Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли
Вернувшись на парковку, к месту происшествия, Салам застал там окончание работ. Тело погибшего уже увезли, а его автомобиль отогнали в полицейский участок. Инспектор подошел к одному из экспертов, который собирался покидать отель на служебном автомобиле.
– Ну что скажешь, Хусейн?
– Скажу коротко: огнестрельное ранение головы, несовместимое с жизнью.
– Это я и сам знаю. Что-то необычное есть?
– Необычным я бы назвал ствол. «Ругер Мк» 22-го калибра в руках рядового охранника выглядит странно. Таким оружием обычно владеют сотрудники спецслужб или террористы. Короче, не по чину чалма.
Это был очередной «пунктик» из числа подозрительных в череде умозаключений Салама. Сначала была нестыковка мотива самоубийства (вроде деньги на операцию дочери найдены, а отец хватается за пистолет), потом возникли испорченные видеокамеры (порча на них нашла как раз в момент самоубийства), стертые записи в видеорегистраторе и, наконец, в конце «нарисовался» крутой пистолет, который в руках охранника выглядел более чем странно. С другой стороны, если это было не самоубийство, а убийство, как могли его организаторы наоставлять такую кучу следов? Объяснений здесь могло быть два: первое – все делалось в спешке, второе – расчет был на то, что полиция ухватиться за версию самоубийства и сделает ее приоритетной. «А ведь именно эту версию мне сегодня с утра и вкладывал в голову мой начальник», – вспомнил Салам.
В этот миг заиграла мелодия на его висящем на поясе мобильнике. Самое удивительное, но звонил тот самый человек, о котором секунду назад старший инспектор и подумал.
– Ты куда пропал? – зазвучал в трубке голос начальника полиции.
– Как куда – делом занимаюсь.
– Это дело пора уже сдать в архив. Ты забыл, что тебя ждут дела поважнее?
Под последними словами подразумевалось все то же дело об убийстве владельца валютного обменника. Хотя, что там было особенного – зарезали мужчину за барсетку с парой тысяч долларов. То ли дело здесь: загадочное убийство, возможно, замаскированное под суицид. Было где развернуться и прославиться. Но Салам своим чутьем опытного оперативника буквально чувствовал, что начальник полиции намеренно отваживает его от этого дела. И это еще сильнее распалило охотничий азарт старшего инспектора.
– Я приеду через час, – произнес он в трубку.
– Почему так долго?
– Хочу заехать еще в одно место, здесь по пути.
– Что за место?
– Расскажу, когда приеду, – и Салам нажал на «отбой».
Вспоминая за рулем своей «Мазды» все эти события, старший инспектор никак не мог отделаться от мысли, что начальник полиции не случайно хочет побыстрее закрыть дело о самоубийстве. В памяти старшего инспектора всплыл эпизод сегодняшнего утреннего посещения кабинета начальника. Когда Салам вошел к нему, тот разговаривал с кем-то по телефону, но, увидев вошедшего, прикрыл трубку рукой и попросил пару минут подождать в коридоре. А когда Саламу было разрешено войти, тут и прозвучало: «Это дело о самоубийстве не стоит и выеденного яйца». То есть мнение об этом деле у начальника уже было сформировано им самим или кем-то со стороны. Если последнее верно, то кем? Может быть, жена Исмаила Фахми сумеет прояснить эту ситуацию?
Именно к ней Салам сейчас и направлялся, двигаясь в сплошном потоке автомобилей, выстроившихся в шесть рядов на каирских улицах. Ехать предстояло на восток города – в район Эль Марк, в обычный четырехэтажный дом, номер которого старшему инспектору предупредительно написал на клочке бумаги начальник гостиничной охраны.
Когда Салам нашел нужный дом и поднялся на последний, четвертый этаж, дверь ему открыла непосредственно жена погибшего – Залика Фахми. Красные от слез глаза говорили лучше всяких слов о внутреннем состоянии женщины, поэтому Салам с порога выразил ей свои соболезнования. После этого представился, назвав свое имя и звание. Узнав, что ее гость служит в полиции, женщина вышла на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь. Салам услышал, как за дверью мулла читал аяты из Корана – шли приготовления к похоронам, поэтому расценил поступок хозяйки как естественный.
– Что вас интересует? – голос Залики был на удивление спокойным.
– Было ли у вашего мужа оружие – пистолет? – с места в карьер взял Салам.
– Никогда не было. На работе это было не нужно, а дома тем более.
– А мог он его прятать от вас?
– Не мог, поскольку мой муж ничего от меня не скрывал. И вообще, это не могло быть самоубийством.
– Почему вы так считаете?
– Вы видели моего мужа мертвым?
– Да, конечно.
– Как он это сделал?
– Выстрелом в висок.
– В правый или левый?
– В правый. А какая разница?
– Дело в том, что мой муж левша с рождения. Он даже нож держит… держал в левой руке, и топор, которым рубил дрова, и ложку за столом. В той же руке он должен был держать и пистолет.
Салам мысленно восхитился не только выдержке и самообладанию этой женщины, несколько часов назад потерявшей горячо любимого мужа, но и ее сообразительности. А в свой реестр подозрительных «пунктиков» добавил еще один.
– И вообще, с чего моему мужу было стреляться, когда он сумел раздобыть деньги на операцию для нашей дочери, – продолжила свои рассуждения жена погибшего.
– Он вам сам об этом рассказал?
– Конечно, сам. Он заплатил первый взнос – десять тысяч долларов еще вчера, когда дочь перевели в Международный госпиталь. А сегодня мы получили недостающую часть этих денег – тридцать тысяч.
Сказав это, Залика показала из-под накинутого на голову и плечи широкого платка руку, в которой был зажат конверт.
– Кто принес вам эти деньги?
– Добрые люди.
– Они назвали себя?
– Добрые люди могут не называть своих имен: Аллах и без этого их знает и видит их деяния.
– Когда они приходили?
Вместо ответа женщина кивнула за спину гостя. И Салам вспомнил, что в тот момент, когда он входил в подъезд, из него вышел высокий мужчина-араб в дорогом белоснежном костюме. Бросив женщине на ходу «До свидания», старший инспектор выбежал во двор, однако высокого араба уже давно и след простыл.
* * *Сирия, город Дамаск
Взяв в руки большой охотничий нож, Закхей аль-Хадж одним движением вскрыл картонную коробку и извлек из нее полиэтиленовый пакет. В нем он обнаружил то, что и должен был найти – накладной живот, имитирующий беременность сроком 7–9 месяцев. Повертев его в руках, аль-Хадж поразился профессионализму создателей этого изделия: оно было выполнено на высочайшем уровне. Накладка была изготовлена из гипоаллергенного силикона, здесь же был и комплект специального нижнего белья. Надев такой «живот», женщина могла не бояться, что ее могут уличить в подвохе, чего, собственно, и добивался аль-Хадж – один из лидеров «Аль-Каиды», дислоцированной в Сирии и ведущей войну против законного правительства Башара Асада. Накладной живот предназначался для террористки-смертницы, которая должна была через несколько часов взорвать себя внутри штаб-квартиры сирийской госбезопасности.
Таких высококлассных накладных животов в Сирии не сыскать, поэтому достать их можно было только за границей. Аль-Хаджу в этом помог его старый приятель и тайный куратор ячейки «Аль-Каиды» в Сирии сотрудник ЦРУ Саймон Янг, с которым они были знакомы еще с войны в Афганистане, а потом вместе сотрудничали в Европе – в Косово. Это Янг во время последней их встречи в Египте в июне этого года, узнав о том, что аль-Хадж готовит в одной из секретных школ нескольких террористок-смертниц, предложил посылать их на дело беременными. Увидев смятение на лице аль-Хаджа, Янг рассмеялся:
– Не волнуйся, Закхей, речь идет о ложной беременности. Твои женщины должны надеть на живот специальную накладку, которая имитирует беременность. Сам понимаешь, таких женщин ни одна охрана не посмеет заподозрить в плохих намерениях.
– Где же достать такие накладки? – явно заинтересованный, спросил аль-Хадж.
– Можно сделать их самостоятельно, но это будет, как говорят у нас в Америке, плохой бизнес. Поролоновую накладку легко разоблачить, стоит кому-то из охранников тронуть смертницу рукой за живот. А вот силикон имитирует реальную плоть. Такие животики хорошо делают у нас в Америке, например в Голливуде. Так что если хочешь, я могу заказать для тебя пару-тройку штук.
– Почему не больше?
– А ты подумай сам.
Аль-Хадж догадался сразу: после первых же взрывов с использованием такого рода смертниц бдительная охрана, оповещенная коллегами, перестанет допускать беременных женщин внутрь охраняемых помещений. Однако для одного-двух взрывов такие накладные животы вполне могли бы сгодиться. Поэтому заказ Янгу был дан. На днях посылка прибыла в Дамаск, а сегодня один из таких «животиков», как игриво назвал их Янг, должен был украсить тело первой смертницы – 23-летней Сэдры Назур, муж которой, повстанец, погиб три месяца назад во время боев с правительственными войсками. И сегодня женщина, прошедшая двухмесячное обучение в секретной школе, должна была за него отомстить, взорвав себя и тем самым унеся на тот свет сразу несколько десятков убийц своего супруга.
