Чингиз Абдуллаев - Совесть негодяев
— Конечно. Подожди, я возьму ручку, запишу. Перцов, дайте мне ручку, пожалуйста. Она вон там лежит.
Чижов продиктовал адрес и вернулся к машине. Там его уже ждал Антон, купивший пирожки.
— Держи, — протянул он пакет напарнику, — еще горячие. Сказал, куда мы едем?
— Сказал. Пахомова не было, я Комарову передал, чтобы записал адрес Пенькова.
— Хорошо.
— Слушай, Антон, почему у тебя фамилия такая странная — Серминов? Никогда не слышал такую.
— А это мой дед виноват. Вообще-то мы Перминовы, но он, заполняя документы на получение нового паспорта, пьяным был и вместо «П» у него получилась буква «С». А в начале двадцатых они жили на Украине, под Харьковом. Кто там внимание обращал на фамилии. Писарь так и записал. С тех пор мы и стали Серминовыми. Мне даже нравится. Говорят, похоже на французскую фамилию, вот я на юрфаке девочкам и придумывал, что мой прадедушка был французским офицером в гвардии Наполеона и остался в России, влюбившись в русскую красавицу.
Оба весело рассмеялись.
— Здесь везде пробки, — озабоченно произнес Чижов, — пока доедем до дома этого Пенькова, целый час потеряем. И выясним, что он приезжал на набережную к своей очередной любовнице.
— Это точно.
— С этими «новыми русскими» никогда ничего не поймешь, — пожаловался Чижов, — иногда такие номера выкидывают, что сидишь и гадаешь — нормальный он человек или идиот. Шальные деньги делают из людей кретинов. У меня сестра двоюродная в Интуристе работает гидом-переводчиком. Часто в Америку ездит. Недавно вернулись, она мне рассказывает. Собрали группу бизнесменов, отправили их в Америку по классу «люкс». В общем, билеты первого класса, лучшие отели, президентские апартаменты. Прилетели в Сан-Франциско. И в первый же день почти все мужчины отказались от экскурсий. Заперлись в своих номерах и пить начали по-черному. Американский представитель спрашивает у моей сестры, зачем они приехали в Америку. Они разве не могли пить в своей стране?
— Ну, и что она ответила?
— Ничего. Сказала, что люди так привыкли отдыхать.
— Деньги у них большие, поэтому они и гуляют, — равнодушно сказал Антон.
— Да нет, не поэтому. У западных миллионеров тоже деньги есть, но никто в такие загулы не ударяется. Знаешь, они, по-моему, чувствуют, что все это может в один день кончиться. Что все их богатство только на один миг. И потом, деньги ведь не заработанные, а в основном ворованные. Вот они и гуляют, как урки, чтобы все спустить. Типично воровская психология.
— Ты прямо целую философию развел, — Антон посмотрел на часы, — останови где-нибудь, я воды выпью.
— Потом выпьешь.
— Да останови ты. После этих пирожков пить хочется.
— Честно говоря, мне тоже. Лучше давай кофе выпьем где-нибудь по дороге.
— Ну как хочешь, — согласился Серминов. Они успели еще выпить кофе и через сорок минут, наконец, подъехали к дому Пенькова. Это был небольшой пятиэтажный дом старой постройки. Чижов и Серминов поднялись по старым, пыльным лестницам наверх, на третий этаж, где находилась квартира Пеньковых. Позвонили и довольно долго ждали, пока, наконец, за дверью не раздались шаги.
— Вернулся уже. Забыл чего? — спросила женщина открывая дверь, но, увидев незнакомых гостей, смутилась: — Вам кого?
— Простите, это квартира Пеньковых? — вежливо спросил Чижов.
— Да, — подтвердила женщина и снова спросила: — А вам кого?
— Нам нужен Олег Пеньков.
— А он только что ушел, — показала женщина во двор, — кто-то за ним пришел, и он ушел.
— Когда ушел?
— Да минут десять как вышел.
— Он не сказал, куда идет? — спросил Серминов.
— Нет, но сказал, что скоро вернется. Ему звонили полчаса назад из его компании.
— Это мы звонили.
— А вы разве не из «Делоса»?
— Мы из прокуратуры, — показал свое удостоверение Чижов.
— Ой, Господи! Натворил он чего? — испугалась женщина.
— Да нет, — успокоил её Чижов, — не волнуйтесь. Он нам нужен как свидетель. Поэтому мы и приехали, чтобы с ним поговорить.
— Может, в дом пройдете? Он обещал скоро придти, — предложила женщина, очевидно, мать Пенькова.
Чижов переглянулся с Серминовым и неопределенно пожал плечами:
— Если мы вас не будем стеснять.
— Пожалуйста, проходите, — посторонилась женщина. — Лена, — крикнула она на кухню, — поставь чайник, у нас гости.
Оба сотрудника прокуратуры прошли в небольшую столовую и сели за стол, накрытый чистой скатертью. Появилась высокая девушка-подросток в спортивном костюме. Улыбаясь гостям, она поставила на стол чашки, тарелки, принесла сахар, конфеты. Мать Олега принесла красивый заварной чайник, начала разливать чай по чашкам.
Они сидели, беседуя с женщиной о каких-то пустяках. Из разговора с матерью Пенькова они узнали, что Олег был единственным кормильцем в семье. После смерти отца Олега — водителя трейлера, погибшего в аварии, семья жила лишь на пенсию, выдаваемую по случаю потери кормильца, и маленькую учительскую зарплату женщины. Лишь недавно вернувшийся из армии Олег был взят в компанию «Делос» и стал работать старшим охранником. Зарплата у него была хорошая, и это уже большое подспорье для семьи. Они проговорили примерно около часа, когда Чижов, наконец, решил уходить.
— Вы нас извините, — сказал Евгений, — наверно, Олег где-то задерживается. Мы лучше поедем, а когда он вернется, пусть позвонит к нам в прокуратуру.
— Обязательно, — пообещала женщина.
— А вы не знаете, куда он мог поехать?
— Да он сказал, что сейчас придет, — недоумевала женщина, — я ему обязательно скажу, чтобы он к вам позвонил.
Когда они спускались вниз, Серминов недовольно проговорил:
— Не нравится мне это.
— Что не нравится?
— Все не нравится, — Серминов не стал более ничего говорить, а Чижов, понявший, в чем дело, не стал переспрашивать.
В прокуратуру они вернулись к пяти часам вечера. В кабинете у Пахомова никого, кроме самого хозяина, не было. Павел Алексеевич что-то быстро писал, лишь кивнул вошедшим. Кончив писать, он снял очки и посмотрел на сотрудников своей группы.
— Ну, что нового? Мне Комаров сказал, что вы поехали к этому Пенькову в Люберцы. Нашли что-нибудь?
— Его не было дома, — устало ответил Чижов.
— Нужно было ему позвонить, — сказал недовольно Пахомов.
— Мы звонили. Он купался. Мы просили сказать ему, чтобы он не выходил из дома, но когда приехали, выяснилось, что он уже ушел. Буквально за пять минут до нашего приезда.
— А Тимур не сказал вам, куда они ездили?
— На Фрунзенскую набережную, — пришел на помощь товарищу Серминов, — мы записали адрес дома и блок. Но там двенадцатиэтажные дома. В каждом блоке по двадцать — тридцать квартир. Вы же понимаете, что так искать трудно. Мы хотели точно знать квартиру, в которую поднимался Анисов. А поднимался он вместе с Пеньковым.
— Телефон хотя бы свой оставили? — спросил Пахомов. Он был сегодня явно не в настроении. Убийство Анисова вывело его из себя. Вся затея с письмом в канцелярию премьера теперь выглядела ненужной.
— Оставили, — вздохнул Чижов. В такие минуты лучше с начальством не спорить.
— Завтра утром поедем к Анисову на дачу, обыск проводить, — недовольно сказал Пахомов, — выезжаем в восемь, не проспите.
— А разве у него есть еще одна дача? — спросил Чижов.
— Выяснилось, что у него три дачи. На одной жила его семья. Вторую он подарил Казанцевой. А на третьей устраивал свои бардаки. На его даче сегодня уже были Соболев и Перцов. Ничего существенного не нашли. Кроме документов на эту третью дачу. Завтра поедем мы сами.
Чижов уехал из прокуратуры в восьмом часу вечера. Пеньков так и не позвонил в этот день. На следующее утро Чижов уже в восемь часов утра был в прокуратуре. Как обычно, он не рассчитал и опоздал на пятнадцать минут. Пахомов сидел в своем кабинете. Что-то в его лице не понравилось Чижову.
— Звонила мать Пенькова, — мрачно сообщил Павел Алексеевич вместо приветствия, — он не вернулся домой до сих пор.
ГЛАВА 13
Раннее утро начиналось, как обычно, докладами начальников служб. Саркисян любил, чтобы во всем был идеальный порядок, и лично проводил селекторные совещания по утрам. Его «Континенталь-банк» вошел в десятку самых надежных банков России. По оценкам специалистов и экспертов это был один из самых надежных банков, и Артур Ашотович этим обстоятельством очень гордился. Но в этот день ему пришлось прервать совещание, что бывало лишь в исключительных случаях. К нему в банк заявился сам Гурам Хотивари, лидер грузинских группировок в Москве, один из самых страшных и безжалостных людей, которых Саркисян знал в своей жизни. Его предшественник Михо хотя бы обладал чувством юмора, а Хотивари, в отличие от него, вообще не любил шуток и не понимал их. Его приезд очень удивил и напугал Саркисяна. Хотивари, как обычно, явился с целой свитой охраны, правда, оставил своих ребят на улице и в приемной.
