Лен Дейтон - Вчерашний шпион
— Эта трава… я вся промокла насквозь, — послышалось с ее стороны.
— Я видел блики от прицела снайперской винтовки. В нас кто-то целился, — не обращая внимания на ее слова, отозвался я. Затем слегка перевалился на бок так, чтобы можно было достать из кармана патроны. Перезарядив свой револьвер, я аккуратно собрал все пустые гильзы и завернул их в носовой платок. Впрочем, подумалось мне, если что, то все равно будет не отвертеться! Одних дырок на моем пальто будет больше чем достаточно.
— Они обязательно попытаются добраться до машины, — негромко проговорила Пина. — Если бы тебе удалось добраться до тех вот зарослей папоротника, то ты бы мог снять любого, кто сунется к ней.
— Ты ошиблась аттракционом, дорогая! Я, мадам, продаю билетики на «поезд любви!» — буркнул я в ответ.
— Ты что, хочешь отдать им машину?
— Да!! Только вот проверю уровень масла и протру им переднее стекло, — откликнулся я, бросив на нее сердитый взгляд. Уловив на лету смысл моих слов, Пина лишь присвистнула в той самой манере, которой пользуются француженки, когда хотят выругаться.
В этот момент я заметил, что негр-шофер вдруг выскочил из скрывавших его густых зарослей кустов и опрометью бросился вниз по склону карьера в сторону главной дороги. Если здесь помимо него, подумалось мне, есть еще кто-то, то сейчас самое время пощекотать им нервишки. Я вскочил на ноги и бросился что было сил туда, откуда исходили сизые блики. Пина, едва поспевая за мной, тоже побежала в ту сторону.
— Не поняла… — захлебываясь от прерывистого дыхания, проговорила она, когда мы добежали до места. Я ничего не ответил. Я тоже стоял в растерянности, ничего не понимая. Здесь, перед нами, не было никакой снайперской винтовки. Не было никакого оружия вообще! На земле лежала новенькая шестнадцатимиллиметровая кинокамера. Схватив ее обеими руками, я принялся открывать отделение, куда вкладывается кассета. Наконец мне это удалось, и я извлек катушку с туго намотанной серой пленкой. Большая ее часть оставалась все еще неиспользованной.
Отстегнув защелку, связывающую камеру с чехлом, я уже собирался повесить ее на плечо, когда вдруг в неистовом приступе ярости широко размахнулся и наотмашь ударил ею о край каменной глыбы так, что из нее разом высыпались все линзы и шестеренки.
Пина вытащила из кармана пальто солидных размеров никелированный револьвер и протянула мне.
— Это его был, — проговорила она, кивком головы указав на тело смуглого парня, лежавшего в стороне от нас.
Не теряя времени, вместе с Пиной направились обратно к домику. Заглянув в дверной проем, я увидел там пару кухонных стульчиков и небольшой столик, сплошь усеянный окурками, кусками недоеденного хлеба и яичной скорлупой. На полу валялся моток спутанной веревки. Тщательно обтерев револьвер Пины о полу своего пальто, я швырнул его вовнутрь.
— Они связали меня сначала, но мне удалось обмануть его, — неуверенно начала Пина, но я не дал ей договорить. Посмотрев на нее, я сказал:
— Иди к машине и жди меня там!
Послушно развернувшись и не проронив ни слова, она как лунатик побрела в ту сторону, где остался стоять «ситроен».
Быстро вернувшись на прежнее место, я склонился над телом убитого араба и вложил в его руку свой револьвер. Затем я энергично стянул свои перчатки и бросил их подле него — отсутствие пороховых следов на его пальцах должно иметь свое обоснование… хотя бы на первое время. Для себя же самого я не строил никаких иллюзий: в моем распоряжении было часа два, не больше. Именно столько потребуется самому захудалому эксперту-криминалисту, чтобы разобраться во всем, что здесь произошло.
Сев в машину, я запустил мотор. Еще одна долгая минута ушла на то, пока «ситроен», надрывно воя, прополз по раскисшей грязи до дороги. Почувствовав наконец под собой твердый грунт, я вдавил педаль газа в пол, и машина как борзая собака рванулась вперед, оставляя позади трупы и комья грязи, вылетающие в разные стороны из-под колес.
— Что все это значит? — спросила Пина, когда я вырулил на главную дорогу.
Бросив короткий взгляд через плечо, я затем пристально посмотрел на нее и сказал:
— Ты сама отлично знаешь, что все это значит! И лучше не заводи меня, а выкладывай все по порядку!
Суровый тон моих слов дал ей понять, что я в любом случае добьюсь от нее нужных мне сведений. Какое-то время мы оба молчали, одновременно размышляя о негре-водителе и тех действиях, которые он может в этой ситуации предпринять. Наконец Пина сказала:
— Нет, он ничего полиции не выдаст… если только она не попытается на него надавить. Ведь они, Чарли, собирались тебя прикончить. Я догадывалась об этом… Они сгребли меня еще сегодня утром, когда я шла в парикмахерскую.
— Скажи мне, Пина, а почему они взяли именно тебя, а не кого-то другого?
Она ничего не ответила и лишь неопределенно вскинула плечами. Тем временем я продолжал рассуждать сам с собой. Мои мысли неотступно крутились вокруг самых неотложных, самых срочных дел.
— Слушай, а ты не знаешь, есть ли какая-нибудь местная авиалиния между Парижем и Греноблем?
Немного подумав, она сказала:
— Есть одна небольшая авиакомпания — «Эйр Альпес», которая летает по маршруту Марсель — Гренобль — Менц. Она непосредственно связана с рейсом «Эйр Франс» на Дюссельдорф. В прошлом году я летала этим рейсом.
— Нет, это не годится! Паспорта, кредитные карточки, чеки… Это целый хвост документов потянется.
— Но у меня есть достаточно наличными…
— Подожди! Дай мне хоть немного подумать.
— Ну тогда пошевеливайся и думай побыстрее! Иначе мы очень скоро окажемся в Валенсе, а там полным-полно «фараонов».
— Я боюсь, что эта машина может оказаться угнанной, и тогда…
— Чарли! Брось молоть чепуху! Ведь ты сам видел их. Эти люди никогда не станут иметь дела с ворованными машинами. Они же самые настоящие профессиональные убийцы!
— Так кто же они, если быть поконкретнее? — выкрикнул я.
Какое-то время вместо ответа она пыталась отскрести пальцами кусочки грязи, налипшие на пальто, а затем с обидой в голосе сказала:
— Только вот не надо повышать на меня голос, как на нашкодившего подростка! Я…
— «Нашкодившего подростка!» — передразнил я. — Ты ведь, Пина, убила человека! Разве я не прав?
Она ничего не ответила в очередной раз, как если бы я спрашивал не ее, а кого-то другого. Эта ее дурацкая манера все больше и больше выводила меня из себя, хотя я и понимал, что криком здесь тоже ничего не добиться. Стараясь быть спокойным, я спросил:
— А этот дом неподалеку от карьера Тикса… Ну, в котором теперь живет Шемпион? Какого черта ты там делала? А эта…
Я не успел докончить фразу, так как в этот самый момент заметил на дороге полицейскую машину. Она на полной скорости мчалась навстречу нам с включенной сиреной и мигалкой на крыше. Внутренне я весь напрягся, готовый к действиям. Но, к счастью, все обошлось. Машина пролетела мимо нас и очень скоро скрылась за холмом.
— А эта кинокамера? — продолжил я свою столь неожиданно прерванную мысль. — Я полагаю, ты притащила ее туда для того, чтобы пошпионить за Шемпионом. Я не прав?
— А ведь ты в этом деле с Шемпионом заодно, — медленно проговорила она, как если бы эта идея только что пришла ей в голову.
— В каком это «этом» деле? — попытался я было ухватиться за ее слова. Но мои ожидания оказались напрасными — мой вопрос в очередной раз остался без ответа. Размышляя уже о чем-то совсем другом, Пина с сожалением покачала головой. Затем она отвернула край рукава своего пальто и посмотрела на золотые наручные часы. Еще более расстроенная каким-то обстоятельством, она раздраженно отбросила их так, что часы жалобно звякнули на увесистом браслете.
— Об этом ты сам мне расскажешь… — Эти ее слова прозвучали скорее как размышление вслух.
Редкий дождик стал все сильнее застилать лобовое стекло машины, и мне пришлось включить стеклоочистители и отопитель салона.
— О’кей! Я расскажу… Я с самого начала считал Шемпиона виновным в смерти Мариуса. Только вот… твоего брата взяли гораздо раньше, чем самого Стива. Да ты и сама об этом отлично знаешь, так как это произошло у тебя на глазах. Все это довелось увидеть и мне! — Я выдержал небольшую паузу, надеясь получить от нее подтверждение своих слов. Как ни странно, но я опять ошибся.
Выдавив из себя улыбку, она прямо-таки продекламировала:
— Тогда я сходила с ума по Стиву! Да, я любила его… И ты знал об этом!
— Стало быть, все это — часть твоей кровавой мести? Ты, я вижу, никак не можешь простить ему то, что он женился на твоей сестре.
Пина визгливо хихикнула.
— По-твоему выходит, из ревности, да? А ты, Чарли, шутник!
Вновь наступила неестественная пауза. Сначала она достала небольшой платочек и вытерла нос, а затем, поправив одежду, принялась наводить порядок на голове. Лишь после того, как она привела в порядок брови и убрала свой платочек, у нее вновь появилась способность к общению.
