Колин Форбс - Атлантический экспресс
— Не будем ссориться, — примирительно сказал Филип Джон. Он вел себя легко и непринужденно. Но Уогрейв прекрасно помнил, какой реакцией обладает агент ЦРУ. Он был одет в спортивного покроя костюм, под которым «люгер» был абсолютно незаметен. Филип Джон улыбнулся, глядя на напряженное лицо Уогрейва.
— Девушка из вашей команды гораздо приятнее, — заметил он. — С ней путешествие пролетит за секунду.
— Если вы позволите себе с ней лишнее, — ровным голосом продолжал Уогрейв, — я переломаю вам кости.
— Ради Бога, — непринужденно согласился Филип Джон. — Но у меня есть глаза, которые видят. Кстати, вы заметили, что у нее превосходные ножки?
Не обращая внимания на этот выпад, Уогрейв проинструктировал агента и вышел из комнаты. Он был недоволен собой. Неужели он ревновал Эльзу к этому наглецу?
Поднявшись на третий этаж, где стоял телефон с защитой от прослушивания, Уогрейв стал звонить. Первый звонок был бригадиру Траберу. Начальник швейцарской контрразведки сразу же прервал англичанина:
— Да, метеослужба утверждает, что цюрихский аэропорт еще несколько дней будет закрыт. Но это не самое страшное. У меня есть сведения, что сейчас где-то в Цюрихе находится полковник Игорь Шарпинский. Мы пытаемся его найти, но наши шансы малы — мы даже не знаем, как он выглядит…
— Он возглавит операцию по уничтожению Маренкова…
— Разумеется. Есть ли какие-нибудь новости от вашего агента в Андерматте? Теперь это очень важно — ведь Андерматт находится над Готтхардским туннелем, через который следует «Атлантический экспресс».
— Пока ничего. Для этого надо время. Но не забывайте, что у моего друга Лepoca есть номер вашего телефона. Если от него поступит какое-нибудь сообщение, немедленно передайте его мне.
Затем Уогрейв позвонил капитану Францу Вандеру из секретной службы Западной Германии. Вандер уже получил шифровку от Уогрейва, где сообщалось о личности пассажира, и принял соответствующие меры.
— Через несколько минут я отправляюсь в Базель. Мы уже согласовали наши действия с Трабером. Как только поезд пересечет немецкую границу, я лично отвечаю за безопасность вашего пассажира. Что ты говоришь, Гарри? Шарпинский в Цюрихе? Мне это не нравится…
— Никому не нравится, — сказал Уогрейв.
— И еще, — продолжал немец. — Когда Советы поймут, что им не добраться до Маренкова, я предвижу массовый исход их агентов — поэтому я объявил полную боевую готовность на восточной границе. Как ни странно, снежные бури облегчат нам работу по контролю за пропускными пунктами. Думаю, улов будет потрясающим.
— Это произойдет, когда мы вывезем Маренкова, — сказал Уогрейв. — Мне нравится твоя уверенность, но нам придется попотеть…
Звонок полковнику Шпрингеру в Лугано был совсем коротким. Уогрейв лишь поинтересовался, выполнено ли то, о чем он раньше договаривался со швейцарцем.
— В Чиассо к последнему спальному вагону прицепят платформу, — ответил ему начальник швейцарской контрразведки.
В Гааге генерал Макс Шольтен, полный мужчина с ангельским выражением лица, разговаривал со своим помощником майором Яном Сайлером, который был полной противоположностью своего шефа. Ростом шесть футов, узколицый, он всегда казался озабоченным. Сайлер докладывал Шольтену сведения о террористической группе Гейгера. Печально покачав головой, тридцатисемилетний голландец сказал:
— Слухи, одни только слухи — никаких конкретных фактов…
— Но все они говорят о том, что группа Гейгера перебирается в Голландию. Так?
— Так…
Сайлер замолчал, когда Шольтен снял трубку — ему звонили из Милана. Швейцарец уже получил шифровку Уогрейва и знал, что Маренкова повезут на «Атлантическом экспрессе». Он также знал, что цюрихский аэропорт закрыт. Это означало, что Маренкову придется следовать до Схипхола, где его ожидал «Боинг-707». Генерал также знал, что немцы закрыли свою восточную границу, чтобы советские шпионы не смогли перебраться в ГДР.
— Будем ждать вас в Амстердаме, — сказал он Уогрейву. — В случае необходимости я свяжусь с «Атлантическим экспрессом». И еще — будь осторожен!
Положив трубку, Шольтен встал и подошел к окку. Крыши домов были покрыты снегом, но небо было чистым. Снежные бури обошли Голландию стороной.
Шольтен обладал поразительной способностью предвидеть вероятные действия противника.
— Ты помнишь, как в 1951 году советских агентов Верджеса и Маклина вывезли из Данкрика на борту советского грузового судна «Мария Ульянова»? — внезапно спросил он.
— Я слышал об этом, — ответил Сайлер. Он не понимал, к чему клонит его шеф.
— Такое впечатление, что эта история может повториться, — продолжал Шольтен. — Я недавно получил сообщение, что советское грузовое судно водоизмещением в семнадцать тысяч тонн «Максим Горький» прошло Гельголандскую бухту и движется в южном направлении. Скоро оно окажется. у голландских берегов.
— Ну и что? — спросил Сайлер, все еще не понимая ход мыслей Шольтена. — Ему придется нелегко при такой погоде — барометр стремительно падает. Кстати, — поинтересовался Сайлер, — вы сообщили министру о последних событиях?
— Пока нет, — улыбнулся Шольтен, повернувшись к помощнику. — Ведь сегодня суббота — зачем прерывать его отдых?
На самом деле — как и бригадир Трабер в Цюрихе — Шольтен не имел ни малейшего желания ставить в известность свое правительство. Бунт начальников европейских секретных служб против своих нерешительных политиков набирал силу.
Было 16.30, когда Хейнц Голшак, находившийся в номере 207 отеля «Швейцерхоф», узнал о закрытии цюрихского аэропорта. Для этого он всего-навсего попросил Руди Бюлера позвонить в аэропорт и поинтересоваться, когда вылетает рейс в Германию.
— Это означает, что им придется везти Питера в Схипхол. Что ж, если ему удастся доехать живым до Швейцарии, мы подготовимся к встрече…
Голшак составил и закодировал две шифровки, которые Генрих Баум передал профессору Мохнеру, а тот из своего трайлера в Цюрихберге направил их непосредственным получателям. Первая шифровка предназначалась старшему оперативнику ГРУ Юрию Гусеву, находившемуся в тот момент во французском городе Мюлузе, недалеко от Базеля. Вторая — Рольфу Гейгеру, руководителю террористической группы, который только что прибыл в Амстердам.
Снежные бури продолжали бушевать над Европой. За полчаса до отправления «Атлантического экспресса» с миланского вокзала две противостоящие силы — западные службы безопасности и объединенные в одну армию группы КГБ и ГРУ — заняли позиции.
В 16.35 «Спарта» была готова отвезти генерала Маренкова на миланский вокзал и посадить на «Атлантический экспресс». Оставшись наедине с Молинари, Гарри Уогрейв проверял последние приготовления. Филип Джон уже уехал на вокзал вместе с Питером Некерманном. Для Некерманна во втором спальном вагоне был размещен центр связи.
— Все понятно? — спросил Уогрейв.
— Абсолютно. Весьма интересный план, — согласился Молинари. — Желаю удачи…
— Мне пора…
На втором этаже его ожидали Эльза и Маренков.
— Ты выглядишь слишком дорого для меня, — заметил Уогрейв.
На Эльзе была соболиная шуба, туфли «Гуччи» и сумочка той же фирмы.
— Да, вряд ли ты сможешь позволить себе такую женщину, — иронично сказала она. — Этот джентльмен подходит мне куда больше. — Она взяла Маренкова под руку.
В пальто из викуньи, туфлях ручной работы и модной шляпе Маренков походил на преуспевающего бизнесмена. Для того чтобы продемонстрировать, как он усвоил урок, генерал прошелся по комнате рружини- стым шагом. Эльза захлопала в ладоши. Уогрейв кивнул и направился к двери. Во дворе их ждал «мерседес 450» с автоматической коробкой передач. Уогрейв мысленно прокручивал в голове все детали — нельзя было упускать из виду ни одной мелочи. Пять минут назад он сделал еще один звонок — на этот раз по обычному телефону. Позвонив на международную станцию, Уогрейв попросил соединить его с Андерматтом.
12. Андерматт, Швейцария
В 16.49 Роберт Фрей повесил трубку телефона, стоявшего на стойке бара в отеле «Штрохен», и посмотрел на женщину, спускающуюся по ступенькам в зал.
— Анна, я заказал тебе «Кровавую Мэри», — позвал он.
— Пей ее сам…
Андерматт — это небольшой зимний курорт с одной главной улицей, по обе стороны которой расположены дома с плоскими крышами. Он расположен в долине, ведущей к Глетчу и Ронскому леднику, и его отели и небольшие гостиницы всегда заполнены туристами из разных стран. Среди лыжников, только что вернувшихся с горных склонов, была Анна Маркое, Очаровательная женщина тридцати восьми лет, которую так внимательно рассматривал Роберт Фрей. Гречанка остановилась, уперев руки в боки, и насмешливо посмотрела на Фрея.
