Шекли Роберт - БЕЛАЯ СМЕРТЬ
- Его имя? - спросил Дэйн.
- Они называют его мистер Смит.
- Где его контора в Абадане?
- Тот араб не смог нам этого сказать. Он никогда сам не бывал в Абадане. Он пересказал лишь то, что говорили его соплеменники, когда возвращались.
- В Абадане не может быть очень много рыжих американцев, - предположил Хансен.
- Не думаю, что мы можем принимать в расчет рыжие волосы, - проронил Дэйн и спросил Хитая: - Араб еще что-нибудь сказал?
- Вспомните, он никогда сам не видел этого человека. Но он сказал, что этот американец - большой и сильный, что голос у него выше, чем можно ожидать, и что он похож на других американцев.
- А они уверены в том, что он именно американец?
- Так сказал тот араб, - ответствовал Хитай. - Но санния немного знают о любых других народах, кроме своего собственного.
- Итак, - подытожил я, - нам нужно найти некоего человека, предположительно в Абадане, и все, что мы о нем знаем - что это большой человек со слишком высоким голосом и что у него могут быть рыжие волосы, а могут быть и не рыжие. Хитай, ты знаешь, сколько в Абадане американцев и англичан?
- Я знаю, что их много, - ответил Хитай.
- Их слишком много, чтобы твоим описанием можно было воспользоваться, - сказал я. - Нам нужно больше подробностей, которые помогли бы его опознать.
- Я это понимаю, - ответил Хитай. - Или ты думаешь, что я проделал столь долгий путь, не зная, как найти нужного человека?
- И как же? - спросил Дэйн.
- Это достаточно просто. Мы узнали от араба кое-что ценное. Кажется, его племя, бедуины-санния, имеют кровную вражду с суаяд-мадан. Поначалу это был раздор из-за пастбищ, но бедуины и мадан ненавидят друг друга с начала времен, и им не нужен предлог для вражды. Поэтому мы можем пойти к мадан...
- Нет, - сказал я.
Хитай резко повернулся ко мне.
- Ты идиот! - заорал он. - Мадан всегда следят за санния, они знают о них все. Мы можем получить ценную информацию!
- Нам перережут глотки, - заявил я. - Идти к мадан? Неужели ты потерял последний разум, Хитай?
- Я ничего не потерял, а вот ты потерял храбрость.
- Чтобы пойти к мадан, не нужна храбрость, - сказал я. - Для этого нужна лишь тупость, которой ты одарен в избытке.
Наш спор грозил перейти в кое-что более серьезное, но нас прервал Дэйн, спросив, кто такие эти мадан.
Мадан, объяснил я ему, это обитатели болот южного Ирака, которые живут неподалеку от персидской границы. Их можно встретить повсюду в междуречье Тигра и Евфрата, по берегам Шатт-эль-Араб, от Аль-Курны до Абадана. Мадан можно встретить везде, где затопленная земля непригодна для проживания нормальных людей. Иногда их называют болотными арабами, потому что они выглядят и ведут себя как бедуины, но и арабы, и мадан отрицают любое сходство друг с другом. Арабы южного Ирака и Ирана говорят, что мадан - это племя ублюдков, у которых нет предков. Мадан отрицают это, заявляя, что происходят от древних персов и вавилонян, и смотрят на арабов свысока.
Какова бы ни была правда, сказал я, мадан имеют неприглядную репутацию убийц и воров, особенно среди соседей-арабов. Эти два народа боятся друг друга. Но, пожалуй, арабы имеют больше причин для страха, потому что мадан могут совершить набег и потом отступить в свои непроходимые топи.
- Люди рассказывают о мадан много небылиц, - проворчал Хитай, когда я закончил. - На самом деле они не лучше и не хуже других. Они убивают своих врагов и помогают друзьям, и они хотят, чтобы их оставили в покое.
- Это все так, - возразил я. - Вот только у мадан нет друзей.
Мы заспорили. Тут Дэйн прервал нас и спросил, имели ли мы лично дело с мадан.
Хитай как-то видел одного. Я видел нескольких, они работали в Абадане, но никогда с ними не общался.
- Как типично, - пробормотал Хансен. - Масса слухов и намеков, но ни единого факта, за который можно ухватиться.
Я не удержался и сказал Хансену, за что именно он может ухватиться, и Дэйну снова пришлось вмешаться. Наконец мы все опять помирились, и Дэйн принял решение. Поскольку у нас не было иного источника информации, мы отправимся к мадан.
Хитай был, конечно, доволен, он уже чувствовал в руках тяжесть обещанных ему монет. Мысли о коварстве мадан его не заботили, потому что туркмена может заботить только бурчание в животе. Что до меня, то я пребывал в состоянии покорности судьбе. Судьба уготовила мне этот опасный путь и предопределила, чтобы я карабкался по горам, пересекал пустыни и хлюпал по болотам. Мое предназначение было начертано у меня на лбу, хотя видно это было только Аллаху, и оно было неотвратимо - разве что Он соизволит вмешаться. Не имеет значения, приведет ли это предназначение меня к большому богатству или к мучительной смерти - способа избежать его не было. При таких обстоятельствах всякий истинно верующий целиком полагается на волю Аллаха.
Мы приготовились немедленно выехать из Шираза. Прежде чем мы покинули город, Дэйн отвел Хансена в сторону, пожал ему руку и горячо поблагодарил за сотрудничество. Хансен посмотрел на него и спросил, почему он говорит это сейчас. Дэйн ответил, что ему пришлось по необходимости оторвать Хансена от повседневной работы, но теперь необходимость миновала, и будет нечестно дольше удерживать его с нами. Поэтому, сказал Дэйн, он сейчас позвонит в компанию Хансена и все объяснит, а впоследствии пришлет письменные объяснения и плату за грузовик, рабочее время Хансена и причиненные компании неудобства.
- Понятно, - сказал Хансен. - Конечно, вы правы, необходимость в транспорте отпала. Но дело не кончено, и вам может понадобиться помощь...
Дэйн заверил его, что не может просить Хансена рисковать и далее, забыв, как я полагаю, о том, что сам просил нас с Хитаем подвергнуться опасности.
Хансен кивнул, и вид у него при этом был совершенно несчастный. Мне показалось, что он был потрясен внезапным превращением из детектива обратно в водителя. Может быть, потрясение было слишком сильным, поскольку Хансен сказал:
- Мистер Дэйн, я предпочел бы не бросать дело в самый критический момент. Совесть не позволяет.
Дэйн начал что-то говорить, но Хансен прервал его уже с более разумными доводами:
- Кроме того, мистер Дэйн, я полагаю, что вам еще нужна моя помощь. Я знаю, что в данный момент у вас нет грузовика, который я мог бы вести, но если он у вас появится? Кроме того, я знаю дороги и доки в районе Абадана и умею обращаться с инструментами и оружием.
Они спорили еще несколько минут, но Хансен отказался остаться. Зайдя так далеко, он хотел увидеть, чем все кончится. В конце концов Дэйн сдался и сказал Хансену, что с радостью возьмет его с собой.
Я был тоже рад, потому что, если вы идете в страну мадан, вам нужно как можно больше людей. Хватило бы и полка, но это было совершенно невозможно, и мне пришлось довольствоваться тем, что нас четверо.
Глава 22.
Мы вылетели из Шираза в Басру рано утром. Вскоре горы Загрос остались позади, и слева мы увидели Персидский залив. Потом самолет свернул на север, и мы пересекли устье Шатт-эль-Араб и приземлились в аэропорту Басры. Иракская таможня пропустила нас без задержек, и мы взяли такси. Первым пунктом в нашем маршруте была деревня Джазирех-йе-Салбух.
Мы уже находились среди заболоченных земель южного Ирака. Дорога, на три фута возвышавшаяся над затопленными рисовыми полями, была единственной твердой поверхностью в обозримом пространстве. Эти болота тянутся по обоим берегам Тигра и Евфрата, на севере они кончаются на полдороге к Багдаду, на юге - до Аль-Курны, где, как говорят, Адам и Ева нашли Древо Познания. Поблизости от Аль-Курны обе реки сливаются и образуют Шатт-эль-Араб, который на юге впадает в Персидский залив у Абадана. В нижнем течении, от Кийюн-канала до залива, по Шатт-эль-Араб проходит граница между Ираном и Ираком.
Первая остановка на нашем пути, Джазирех, была с иракской стороны реки. На другом, иранском, берегу, чуть южнее, находился Абадан. Между ними было примерно двадцать миль по реке и болотам. Где-то в этой глуши мы надеялись найти род суайяд племени мадан, чтобы купить или выспросить у них секрет - и остаться в живых. Потом нам оставалось доехать до острова Абадан и найти американца. Схватить этого человека, избавиться от его телохранителей, привести веские доказательства, обеспечить свидетелей, потом отвести его в ближайший полицейский участок и потребовать его ареста, выдачи и так далее.
Таковы были наши самые скромные намерения, и я не слишком обольщался насчет их исполнения. Но я по натуре пессимист. Слишком часто амбициозные планы искушали Провидение продемонстрировать тщету человеческих желаний. Такой урок, несомненно, полезен для души, но неизбежно вреден для тела.
Мы проехали через древний порт Синдбада Басру и направились дальше вдоль Шатт-эль-Араб. Кругом были рисовые поля, иногда попадались заросли тростника и бамбука. Погонщики тащились рядом со своими буйволами, а там, где находился клочок сухой и твердой земли, располагались селения.
