Дэвид Игнатиус - Совокупность лжи
С любовью, Эверетт М. Фаркас».
Феррис отправил короткий ответ, разбавив его несколькими найденными в Интернете шутками. Коэн в чем-то прав. Большинство сотрудников Управления до смешного некомпетентно. Но не Феррис и, уж конечно, не Хофман. Так что об этом можно забыть и заняться делом.
Чтобы развлечься, Феррис пошел в библиотеку британского консульства. Он с удовольствием читал о разведывательных операциях времен Второй мировой. Он прочел почти все книги, посвященные «Блетчли-парк» и «волшебной войне» ученых, системе «Двойной крест», которую британцы использовали, чтобы дурачить немцев при помощи плененных в Британии немецких шпионов. Британцы проигрывали войну, постоянно говорил себе Феррис. Они испытали позор поражения в Дюнкерке и ужасы налетов. Противник был сильнее и безжалостнее, чем они. У англичан не было никаких козырей, кроме одного. Они отлично умели составлять и решать головоломки.
Феррис брал с полок одну книгу за другой, надеясь, что они воодушевят его. Или хотя бы отвлекут.
Спустя неделю после отлета Алисы Феррис сидел один в своей огромной и пустой квартире, поедая очередной обильный ужин. В стекла бился октябрьский ветер, холодный и сухой бриз пустыни, который у него уже в печенках сидел. Как обычно в это время, позвонила Гретхен. Она делала это раз в неделю. Разговор получился еще более пустым, чем обычно. Феррис не мог говорить о работе, а о чем еще говорить, он не знал. Гретхен хрипло шептала, рассказывая, чем она хочет заняться в постели, когда он вернется домой. Феррис остановил ее. Сказал, что, возможно, линия прослушивается. Но похоже, это лишь еще больше воодушевило ее. «Терпеть не могу», — сказал Феррис. На самом деле это относилось не только к разговорам о сексе, но и к их взаимоотношениям вообще. «О, милый, ты просто не в настроении, — сказала Гретхен. — Позвони, когда не будешь таким брюзгой».
Признайся, сказал он себе, когда они закончили разговор. Ты тоскуешь по Алисе. И еще. Он понял, что беспокоится. Что она потеряет к нему интерес, побыв в Бостоне, среди своего сверхталантливого окружения. А его жизнь — как в кривом зеркале. Он женат на одной женщине, которую не любит, влюбился в другую, которая, как он боялся, заинтересуется каким-нибудь другим мужчиной.
Феррис лежал в кровати, пытаясь заснуть. Как это иногда бывает, нахлынули воспоминания, возвращая его к особо запомнившимся моментам жизни. Да, это был борцовский поединок, в выпускном классе школы имени Джорджа Маршалла, в Фэйрфаксе. Он уверенно опережал соперника по очкам и после третьего раунда определенно победил бы. Соперник выдохся. Но Феррис не мог оставить все как есть. Он хотел победить безоговорочно, положив парня на лопатки. Удерживая зажим, он резко надавил на руку соперника, чтобы прижать к ковру его лопатки. Парень не сказал ни слова, только застонал. А затем внезапно раздался щелчок и пронзительный крик. Я сломал парню руку, понял он. Толпа ошеломленно молчала. Соперник пошел к краю ковра, придерживая другой рукой искалеченное запястье. Кто-то в зале засвистел. Немногие, но все люди поняли, что произошло нечто нехорошее. Феррис хотел не победить соперника, а уничтожить его. Феррис на всю жизнь запомнил этот момент, за мгновение до щелчка ломающейся кости. Парень застонал, видимо, собираясь попросить у Ферриса пощады.
Феррис попытался вытолкнуть из памяти этот образ. Он прожил с этими воспоминаниями уже почти двадцать лет, и они все так же выводили его из равновесия. Проблема не в насилии, самом по себе, а в непреднамеренном, случайном причинении вреда другому человеку. Феррис заставил эту мысль покинуть его сознание, он умел делать это усилием воли. И вскоре заснул.
Спустя десять дней Алиса вернулась. Первое, что она сделала, когда самолет сел в аэропорту имени королевы Алии, — это позвонила Феррису.
— Извини, но я по тебе соскучилась, — сказала она, будто признаваясь в дурной черте характера. — Я много думала о тебе, Роджер, пока была в отъезде. Почти все время, если быть точной. Именно поэтому я и не звонила. Нервничала.
— Ага, — ответил Феррис. — Я тоже. Это хорошо или плохо?
— Не знаю. Думаю, хорошо. Но нам придется это выяснить.
— Хорошо. Когда начинаем?
— Ну…
Она замолчала, видимо, задумалась.
— Как насчет завтрашнего вечера? Сейчас мне надо немного поспать. Мужчина, сидевший в соседнем кресле, храпел всю дорогу, от Бостона до Лондона. И от него плохо пахло.
— Когда я могу заехать за тобой?
— Ненавижу все эти «встречи». Ты готовишь?
— В некотором роде. Не слишком хорошо.
— Без разницы. Купи по стейку и паре картофелин и красного вина, думаю, этого нам хватит. Сделаешь? И стручковой фасоли, если она у них есть. Или брокколи. Или моркови. Хорошо?
Феррис пообещал сходить в магазин. Закончил разговор он в хорошем настроении. Следующие двадцать четыре часа он провел в радостном томлении — не то чтобы именно в ожидании занятий любовью, но предвкушая удовольствие от того, что она снова будет рядом, это ярко-синее бездонное море по имени Алиса. Он позвал домохозяйку, чтобы она выбросила старые газеты и прочий хлам, а потом попросил ее сходить в магазин за едой и кучей цветов. В спальне он поставил небольшие свечки, но потом решил, что это уже слишком.
Алиса пришла, опоздав на полчаса. Когда Феррис глянул на нее, открыв дверь, он только покачал головой. Ее лицо светилось собственным светом, в предвкушении, а светлые волосы, казалось, искрились на фоне сине-черного вечернего неба.
— Боже, как ты прекрасна, — сказал он.
— Дай войти в эту чертову дверь. На улице холодно.
Войдя в квартиру, она поцеловала его.
— Постой здесь. Я хочу сама осмотреть дом.
Она прошла по всем комнатам, задержавшись в спальне, чтобы осмотреться там получше. Вернувшись, она посмотрела на Ферриса, качая головой:
— Боже! Ты, должно быть, большая шишка. Эта квартира просто громадна.
— От посольства. Подразумевается, что человек живет с семьей, поэтому квартиры должны быть достаточно большими.
— Достаточно большими? Она огромна. Не стану читать тебе лекцию о том, сколько семей палестинских бедняков смогли бы здесь разместиться. Ну, давай принимай гостью! Что ты взял выпить?
— Как насчет шампанского?
Она кивнула, и Феррис достал бутылку «Дом Периньон», доставшуюся ему из запасов уезжавшего в спешке Элдерсона. Алиса изучающе посмотрела на этикетку.
— Это должно было произвести на меня впечатление? «Дом Периньон»? Вынуждена признать, произвело, причем неизгладимое. Девушка не станет доверять мужчине, покупающему дешевое шампанское. И почему? Это то же самое, как если женщина покупает дешевое белье. Понимаешь, о чем я? Конечно, нет.
Феррис налил шампанского в два фужера, и они сели на диван. Шампанское «испарилось» быстро, пока Алиса рассказывала про свою поездку домой, про родителей и родственников. Феррис наполнил фужеры снова, а потом и еще раз, а она все говорила. Она рассказала домашним про Ферриса, сказала она, правда, сама не понимает зачем. Поэтому она так хотела поскорее увидеть его, едва вернувшись в Амман. Хотела понять, почему же она так по нему соскучилась.
Феррис подвинулся к ней ближе и обнял. Она прижалась к нему, а потом снова отодвинулась и посмотрела ему в глаза.
— Я знаю тебя, Роджер. Ты думаешь, что не знаю, но я знаю. Ты открытый, но не рассказываешь о себе. Ты отважен, но чего-то боишься. Тебя беспокоит, что тебе приходится заботиться обо всем, но ты не делаешь этого. Поэтому сегодня вечером тебе надо быть со мной.
Феррис не ответил. Он нежно прикоснулся пальцами к ее лицу, проведя по щекам и губам, а потом убрал волосы с ее лба. Такие тонкие, почти как у ребенка. Он притянул ее к себе. Она на мгновение напряглась, но потом расслабилась и приоткрыла губы. Он поцеловал ее мягко, едва касаясь. Потом их языки коснулись друг друга. Ферриса охватило возбуждение, и он прижал Алису к себе.
Ее глаза сначала расширились, а потом закрылись.
— Не сейчас. Мне надо приготовить нам ужин.
Алиса принялась готовить стейки с картошкой и лимской фасолью, то, что принесла Феррису с рынка домохозяйка. Работая, Алиса напевала песенку, достаточно хорошим голосом, к удивлению Ферриса.
Это наименее застенчивый человек из всех, кого я когда-либо знал, подумал он. Интересно, какова такая женщина в постели?
Она уловила выражение его лица.
— Открывай вино! Сделай что-нибудь полезное.
Феррис отправился на поиски штопора.
Они сели ужинать на огороженной веранде.
— Выключи свет, — попросила она.
Эта сторона дома была обращена не к городу, а к пустыне, и, казалось, в чернильном небе можно разглядеть каждую звездочку.
— Возьми меня за руку, — сказала она.
— Зачем? — спросил Феррис.
