Николай Томан - В погоне за призраком
Сознание своей близости с этими людьми, со своим народом, наполнило теплотой сердце майора, и он почувствовал себя увереннее, чем когда-либо.
Теперь ему казалось, что у него гораздо больше сил для борьбы с Призраком.
На автодрезине
Спрыгнув с поезда, лейтенант Малиновкин осмотрелся по сторонам. Неподалеку виднелся последний вагон стоящего на станции состава. Людей поблизости не было.
Решив никому пока не выдавать своего присутствия, лейтенант поспешно взобрался в вагон, дверь которого была слегка отодвинута.
Вагон был пустой. Вторая его дверь тоже оказалась приоткрытой. Через ее просвет Малиновкин стал внимательно осматривать станцию. На асфальтированной платформе, примыкавшей к станционным строениям — трем небольшим стандартным домикам, — он увидел сержанта железнодорожной милиции. Чуть подальше шагал какой-то железнодорожник с зажженным фонарем в руках.
За станцией сразу же начиналась степь, голая, пустынная, просматривающаяся на большом пространстве. С другой стороны вагона, в котором сидел Малиновкин, на третьем станционном пути, стоял еще один состав с порожними вагонами и платформами, а за ним простиралась такая же степь, поросшая низкорослыми травами да видневшимися кое-где белыми пятнами ковыля.
«В степь этот мерзавец не пойдет, конечно, — решил Малиновкин. — Но что же он тогда предпримет?..»
Малиновкин попробовал представить себе, что стал бы делать он сам на месте Темирбека. Уйти в степь — опасно; попробовать пешком добраться до соседней станции — рискованно. Оставалось, значит, только одно — притаиться в одном из вагонов и ждать, когда состав отправят в Перевальск. Размышляя таким образом, Малиновкин снова стал осматривать станцию и вдруг заметил, что два путевых рабочих устанавливают на рельсы легкую автодрезину. Тотчас же возникла мысль: а не попытается ли Темирбек воспользоваться этой автодрезиной? В его положении это был ведь единственный шанс на спасение. Быстро выбравшись из вагона, Малиновкин расстегнул кобуру пистолета и, переложив оружие в карман брюк, осторожно двинулся к железнодорожникам, держась в тени вагонов. Они уже установили дрезину на рельсы и заводили мотор. Со станционной платформы кто-то-дежурный или сам начальник станции — подал им сигнал: очевидно, разрешение на выезд.
Малиновкин подошел теперь к дрезине так близко, что мог слышать разговор железнодорожников.
— Ну что — двинемся, пожалуй? — проговорил один из них.
— Двинемся, — ответил другой, голос которого показался Малиновкину знакомым.
И в это время громко и торопливо зарокотал мотор, а еще через мгновение дрезина дрогнула и покатилась в сторону Большого Кургана. Но тут один из железнодорожников, лица которого Малиновкин до сих пор не видел, обернулся, чтобы поправить свисавший плащ, и лейтенант тотчас же узнал в нем Темирбека.
— Стой, стой! — срывающимся голосом закричал Малиновкин и, выхватив пистолет, побежал к дрезине.
Теперь обернулся и второй железнодорожник. Увидев оружие в руках лейтенанта, он остановил дрезину. На шум, поднятый Малиновкиным, из станционного здания выглянул сержант железнодорожной милиции и, придерживая рукой шашку, поспешил к месту происшествия.
Лейтенант подбежал тем временем к дрезине и схватил Темирбека за шиворот.
— Ага, мерзавец, попался! — торжествующе воскликнул он, хотя спокойствие Темирбека его несколько обескуражило.
Хвостовой кондуктор смотрел на него недоуменно и не делал ни малейшей попытки вырваться.
— Ты зачем меня хватаешь? — изумился он. — От поезда я отстал — это верно. Живот, понимаешь, схватило вдруг… А поезд ушел. Догонять теперь надо.
— Ладно, хватит комедию ломать! — все еще не выпуская Темирбека из рук, проговорил Малиновкин, хотя в голосе его уже не было прежней уверенности.
— Верно говорит человек, — вступился за Темирбека второй железнодорожник. — Я — помощник дорожного мастера Рахманов. Подтверждаю, что Темирбек действительно кондуктором ездит. А за то, что от поезда отстал, ему и без вас всыплют. Попросился он, чтобы в Большой Курган подвезли — я и взял его, потому как человек знакомый.
— А вы сами кто будете? — строго обратился к Малиновкину сержант.
Малиновкин молча протянул ему свое удостоверение.
Сержант внимательно прочитал его и возвратил лейтенанту, приложив руку к козырьку фуражки. К дрезине подошел начальник станции.
— В чем дело? — спросил он, хмурясь и строго посматривая на сержанта.
— Видите ли, — повернулся к нему Малиновкин, выпустив наконец Темирбека: этот человек сбежал с поезда при очень подозрительных обстоятельствах.
— Как — сбежал? — закричал Темирбек, выпучив глаза. — Что он говорит такое, товарищ начальник? Я отстал. Пусть меня к главному кондуктору отправят, к товарищу Бейсамбаеву. Все ему объясню!
— Ну хорошо, — решил Малиновкин. — Садитесь, поедем! Разберемся во всем на месте. Можем мы поехать сейчас в Большой Курган, товарищ начальник станции?
— Доедете сначала до Абайской, а когда поезд Шатрова будет в Большом Кургане, вас тоже туда пропустят.
— Включайте мотор, товарищ Рахманов, — кивнул Малиновкин помощнику дорожного мастера и уселся на скамеечку дрезины рядом с Темирбеком.
«Черт его знает, этого Темирбека, — думал он дорогой, когда дрезина выкатилась уже за пределы станции, — может быть, этот остолоп и в самом деле просто так отстал от поезда?..»
Темирбек между тем совершенно успокоился и даже начал подремывать.
Дрезина развила бешеную скорость. Она шла теперь по крутой насыпи, у подножия которой рос густой, сизоватый кустарник.
Малиновкин, то и дело скашивая глаза в сторону Темирбека, заметил вскоре, что тот начал ритмично подергивать носом, видимо, похрапывая…
Но вот легкая, малоустойчивая дрезина неожиданно подпрыгнула на неровности пути или на месте стыка рельсов, и Темирбек, свалившись на обочину, кубарем покатился вниз по крутому откосу насыпи. Не раздумывая ни секунды, Малиновкин прыгнул за ним следом.
Рахманов тотчас же выключил мотор, но разогнавшаяся дрезина по инерции прокатилась еще некоторое время, прежде чем удалось ее остановить. Темирбек и Малиновкин тем временем скатились уже к основанию откоса, и их не видно было среди густо растущего там кустарника.
Осторожно спускаясь с крутой насыпи, Рахманов увидел длинные ноги Малиновкина, неуклюже торчавшие из ближайших кустов. Встревоженный Рахманов поспешно раздвинул пыльные, цепкие ветви. Лейтенант лежал навзничь. Лицо его было бледно, левый висок в крови, глаза закрыты.
— Ах ты, беда какая! — растерянно проговорил Рахманов, торопливо доставая платок. Приложив его к виску Малиновкина, он осторожно стал вытирать кровь.
Лейтенант негромко застонал и с усилием открыл глаза.
— Рахманов… — чуть слышно произнес он и сделал попытку приподняться, но снова со стоном опустился на землю.
— Что с вами?.. Обо что вы так ударились? — спросил Рахманов, не зная, чем помочь Малиновкину.
— Об камень какой-то. Страшная боль в голове… — снова закрыв глаза и прижав руку ко лбу, ответил лейтенант. — Но вы оставьте меня пока тут. Я полежу немного… может быть, пройдет. А Темирбека не видно?
Рахманов стал торопливо обшаривать кусты.
— Прямо как сквозь землю провалился! — растерянно проговорил помощник дорожного мастера.
— Ладно, не ищите, — остановил его Малиновкин. — Сбежал, мерзавец!.. Дрезина у вас в порядке? Ну, тогда поспешите на станцию. Этот Темирбек натворил, видно, что-то… Мину, наверно, подложил. Скажите начальнику станции, чтобы он в Большой Курган сообщил, что к ним идет заминированный поезд.
— А вы как же?
— Со мной некогда сейчас возиться… После приедете. — Каждая минута дорога!
Что же делать дальше?
На станцию Абайскую майор Ершов прибыл с резервным паровозом, возвращавшимся из Большого Кургана в Перевальск. Лейтенант Малиновкин встретил Ершова на станционной платформе. Голова его была так тщательно забинтована, что фуражка не налезала и ее приходилось держать в руке.
— Ловко меня обставил этот мерзавец! — смущенно проговорил Малиновкин, протягивая майору руку.
— Ничего, ничего, Митя, — выслушав лейтенанта, дружески похлопал его по плечу Ершов. — Всякое бывает. Давайте-ка, однако, зайдем куда-нибудь.
— К начальнику станции можно. Показывая дорогу, Малиновкин пошел вперед, слегка прихрамывая на левую ногу.
— Ну, что же вы предприняли для поимки Темирбека? — спросил Ершов, как только они вошли в помещение начальника станции.
— Да я, собственно говоря, почти ничего и не предпринял, — смутился Малиновкин. — Полчаса почти пришлось пролежать под откосом железной дороги, пока снова смог двигаться. А железнодорожники тем временем обшарили все окрестности вокруг Абайской. В кустарнике они слышали стрекот какого-то мотоцикла, кричали, чтобы водитель остановился, но в ответ на это он лишь прибавил газа. Тогда стрелок железнодорожной охраны из винтовки, а начальник станции из своего охотничьего ружья несколько раз выстрелили по кустам, но, видимо, промахнулись.
