Евгений Иванов - Записки опера Особого отдела.
— Ничего не случилось, но если ты не перестанешь трепать языком на каждом углу, где и как ты зарабатываешь на жизнь, а самое главное — благодаря кому, то, боюсь, очень скоро тебе придется изменить род трудовой деятельности.
Неожиданно для обоих зазвонил телефон внутренней связи, Гайлюс снял трубку и услышал голос начальника службы безопасности:
— Все нормально, мы его ведем.
Он положил трубку и опять обратился к Глазову:
— Сегодня ты меня расстроил. Твой прокол я найду как материально компенсировать. В начале нашего сотрудничества мы договорились, что никто не будет знать, чем мы занимаемся. Слово ты держать не умеешь, это плохо. Значит, будем использовать другие методы закрепления договоренностей. А теперь иди, видеть тебя не хочу.
Хозяин кабинета жестом руки показал Глазову на дверь. Тот не заставил себя долго ждать и пулей выскочил в коридор, даже не пытаясь что-то возразить или оправдаться. На улице рядом с машиной его ждал Лобанов. Увидев друга, он спросил:
— Что случилось, зачем он тебя опять вызывал?
— Я как чувствовал, что лучше с ним работать через меня, а так он меня отпорол, как голодную свинью, за то, что тебе рассказал. Теперь не знаю, что будет. Или несколько проектов бесплатно возьмет, или работать дальше со мной откажется. Если второй вариант, то, значит, опять перейду на хлеб и воду. Ну, а тебе он что пообещал? — поинтересовался Андрей.
— Мои предложения ему не понравились. Со мной он вообще отказался говорить, — уклончиво ответил Сергей. Ему очень не хотелось упоминать о разговоре про диссертацию. Отчасти он был даже рад, что Гайлюс не рассказал Андрею об их разговоре.
— Отлично получается. Приехали сюда в надежде подзаработать, а на выходе чуть сами без штанов не оказались. Что-то Лука портиться стал. Видно, правду говорят, что деньги людей портят, — констатировал Глазов, постепенно возвращаясь в свое прежнее состояние.
Затем, многозначительно посмотрев по сторонам и на небо, он погладил себя по груди и уже совершенно беззаботным тоном предложил:
— Ладно, по-моему, самое время снять стресс. Сейчас давай заедем к тебе домой. Ты оставишь там свои бумажки, по дороге заедем купить "Портяжка" или "Агдамыча". Потом заскочим в одну общагу, там у меня есть две знакомые "газели", заберем их — и ко мне, пока предков нет. Как тебе план?
— Андрюха, что за вкусы? Вчера пили "Рижский бальзам", а сегодня — "Агдам"? Да и как-то угощать девушек бормотухой не солидно для бизнесмена твоего уровня.
— Не грузи мозги, бальзамом и коньяком я угощаю только дорогих друзей, таких, как ты. А дамы у меня не балованные. Я всегда им "Агдам" разбавляю остатками водки и выдаю за французский коньяк, благо, красивых бутылок у меня тьма. Они нормальный коньяк в жизни никогда не нюхали, поэтому это бухло у них идет "на ура", — гордо заявил Глазов.
— А потом? Водка с вином — это же бомба, — попытался высказать свои опасения Сергей.
— Ты не прав, это не бомба, это волшебный напиток, после него девчонки становятся сговорчивыми и на все согласными. Потом, правда, болеют, но это уже на следующий день бывает, ты этого не увидишь, — с видом знатока заявил Глазов.
У Сергея был очень скудный опыт общения с девушками, а полтора года службы вообще сделали из него затворника. Поэтому у него началась борьба мотивов. С одной стороны, он очень боялся подобных контактов. Плачевный опыт с Ириной подорвал его веру в себя. С другой стороны, сдерживать "зов природы" в двадцать лет становилось все тяжелее и тяжелее. В конечном счете победило второе. Он махнул рукой, театрально сделал обреченное выражение лица и произнес:
— Отдаюсь тебе на откуп. Если что, отвечать перед моими родителями будешь ты.
Андрей засмеялся, усаживаясь за руль.
— Не дрейфь, предкам совсем не обязательно знать, чем ты сегодня будешь заниматься. А мне ты еще спасибо скажешь.
Он завел двигатель, и автомобиль плавно тронулся в сторону дома Лобановых.
ГЛАВА 14
По дороге, как и планировали, они заехали в ликероводочный магазин. Шел к завершению 1990 год. Горбачевская антиалкогольная кампания продолжалась полным ходом, водка по-прежнему была дефицитом и продавалась только в специализированных магазинах по талонам, зато различных суррогатов было в изобилии. Но, тем не менее, даже за ними нужно было выстоять немыслимые очереди. Простояв в очереди около часа, ребята наконец взяли по две бутылки долгожданного "Агдама". В салоне автомобиля Андрей бережно завернул каждую бутылку в газету, чтобы девушки не видели основной ингредиент будущего "французского коньяка", и аккуратно уложил их в портфель на заднем сиденьи. Потом, повернувшись лицом к Сергею, спросил:
— Ну что, едем к тебе или сразу к девочкам? Может, черт с ней, с дискетой, что с ней случится? Не будем терять время.
— Нет, — категорично заявил Сергей, — когда она будет дома, я буду спокоен.
— А что сейчас тебя волнует? — с легким возмущением спросил Андрей.
— Я не знаю, как на меня подействует твой рукотворный коньяк. Может, завтра я не смогу вспомнить, как меня зовут, не говоря уже о том, где искать дискету. Поэтому береженого Бог бережет, — отрезал Сергей.
— Эх, Лобанов - Лобанов, у нас все детство прошло вместе, а ты так меня и не узнал. Почему ты всегда думаешь обо мне хуже, чем есть на самом деле? — возмутился Глазов. — Неужели ты думаешь, что я своего лучшего друга буду травить каким-то зельем? Для нас у меня припасена бутылка "Посольской водки", а "коньяк" — девочкам. Они его очень любят. Водку они у себя в Киржаче выпить смогут, а в Москве они должны чувствовать себя аристократками.
— Я не понял, а причем здесь Киржач? Мы что, за ними туда поедем? — не понял сказанного Сергей.
Глазов обреченно вздохнул, а затем, закатив глаза, продолжил:
— Для особо одаренных медалистов московских школ, бывших студентов престижных вузов и представителей элиты Военно-Морского флота повторяю и по ходу разъясняю. Мы едем за девочками в общагу. Как ты понимаешь, будущая московская богема в общагах не живет. Наши сегодняшние подруги приехали в Москву из старинного русского города Киржача и обучаются в техникуме легкой промышленности. В дальнейшем получат дипломы швей-мотористок и будут шить обмундирования для матросов Северного флота на какой-нибудь швейной фабрике Московской области. Теперь тебе все ясно? Дурных вопросов на месте задавать не будешь?
Сергей молча смотрел вперед, его настроение заметно ухудшилось, но противоречить другу тоже не хотелось.
Глазов посмотрел на Сергея и уже тоном, не терпящим возражений, продолжил:
— Знаешь, дружище, я сейчас забочусь о тебе, чтобы ты быстрее развеялся и забыл свою Ирину. Ты думал, что я тебя повезу в общагу консерватории? Ты еще не нажрался отношений со светскими дамами? У тебя, как в той песне, "а любовь, как слон, по ноге прошла". В общем, решай сам. Сейчас мы можем поехать за девчонками, выпить с ними, потанцевать со всеми вытекающими последствиями и разбежаться по хатам. И заметь, никто никому ничего не будет должен. Либо ты едешь домой, закрываешься в своей комнате и до конца отпуска продолжаешь наматывать сопли на кулак.
Андрей, принял вправо и остановил автомобиль у обочины.
— Ну что, — пристально взглянув на товарища, спросил он, — везти тебя домой или сворачиваем к общаге?
Сергей улыбнулся, махнул рукой и решил:
— По бабам — так по бабам.
— Ну, вот и молодец. Когда ты их увидишь, то будешь приятно удивлен, я тебе обещаю, — заверил его Андрей.
Через десять минут они уже входили в общежитие техникума легкой промышленности. Дежурная на вахте разгадывала кроссворд и даже не взглянула на пришедших гостей.
Они быстро поднялись на второй этаж и постучали в первую дверь справа. Буквально через несколько секунд дверь открылась, видимо, приезд молодых людей здесь уже ждали. Сергей переступил порог комнаты и обомлел. На него смотрели две пары одинаковых глаз, причем одинаковыми у девушек было все: и лица, и прически, и даже одежда. Девушки были сестрами-близнецами. Увидев изумление гостя, они весело засмеялись.
Сергей залился краской от смущения. Из оцепенения его вывел Андрей. Он похлопал друга по плечу и сказал:
— Я же говорил, что ты будешь удивлен. Наверное, такого не ожидал?
— Сюрприз так сюрприз, — приходя в себя, отозвался Сергей, — я думал, что у меня начались галлюцинации.
Все дружно опять засмеялись.
— А теперь, девочки, разрешите вам представить моего друга, — начал знакомство Глазов. — Сергей — моряк Северного флота, служит на авианосце, сейчас в отпуске. Мы с ним дружим с первого класса.
Девушки не стали ждать, когда Глазов их представит своему другу, и каждая представилась самостоятельно. Одну из них звали Светой, другую — Мариной. Сергей долго вглядывался в их лица, чтобы найти хоть какое-то отличие, но так и не смог этого сделать. Обе они были круглолицыми, с распущенными русыми волосами, голубыми глазами и вызывающим макияжем. На них были облегающие кофточки, подчеркивающие пышный бюст, и короткие юбки, возбуждающие фантазию.
