Роберт Ладлэм - Зов Халидона
"Мой дорогой Уайтхолл!
Прощу прощения за написанную в спешке эту записку, но я только что узнал, что вы тоже собираетесь на Ямайку. Я — для приятного отдыха, а вы, как я понимаю, с более благородными целями.
Я счел бы за честь и удовольствие встретиться с вами. Наш общий друг посвятит вас в детали. Я буду в Саванна-ля-Мэр, но инкогнито. Он объяснит.
Надеюсь, скорейшая встреча окажется полезной для нас обоих. Я всегда восхищался вашей прошлой (?) деятельностью на острове. Я только прошу, чтобы и наша встреча, и сам факт моего пребывания на Ямайке остались в тайне. Я очень ценю ваши старания, поэтому уверен, вы меня поймете.
Шателеро."
Шателеро?
Маркиз де Шателеро.
«Хозяин» Дэвида Бута. Человек, возглавляющий гигантскую сеть наркобизнеса, опутавшую всю Европу и Средиземноморье. Человек, которого Элисон боялась так панически, что всюду носила с собой этот угрожающего вида газовый баллончик!
Маколиф понимал, что Уайтхолл наблюдает за ним. Поэтому ему пришлось сделать некоторое усилие, чтобы сохранить спокойствие и спросить как можно более равнодушно:
— Кто этот Шатле... Шателеро?
— А вы не знаете?
— Ради Бога, Уайтхолл! — устало проронил Алекс. — Бросьте свои шутки! Я никогда не слышал этого имени.
— По-моему, вы могли слышать, — настаивал Уайт-холл, внимательно глядя на Маколифа. — Мне кажется, связь вполне очевидна.
— Какая связь?
— Связь с теми обстоятельствами, которые привели вас на Ямайку. Шателеро, кроме всего прочего, — финансист с большими возможностями. Не случайное совпадение, вы согласны?
— Понятия не имею, о чем вы. — Алекс еще раз просмотрел письмо. — Да, кстати, а что означает этот знак вопроса после слова «прошлой»? О какой вашей прошлой деятельности на острове он упоминает?
Уайтхолл помедлил с ответом. Потом заговорил, подчеркивая каждое слово.
— Десять лет тому назад мне пришлось покинуть мою страну. Политическая партия, к которой я принадлежал, была вынуждена уйти в подполье. Залечь на дно, я бы так сказал, потому что партия и до той поры действовала нелегально. В течение этих десяти лет мы никак не проявляли себя. И вот я вернулся. Кингстон никогда не связывал мое имя с движением. Но Шателеро знает, отсюда и требование соблюдать строжайшую тайну. Я уже серьезно рискую и нарушаю клятву — ради вас. Зачем вы приехали, Маколиф? Если вы объясните, я, быть может, пойму, почему такой человек, как Шателеро, ищет со мной встречи.
Алекс поднялся и задумчиво сделал несколько шагов по направлению к балкону. Движение всегда помогало ему собраться с мыслями. Он лихорадочно соображал, имеет ли визит Шателеро отношение к Элисон или нет и насколько все это для нее опасно. Он облокотился на спинку кресла, стоящего напротив дивана Уайтхолла.
— Хорошо. Предлагаю сделку. Я объясню вам, почему я здесь, если вы расскажете, что это за политическое движение, к которому вы принадлежите, и в чем суть вашей деятельности.
— Кое-что я могу вам сообщить, — ответил Чарлз, избегая встречаться взглядом с Маколифом. — Поверьте мне, этого будет достаточно. Если я расскажу все, что знаю, вам это ничего, кроме вреда, не принесет.
— Не очень-то мне нравятся такие условия.
— Пожалуйста! Поверьте мне!
Да, сейчас он не лжет, подумал Алекс.
— О'кей. Мне знакомо северное побережье. Я занимался там разведкой бокситов для компании «Кайзер». Меня считают крупным профи — я уже сколотил несколько приличных команд, нашу работу высоко оценили...
— Да-да, разумеется. Но ближе к делу, пожалуйста.
— За то, что я согласился сформировать и возглавить эту экспедицию, правительство Ямайки гарантирует мне на ближайшие шесть лет пятьдесят процентов всех, по моему выбору, исследований связанных с промышленным строительством на острове. Это означает возможность заработать сотни тысяч долларов. Вот и вся хитрость.
Уайтхолл сидел неподвижно, уперев подбородок на сведенные вместе руки. Этакий элегантный юноша в теле взрослого мужчины.
— Ну что ж, это похоже на правду. В Кингстоне все продается и покупается. Такая мотивировка вполне устроит Шателеро.
Алекс оставался за спинкой кресла.
— Теперь вы знаете, почему я здесь. Ваша очередь.
— Очень хорошо, что вы рассказали мне об условиях вашего контракта. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы они были выполнены. Вы этого заслуживаете.
— Черт побери, что это значит?
— Это значит, что я вернулся сюда как политик. И моя цель — Ямайка. Вам придется считаться с этим и уважать мое доверие. В ином случае вас просто смешают с грязью и вы ничего не докажете. Но Кингстон все равно будет наш!
— О Господи, опять чертова революция.
— Совсем другая, мистер Маколиф. Если называть вещи своими именами, я — фашист. Фашизм — единственная надежна для моей страны.
Глава 10
Маколиф открыл глаза, высвободил из-под одеяла руку и посмотрел на часы. Было двадцать пять одиннадцатого. А он хотел встать в половине девятого, в крайнем случае, в девять.
Он должен был увидеться с одним человеком. С человеком, у которого рука изуродована артритом, в рыбном магазине «Таллон».
Элисон лежала к нему спиной, свернувшись клубочком. Волосы разметались по подушке... Она была потрясающа, подумал Алекс. Нет, тут же поправил он себя, мы были потрясающи вместе. Как это она сказала — «Я умирала от жажды... Я нашла источник...» Она действительно оказалась ненасытной.
Потрясающе!
Но в голову уже лезли другие мысли.
Имя, которое абсолютно ничего не значило для него позавчера, вдруг оказалось непонятной силой, с которой приходится считаться; имя, произнесенное двумя людьми независимо друг от друга, людьми, о существовании которых он не знал еще неделю назад...
Шателеро. Маркиз де Шателеро.
Находящийся сегодня в Саванна-ля-Мэр, на юго-западном побережье Ямайки.
Скоро с ним встретится Чарлз Уайтхолл, если уже не встретился. Черный фашист и французский дворянин-финансист... Похоже на дурной водевиль.
Однако Элисон Бут носила в сумочке баллончик с паралитическим газом именно на случай встречи с этим дворянином или с кем-то из тех, кто на него работает.
Есть ли здесь какая-то связь? Безусловно должна быть.
Он потянулся, стараясь не потревожить Элисон. Хотя ему как раз хотелось обратного — разбудить ее, обнять, приласкать, заняться любовью... Но позволить себе этого он не мог. Слишком много дел. Слишком многое надо обдумать...
Он размышлял над тем, какие могут быть указания. И как скоро они поступят. И каким окажется этот человек с артритом в рыбном магазине?
И, что не менее важно, куда же, черт побери, подевался Сэм Такер? Он должен быть в Кингстоне к завтрашнему утру. Сэм совсем не такой человек, чтобы так просто исчезнуть, ничего не сказав. Хотя раньше тоже случалось нечто подобное...
И когда наконец поступит разрешение лететь на север и приступать к нормальной работе?
Впрочем, он понимал, что не дождется ответов, лежа в постели рядом с Элисон и уставившись в потолок. И звонить по телефону из своей комнаты он тоже не собирался.
При мысли о «жучке» в чемодане Алекс невольно улыбнулся. Эти идиоты напрасно ждут каких-нибудь звуков из его комнаты. Не дождутся. И это приятно.
— Я слышу, как шуршат твои мысли, — вдруг произнесла Элисон в подушку. — Это замечательно.
— Меня это пугает.
Она перевернулась на другой бок, не открывая глаз, и с улыбкой потянулась к нему под одеялом. Алекс почувствовал, как ее рука легла ему на живот, потом спустилась ниже. С ответами придется, кажется, подождать. Он обнял ее; она открыла глаза и откинула в сторону покрывало, как последнюю помеху.
* * *На такси он доехал до южных ворот парка Виктории. Зрелище двух встречных потоков пестро разряженной толпы позабавило Алекса. Как стайки фазанов, люди спешили куда-то, чтобы потом остановиться и замереть... Ему даже показалось, что здесь сохранился дух викторианской эпохи.
Он вошел в парк, стараясь изображать беззаботного туриста. Но все время, пока он приближался по усыпанной гравием аллее к центру парка, он чувствовал на себе вопросительные, а то и враждебные взгляды. Внезапно его осенило: он был единственным белым среди всей этой толпы. К такому повороту событий он не был готов. Чужак, которого терпят, но стараются не выпускать из поля зрения — мало ли что... Посторонний, которого занесло на чужой праздник. Он чуть не рассмеялся, увидев, как молодая ямайка подхватила своего малыша, чтобы перейти на другую сторону аллеи. Ребенок, улыбаясь, во все глаза разглядывал высокого белокожего незнакомца, но у матери было свое мнение на этот счет. Опыт не одного поколения...
Алекс увидел прямоугольную табличку, на которой коричневыми буквами на белом фоне значилось: «Куин-стрит, восток».Стрелка указывала направо, на более узкую аллею. Он туда и свернул.
