Бретт Баттлз - Чистильщик
На несколько мгновений наступила тяжелая тишина. Наконец Квин проговорил тихим голосом, почти шепотом:
— Я вспомнил одну вещь. Это было, когда мы с Дьюри выехали из отеля на задание. Когда я еще мог сказать, чтобы он остался. Мы с Ортегой справились бы без него.
Орландо вперила взгляд в стол, так что со стороны казалось, что она его даже не слушает.
— Помнится, я тогда подумал, — продолжал Квин, — на какую-то долю секунды подумал, что он не готов. Но ничего не сказал. Он был моим учителем. Он был Дьюри.
— Даже если бы ты и сказал, все равно бы он тебя не послушал, — едва слышно вымолвила Орландо.
Квин молчал, не решаясь продолжать.
— Просто он исчерпал себя, — продолжала Орландо. — Подчас на протяжении нескольких недель все шло хорошо. Он становился прежним Дьюри. Тем, которого я полюбила. А потом вдруг на него как будто что-то накатывало, и он снова впадал в депрессию. Запирался у себя в офисе и не выходил из него по нескольку дней. А иногда вообще исчезал в неизвестном направлении. На неделю, а то и две. Помнишь операцию в Мехико?
Еще бы Квин ее не помнил. Это задание он выполнял в паре с Орландо. Дьюри сказал, что он в ней не задействован. Дабы не привлекать к себе нежелательного внимания, Квин с Орландо сняли один номер. Узнав об этом, Дьюри не стал кричать или требовать, чтобы они переехали в разные комнаты, а просто промолчал.
— Когда я вернулась домой, он обвинил меня в том, что мы с тобой переспали, — произнесла она. — Мне пришлось целую неделю убеждать его, что между нами ничего не было. Потом он даже извинился. Сказал, что был уверен, что я с ним никогда так не поступлю.
— Почему же ты не ушла?
Эти слова невольно вырвались у Квина, прежде чем он смог осознать их смысл.
Она посмотрела на него тяжелым усталым взглядом. Ее охватили воспоминания.
— К тому времени мы с ним прожили вместе пять лет. Я не могла просто так взять и уйти. Я была ему нужна.
— Прости, — сказал Квин. — Я ничего такого не имел в виду.
Какое-то время они оба молчали.
Наконец Орландо подняла глаза и вновь заговорила:
— Я хотела обвинить во всем тебя. Хотела тебя возненавидеть. И на какое-то время мне это удалось. Когда ты приехал ко мне в Сан-Франциско, тебе крупно повезло, что я тебя не убила.
— Что же изменилось?
Она молча поглядела на него, потом произнесла:
— Время. — Она помолчала. — Я знала, что он стал не таким. Но просто не хотела в это верить. И не переубеждай меня. Я до сих пор злюсь на тебя. И на себя тоже. Но больше всего на него. Иногда я задаю себе вопрос, изменился бы он, если бы дотянул до появления на свет Гарретта. Обрел бы с рождением сына стимул к жизни?
— Мне очень жаль, — произнес Квин.
— Мне тоже.
— Но ты же все равно мне поможешь?
Она усмехнулась, а когда бросила на него взгляд, у нее в глазах горел игривый огонек:
— А ты мне за это заплатишь?
Квин засмеялся:
— Нет.
Она напустила на себя еще больше игривости, но потом вдруг резко стала серьезной.
— Что тебе нужно?
Квин про себя облегченно вздохнул. На какой-то миг она превратилась в ту Орландо, которую он знал раньше.
«Нужно немножко выждать», — сказал он себе.
— Мне необходимо выяснить, с кем был связан Гибсон, — сказал он. — На кого он работал. Какие задания выполнял в последнее время. Хорошо бы проверить, не было ли какой-нибудь связи между ним и Таггертом.
— Ясно. Но его могли нанять на одну операцию. За подобные штучки Гибсон всегда охотно берется… вернее, брался.
— И все же проверь. Ладно?
Она на миг отвела взгляд в сторону.
— Хорошо. Это я смогу сделать.
Когда завтрак подошел к концу, Нейт сообщил:
— Ань хочет показать мне город.
— Да что ты говоришь? — Квин был ничуть не удивлен услышанным. — И когда же вы собираетесь это делать?
— Э-э… сейчас, если ты не против.
— Ну и как по-твоему? Стоит это делать?
— Квин, отпусти его, — вступилась за парня Орландо.
Но он сделал вид, что ее не слышит.
— Помнишь, о чем гласит правило о привязанности? — спросил он своего ученика.
— Да. Но ничего такого со мной не происходит, — принялся было оправдываться Нейт.
— Однако ты недалек от этого.
— Постараюсь не забыть.
Квин строго кивнул.
— Спасибо, — сказал Нейт и, улыбнувшись наставнику и Орландо, устремился к стойке бара, возле которой его поджидала Ань.
— С ним ничего не случится, — произнесла Орландо, когда они с Квином вышли из ресторана. — Перестань опекать его, как родной отец.
— Я за него сейчас отвечаю.
— Знаешь, на кого ты становишься похож?
Он знал точно, кого она имела в виду. Дьюри.
— Да пошел он…
Прежде чем сесть в такси и вернуться в гостиницу, Орландо обратилась к Квину:
— Не возражаешь, если мы прежде заедем в одно место?
— Конечно нет, — ответил Квин.
Она рассказала водителю, куда ехать, и они тронулись в путь. Спустя десять минут машина остановилась возле большой пагоды. Орландо расплатилась с таксистом, и они вышли.
— Храм? — удивился Квин.
Орландо, молча кивнув, стала подниматься по ступенькам ко входу.
Просторное помещение пагоды было залито солнечным светом, который врывался внутрь через несколько огромных распахнутых дверей. Но этот свет с каждым их шагом тускнел, поглощаясь висящим в воздухе толстым слоем дыма. Квин не сразу сумел разглядеть его источник, зато сразу ощутил его запах — пряно-сладостный, расслабляющий и успокаивающий.
Орландо повела своего спутника к алтарю, где возвышалась статуя Будды. Но вместо того чтобы остановиться там, она обогнула изваяние и направилась дальше. Квин последовал за ней. За главным алтарем находился другой, поменьше, перед которым молилась добрая дюжина людей. Здесь тоже стояла статуя Будды, но ростом с ребенка. Напротив алтаря в ряд были выставлены круглые горшки с песком, утыканные множеством палочек, источающих запах ладана. Одни из них уже догорали, другие продолжали тлеть, вознося спирали дыма к потолку, словно бесплотные хвосты, устремленные к небесам только затем, чтобы исчезнуть и стать частицей бесконечного тумана.
За статуей Будды висели ряды полок с фотографиями недавно и давно усопших людей. Орландо нашла свободное место слева и, преклонив колени, стала молиться. Но вместо того чтобы устремить взгляд вниз, она впилась глазами в один из снимков. Квин подошел поближе, чтобы разглядеть фотографию.
Это был мужчина, причем, в отличие от прочих, белый. Стекло, покрывавшее фотографию, было закопчено дымом, беспрестанно испускаемым ароматическими палочками. Приглядевшись к снимку, Квин испытал противоречивые чувства. На фотографии был Дьюри — снимок, очевидно, был сделан за несколько лет до смерти. Волосы у него были почти такими же седыми, как и в день гибели. Но на фотографии он улыбался и, казалось, был вполне уравновешен и умиротворен.
Квин направился к выходу, оставив Орландо молиться. Купил банку газированной воды у пожилого торговца рядом с лестницей и, отыскав неподалеку тенистое местечко, стал ждать Орландо.
Сколько ни пытался он избавиться от мыслей о фотографии Дьюри, которая его просто потрясла, все было тщетно. На него нахлынула буря чувств. Вина. Досада. Ненависть. Ненависть к человеку, бросившему сына, которого никогда не знал. Ненависть к человеку, который учил Квина умению выживать и побеждать, а сам оказался не способен следовать собственным урокам. Но более всего ненависть к человеку, который разбил сердце Орландо и оставил ее в одиночестве.
Так он простоял несколько минут и еще не успел открыть банку газировки, когда к нему присоединилась Орландо.
— Спасибо, — тихо произнесла она.
— Ты часто сюда ходишь?
Она подняла на него глаза:
— Каждый день.
Квин хотел ей сказать: «он не заслуживает этого», или, вернее, «он не заслуживает тебя», но вместо этого протянул ей банку и пошел ловить такси.
Глава 13
К тому времени, когда Квин вернулся в отель, на его электронный адрес поступило два новых сообщения. Одно из них было от Дюка:
«Файлы загружены, как ты просил. Пожалуйста, ответь как можно быстрее. П4Д».
Второе письмо пришло от Питера:
«Позвони».
Прежде чем набрать номер Питера, Квин окунулся в Интернет, чтобы отыскать там место, в котором Дюк разместил секретную информацию. На это ему потребовалось не более тридцати секунд. Когда он извлек нужный файл, компьютер с помощью антивирусных программ автоматически его исследовал. Удостоверившись, что ничего страшного ему не грозит, Квин отключил связь.
Как он и думал, ему предлагали участие в одной операции. Судя по сообщению, Дюку требовалась помощь, чтобы провести записи некой деятельности, имеющей место в Берлине. Какого рода была эта деятельность, Дюк не уточнял. Поскольку данное задание включало в себя как аудио-, так и видеозапись, а также различные методы непосредственного наблюдения, напрашивался вывод: выполнять его необходимо было в различных местах города.
