палачи
Слоун-Бивенс вяло ухмыльнулся:
- Хвастать лингвистическими познаниями незачем. Принимаю в качестве рабочей гипотезы следующее. Не покинем судно - погибнем. Правильно?
Я кивнул.
- Но вы сами твердите о сведениях. А у покойников никаких сведений не выпросишь и не вышибешь... Получается, намерены сперва превратить эту милую каюту в камеру пыток?
Чересчур он был спокоен, излишне хорошо владел собою - даже для записного мошенника и прохвоста.
В конце концов, Эльфенбейн числился дезертиром из лаборатории, отнюдь не матерым бандюгой, начисто лишенным и воображения, и нервов. Учитывая недавнюю передрягу, прямое столкновение со звероподобным агентом-истребителем, внезапный, весьма болезненный пинок в начисто неприспособленное для ударов место, нынешнюю приятную перспективу преждевременно сыграть в ящик, доктор вел себя со сдержанностью поистине сверхчеловеческой.
По-волчьи оскалившись, я полюбопытствовал:
- Отчего бы и нет?
Вернул трофейный пистолет во внутренний карман, извлек ему на смену складной охотничий нож. Раскрыл, резко тряхнув кистью - не слишком удобно, зато впечатляет.
Глаза Эльфенбейна чуть округлились, однако доктор безмолвствовал. Я сообщил:
- Простейший здравый смысл велит воздействовать на молодую даму. Разумеется, в вашем присутствии, сударь...
Слоун-Бивенса проняло.
- Ты, сволочь, не посмеешь... Я невозмутимо и беззаботно мурлыкал, импровизируя в рифму:
- Жаль, хорошая девица; право слово, не годится портить эдакие лица - стыд и срам! Если урезоним папу, тотчас убираю лапу - не придется к эскулапу мчаться вам...
И закончил весьма прозаически:
- Выбирайте, доктор. Можете заговорить - и все обойдется мирно. А можете молчать, как устрица. Коль и впрямь хотите, чтобы вашу дочку до скончания дней титуловали Трехпалой Гретой или Одноухой Эльфенбейн...
Не стану докучать вам подробным пересказом собственных инквизиторских речей. Я перечислял истязания, употреблявшиеся китайцами и ассирийцами, обращался к опыту ЧК и гестапо, излагал богатый опыт команчей, апачей и шайеннов. Сотворя за полтора десятилетия не меньше сорока пяти ковбойских повестей, в последнем пункте я был осведомлен особо.
Эльфенбейн бледнел, краснел и зеленел подобно старому доброму хамелеону, очутившемуся на вечере цветомузыки. Я упорно и монотонно витийствовал, выжидая, пока судно качнется достаточно круто.
И дождался.
И метнулся к девушке.
Слоун-Бивенс непроизвольно попробовал остановить меня, выбросил правую руку, а я немедля перехватил ее левой, притиснул к деревянной дверце шкафа и пригвоздил ударом клинка в ладонь.
Эльфенбейн возопил.
Превосходно!
Карауливший в коридоре человек вознамерился вихрем ворваться внутрь, однако я ждал именно этого, и любезно распахнул перед незваным гостем дверь.
Настежь.
Глава 11
Извините за похвальбу, но дело было и рассчитано, и выполнено весьма изящно. Как выражаются кошки, скогтили птичку на лету... Корабль накренился до такой степени, что, казалось, вот-вот повернется оверкиль. И крен услужливо потрудился вместо меня.
Не в силах остановиться, парень с умопомрачительной скоростью пронесся по каюте и треснулся головой о противоположную стену, лишь чудом не высадив иллюминатор.
Я умудрился отскочить на койку и шлепнуться, подтянув колени к самой груди, чтобы визитер смог заняться членовредительством без досадных помех. Так и вышло. Парень с трудом поднялся на четвереньки, ошарашено заморгал. Оставалось только слегка двинуть его каблуком по затылку и почесть работу завершенной.
Новоприбывший простерся вдоль узкого прохода между койками. Довольно молодой субъект, облаченный в коричневую спортивную куртку, стриженный не слишком коротко, сжимающий в руке маленький автоматический пистолет. Я нагнулся, разжал бесчувственные пальцы, отнял оружие.
Крошечный двадцатипятикалиберный кольт. Не припомню, когда в последний раз видал подобный пугач - но здесь, у Полярного Круга, люди питали несомненное и порочное пристрастие к немощным хлопушкам. Я проверил обойму.
Заряжена полностью, а прямо в камеру загнан дополнительный патрон. Кольт был всецело готов открывать огонь - если, конечно, именовать огнем бессильное и почти бесполезное потрескивание.
Некоторые всерьез уверяют, будто пули двадцать пятого калибра сплошь и рядом вязнут в коже толстых дубленых пальто, не ставя обладателям оных даже мало-мальски заметного синяка. Назвать подобное оружие "пушкой" просто язык не поворачивается.
Затворив дверь, я изучающе посмотрел на доктора Эльфенбейна. Слоун-Бивенс выглядел отнюдь не лучшим образом. Он весьма непрофессионально лишился чувств, обмяк и обвис, что, разумеется, вовсе не пошло на пользу прибитой к дверце руке.
Девицы дружно свернулись калачиками, каждая забилась в угол своей койки. Наличествовал, выражаясь чудовищным научным жаргоном, противным естеству - и непроницаемым для человека, хотя бы умеренно любящего родной язык, - типический нейлонозащитный рефлекс. Долгие годы, посвященные сбережению тоненьких дорогих чулков, делают подобное поведение непроизвольным. И потрясенная Грета, и настороженная Диана разом подобрали ноги, спасаясь от летящего мимо незнакомца.
- Как опустить эту штуку и никого не уложить? - осведомилась Диана.
Я осторожно отобрал револьвер - обычный, полицейского образца, с открытым курком. Славной старомодной модели, где курок убран подальше с глаз, у Мака в подвальном арсенале не отыскалось.
- На кой ляд было взводить? - осведомился я, осторожно отпуская пружину и возвращая оружие Диане. - Это хорошо, если собираешься с двадцати ярдов со снайперской точностью палить по карточному тузу. А при стрельбе вблизи нужно просто плавно и с достаточной силой придавить гашетку: револьвер самовзводный. Понимаешь? Самовзводный.
- Белено было не производить неприлично громких звуков без крайней нужды, - ответила спутница. - Но дочка намеревалась пособить папаше, пока ты отворял дверь. Я решила повременить со стрельбой, припомнила, что в книгах и кинофильмах щелчок взводимого курка действует весьма отрезвляюще на любого противника - и щелкнула. Вообрази, девица тотчас образумилась...
Поглядев на лежащего, Диана спросила:
- А кто сей?
- Вероятно, посыльный с берега. Или новый напарник, за которым послал Торстенсен, хотя не думаю: и ростом не вышел, и пистолетик припас никудышный. У рогатки убойная сила гораздо больше.
Диана скривилась:
- Еще несколько посетителей - и надо будет перебираться в кают-компанию... Куда его теперь девать?
Говорила девушка уверенно и спокойно - чересчур спокойно: за этой гранью спокойствия разражается истерика. Но для начинающего Диана вела себя прекрасно.
- Вы долго собираетесь чесать языки? - подала голос Грета Эльфенбейн. - Помогите отцу!
Она глаз не сводила со злополучного своего родителя, уподобившегося мотыльку на булавке.
- С какой стати, сударыня? - осведомился я. - Пускай сначала обретет разумение и почешет собственные речевые органы. Не забыли? Нам нужны сведения.
Грета облизнула губы.
- Но ведь нельзя же...
Она осеклась, помолчала, продолжила:
- Если я сама... Сама скажу все... Вы?..
И вновь замолчала - уже надолго.
Я ощутил себя полнейшей скотиной. Хотя в нашем деле пользуются всевозможными рычагами и любыми точками опоры, шантажировать изнеженную, хрупкую пианистку отцовской кровью не по мне. Впрочем, меня прислали в Норвегию не за тем, чтобы изображать странствующего рыцаря-паладина.
- А много ли вы способны изложить? - ухмыльнулся я. - Ладно... Кто, например, этот спящий красавец? Который на полу обретается?
Грета облизнула губы снова.
- Йэль...
- Эль? - я изобразил недоумение. - Предпочитаю джин. Только предлагаемый сорт, наверное, пишется со сдвоенным "н" и только что из бутылки вырвался...
- Мистер Норман Йэль, - с презрением к великовозрастному паяцу изрекла Грета. - Он работает на Объединенную Нефтяную Компанию.
Настал мой черед сощуриться.
- Объединенная Нефтяная... ОНЕКО... Погодите-ка! Припомнилась недавняя беседа с Хэнком Пристом. Части головоломки начинали складываться воедино.
- Совладельцы разработок у Экофиска. Там еще орудуют "Филлипс" и рыбешки помельче, верно?
- Да, конечно... - Грета поколебалась: - Я... полагаю, ОНЕКО втайне рассчитывает ухватить больший кусок, несли причитается по контракту. Понимаете?
- И проведала о маленьком нашем замысле, и рассудила, что невредно заполучить любопытное и весьма полезное приспособление, и попросила достойного господина Эльфенбейна помочь.
Грета неохотно кивнула.
Прист говорил, будто по соображениям политическим и географическим Экофиск неудобен для воровства. Но "неудобен" отнюдь не значит "безнадежен". По-видимому, руководители ОНЕКО пришли к тому же выводу... Я принялся неспешно рассуждать вслух:
