Юрий Горюнов - Удача не бывает случайной
— Мне нужна скромная машина, но с мощным двигателем и хорошей подвеской.
— Тогда пошли дальше, — предложил старший, и двинулся вглубь ангара. В углу он остановился возле синего «Ситроена». Вид машины был не самый новый, но приличный, чтобы не было стыдно за ее вид, но и достаточный, чтобы особо не привлекать внимания.
— А мощность увеличить можно?
— Все можно, зависит от желания клиента и его финансов.
Мы обсудили, что и как нужно сделать, я внес задаток, и мне предложили зайти через пару дней. Далее мой путь лежал к салону, где я арендовал машину, что у меня забрали в лесу.
Пройдя к старшему менеджеру, я принял озабоченный, извиняющийся вид.
— Извините, но машину угнали, я должен, что-то компенсировать, — сообщил я ему.
Для меня было неожиданностью, что он не расстроился.
— Ничего страшного, она застрахована, и она уже у нас, ее вернули.
— Как! Нашли! — удивление мое было не поддельным.
— Ее обнаружила полиция на одной глухой улочке. Проверили владельца и сообщили нам. Там не оказалось магнитолы и запасного колеса. У вас там что-то было личное? Мы вам звонили, но вас не было на месте.
— У меня там ничего не было личного, а сам я уезжал.
— Ну, тогда это мелочи. Потери покроет страховка, вы ничего не должны. Хотите взять другую?
— Не сегодня.
— Если будет необходима машина, наша компания всегда к вашим услугам.
Я вышел из салона, понимая, что такая забота мне ни к чему. Машину забрали с базы, перегнали, чуть ограбили, сообщили полиции, о бесхозной машине, что стояла на улице. Кто это мог сделать, сомнений не вызывало.
В половине седьмого я уже расположился за угловым столиком в кафе «Тортони», в ожидании коллег.
Подошли Андре и Симона.
— Представляешь, — пожаловалась она, — не дал задержаться, чтобы появится более эффектно.
— Твой эффект не меркнет в любое время, — заметил Андре.
Потихоньку собрались коллеги по перу, как местные, так и из прочих газет, всего человек десять. Когда все сделали заказ, Андре попросил:
— Рассказывай, не томи.
Я рассказал, как заблудился и попал на странную базу. Вернее не просто попал, а меня туда доставили. Описал свой побег, чтобы был схож с тем, что говорил американцам. Добавил что-то для красоты. Как вышел на американцев, на чьей базе и провел несколько дней, пока появилась возможность вернуться в Буэнос-Айрес.
— Значит, на территории Аргентины существуют тайные военные базы, — сделал вывод Майкл, американский журналист.
— А где их нет в Латинской Америке? — усмехнулся Николас, журналист одной из центральных газет Аргентины. — Не все нам известно. Правительство ничего не видит, или не хочет видеть. Тебе, Жан, повезло, что вообще выбрался.
— Согласен. База не была похожа на продуктовый склад, и чужих, там не любят.
— Там могут быть другие продукты, — заметил Николас, — сам то, что думаешь?
— Я думаю, там могут готовить боевиков, а что еще не знаю. Все может быть. Любая контрабанда.
— Вот и я о том же. Правительство скрывает, что у нас в стране. Мы журналисты не суемся в глухие леса, жизнь дороже. Я вот даже и не знал, что там есть и американская база. Разговоры были об их организации, якобы для борьбы с картелями, но потом все затихло, как бы отказали. Значит, не отказали. Будешь об этом писать?
— Не вижу смысла. Если напишу, то завтра найдут причину меня выдворить из страны. Это же какой удар по правительству. Вот вам рассказал, а писать… во всяком случае, пока не буду, а там посмотрим. Но это пока.
Последнюю фразу я сказал под занавес, чтобы тот, кто слушает внимательно, мог передать об отсрочке публикации.
— Ты просто герой дня, — произнесла Симона.
— Только дня? — удивился я. — А вечера? Но мне приятно сидеть здесь с вами. Хорошо никуда не ездить.
— Что так и будешь теперь сидеть в столице? — поинтересовался Майкл.
— Нет. Скоро на мое место приедет другой.
— А ты куда?
— В свободное плавание. Пока останусь внештатным сотрудником. Мне лучше. Буду ездить, искать экспонаты для своей галереи. Журналист не моя профессия.
— А какая твоя? — спросила Симона.
— Бизнес, дорогая, бизнес.
— Жаль. У тебя есть мозги.
— Что так заметно?
— Когда мозги есть их не видно, но вот когда их не хватает — заметно, сказал Андре.
— А меня поражает, как ты вышел из этих неприятностей, — заметила Симона.
— Симона. У меня было в жизни столько всяких неприятностей, что я уже не удивляюсь их присутствию. Даже привык к ним, а если их нет — грустно. Но я каким-то образом нахожу из них выход. Правда меня всегда мучает один вопрос.
Я замолчал, сделав паузу, рассчитывая на вопрос, и дождался.
— Какой? — поинтересовалась Симона.
— Удивляет, как я нахожу туда вход!
Шутка удалась и все засмеялись.
— Нам журналистам часто приходится попадать не в самые лучшие места, — сказал Андре, — и не всегда это случайно. Мы ищем их, нам чего-то не хватает. Вот и лезем везде, где ждут неприятности. Поэтому, когда нас предупреждают, чтобы мы не ходили туда, то это нас распаляет и ответ часто один. Как же туда не ходить! Они же ждут!
— Давайте выпьем за неприятности, которые нас ждут, но которые в итоге и отпускают, — предложил я. — И закончим на этом данную тему.
— А о чем будем говорить?
— О вечном. О женщинах.
Дальше вечер перешел в обычные посиделки. Мы пили, танцевали. Во время танца Симона сказала: — Я испугалась за тебя.
— Не стоило, но за беспокойство спасибо.
14
Несколько дней после моего возвращения прошли относительно спокойно, но подобное спокойствие не нравилось мне. Это, как затишье перед грозой. Каких-либо резких изменений я не ждал, но кто-то должен был проявиться.
Я продолжал посещать все мероприятия, где должен был быть как журналист. Писал заметки, статьи. Отправлял в Париж. И вот однажды, позвонил главный редактор:
— Не отвлекаю тебя от написания очередной статьи о своих приключениях?
— Нет, я только подумываю о продолжении. Ищу новые.
— Вот и подумывай, держи лучше все в голове, не порть бумагу.
— Бумагу жизнью не испортишь.
— Это ты, верно, заметил, а вот бумага жизнь испортить может.
— Это, смотря каково ее назначение.
— Шутишь! Мозги у тебя хорошие, жаль только, что дурной голове достались, и хорошо бы она осталась в целости. Это я к тому, что надеюсь, приключений больше не будет.
— Кто знает. У судьбы странное чувство юмора. Но я полагаю, вы звоните не только с заботой о моей голове.
— Статью публиковать не будем.
— Кто бы сомневался! Я сразу об этом сказал, да и надо полагать советник по культуре свое слово сказал.
— На то он и советник, так что гонорара не будет.
— Я и не рассчитывал.
— Не надо вмешиваться в чужие внутренние дела, хотя если честно, в данном случае очень хочется, но не хочется иметь проблемы, ты не один в редакции работаешь. Но об этом все. Через два дня приедет Симон, твоя смена.
— Вот это подарок. Я свободен! Я ничей!
— Судя по интонации, следует ждать международного скандала.
— Вы меня переоцениваете!
— Вот из-за таких, как ты, они и начинаются. Встречай его, он прибудет компанией Эр Франс. Зовут Симон Роше.
— Встречу.
— Вот и хорошо, но я рассчитываю, что ты будешь присылать свои заметки.
— Я подумываю поездить.
— Знаешь, мне будет очень жаль, если с тобой что-либо произойдет. Не лезь в пекло.
Он это сказала вполне серьезно, с долей сочувствия, и я его понял.
— Я постараюсь.
После разговора настроение у меня улучшилось. Теперь я буду предоставлен сам себе и обладать большей свободой передвижения.
О скором прибытии замены, я утром сообщил Андре и Симоне. Поговорил о замене с другими коллегами, с которыми установились хорошие отношения. Я не ожидал такой, почти единодушной реакции — сожаления. За эти несколько месяцев я с некоторыми действительно сдружился. Вопрос был почти всегда один: — Уедешь?
— Пока останусь, буду внештатным, и это позволит мне быть свободным и в мыслях и в поведении.
— Появляться будешь?
— Обязательно.
Действительно, теперь я должен был наметить себе план действий с учетом сложившихся обстоятельств.
Через два дня я встречал Симона, написав его имя и фамилию на табличке. Я стоял среди встречающих и вдруг увидел Жаннет, стюардессу, с которой летел сюда. Она шла с другой стюардессой к выходу из аэропорта.
— Жаннет, — окликнул я ее. Она обернулась и, увидев меня, что-то сказала подруге и остановилась. Я не опуская таблички, подошел к ней.
— Вот и встретились.
— Да. Не прошло и года.
— Работа такая, — вздохнул я. — Все время в разъездах, встречах, но теперь я более свободен.
