Йоханнес Зиммель - Пятый угол
Томас решил закончить жестокую игру. Он направился прямо к Лоозу, приподнял шляпу и заговорил дружески, как с заблудившимся ребенком:
— Здесь мы сначала немного передохнем. Последние дни наверняка измотали вас.
— Можно и так сказать, — майор пытался поддержать репутацию своей профессии, прохрипев: — И если вы даже отправитесь на край света, вы от меня теперь не улизнете, Ливен!
— Оставьте, старина, оставьте! Мы ведь с вами не в Кельне. Немецкий майор здесь не очень-то много значит, дорогой Лооз!
Майор, одетый в штатское, с трудом сделал глотательное движение:
— Будьте столь любезны, называйте меня Леман, мсье Леблан.
— Так-то лучше! Этот тон мне куда больше по душе. Садитесь, господин Леман. Взгляните вниз — не правда ли, какой чудесный вид?
Внизу было видно, как рыбацкая флотилия — беспорядочное скопление парусных лодок, подобно гигантской стае бабочек, — возвращалась домой в устье Тахо. Как и тысячелетие назад, люди с криками и песнями втаскивали свои лодки на сушу по деревянным каткам. Им помогали женщины и дети, и повсюду вдоль темного пляжа разгорались огни в небольших глиняных печах.
— Как вы меня разыскали? — осведомился Томас, не отрывая взгляд от пляжа.
— Мы проследили за вами вплоть до Тулузы. Вообще-то должен сделать вам комплимент! Дамы из заведения мадам Жанны вели себя безупречно. Ни угрозами, ни посулами из них ничего нельзя было вытянуть.
— Кто же меня предал?
— Один мерзкий субъект… Зовут его Альфонс… Наверняка вы ему чем-то насолили.
— Из-за бедной Бебе, да, да, — мечтательно произнес Томас и открыто посмотрел на майора.
— Португалия — нейтральная страна, господин Леман. Предупреждаю, я буду защищаться.
— Но, дорогой господин Ливен… пардон, мсье Леблан, вы плохо понимаете суть дела. Адмирал Канарис поручил мне сообщить вам в случае вашего возвращения в Германию вы не понесете никакого наказания. Далее мне поручено выкупить у вас небезызвестную черную папку.
— Вот как.
— Что вы хотите за нее? — майор перегнулся через стол. — Я знаю, что списки все еще у вас.
Томас, опустив глаза, поднялся и извинился.
— Мне необходимо позвонить, — но направился он не к ресторанному телефону. В сложившихся обстоятельствах он не казался ему достаточно надежным. В нескольких шагах от заведения находилась уличная телефонная кабина, откуда он соединился с отелем «Паласио до Эсторил-парк». Он попросил мисс Хастингс. Американская стюардесса не заставила себя ждать:
— О, Жан, ты где? Я так по тебе соскучилась!
— Задерживаюсь. Деловые переговоры. Мейбл, когда сегодня утром в Марселе я помогал тебе собирать чемодан, то по ошибке сунул в него свою черную кожаную папку. Прошу тебя, дорогая, отнеси ее вниз портье. Пусть положит в гостиничный сейф.
— Охотно, милый… И прошу тебя, возвращайся не слишком поздно. Завтра рано утром я должна улетать в Дакар.
Во время разговора Томас неожиданно почувствовал, что кто-то стоит возле кабины и подслушивает. Он резко распахнул дверь. Худой мужчина с криком отшатнулся и схватился за ушибленный лоб.
— О, пардон, — сказал Томас. Потом его брови поползли вверх, вместе с улыбкой на лице появилось выражение покорности судьбе. Он узнал этого человека, выглядевшего как близкий родственник майора Лооза. Томас встречался с ним в лондонском аэропорту в мае 1939 года, когда его высылали из страны. И высылал именно этот человек.
Глава третья
«Вот и приехали, — подумал Томас. — Наверняка у меня не все в порядке с головой, если мне показалось, что в человеке, которого саданул дверью по башке, я узнал мистера Лавджоя из "Сикрет сервис". Подобное может привидеться только в бреду, ибо этот тип не может быть Лавджоем. Каким образом Лавджой смог из Лондона попасть сюда, на окраину Лиссабона? И какие дела могли привести его сюда?»
Томас решился на необычный шаг. «Заговорю-ка я с этим фантомом, этим порождением моей болезненной фантазии, как с настоящим Лавджоем. Тогда сразу выяснится, в своем ли я уме».
— Как поживаете, мистер Лавджой? — сказал Томас, подняв брови.
— Хуже, чем вы, мистер Ливен, — моментально отреагировал тощий. — Вы думаете, это удовольствие — гоняться за вами по всему Лиссабону? А теперь еще эта дверь! — Лавджой вытер платком пот, выступивший на затылке. На лбу у него медленно, но неотвратимо взбухала шишка.
«Итак, я в здравом уме, чего нельзя сказать об окружающем мире. А сумасшествие становится все более заразительным. И даже найден способ распространять его». Он глубоко вздохнул, прислонился к телефонной кабине и спросил:
— Как вы оказались в Лиссабоне, мистер Лавджой?
На что представитель британских интересов скривил лицо и произнес:
— Был бы вам признателен, если бы вы называли меня Эллингтоном. Так, во всяком случае, ко мне обращаются в Португалии.
— Услуга за услугу. Тогда и меня зовите Леблан. Так ко мне обращаются в Португалии. А вообще-то вы так и не ответили на мой вопрос.
Человек, назвавшийся Эллингтоном, обозлился:
— Людей из секретной службы вы все еще считаете идиотами, да?
Человек, назвавшийся Лебланом, вежливо ответил:
— Это вы сказали. Поэтому, с вашего позволения, не стану отвечать на этот риторический вопрос.
— Вы думаете, мы не знаем, что вас ищет лично адмирал Канарис? — британский агент придвинулся к нему вплотную. — Вы полагаете, что мы в Лондоне не перехватываем немецкие радиосообщения?
— Я думал, их шифруют.
— У нас есть дешифровальный код.
— А у немцев — ваш, — сказал Томас, неожиданно развеселившись. — Почему бы вам не сесть вместе и не сыграть в подкидного дурака?
— Я знаю, что вы бессердечный циник, — в бешенстве сказал англичанин. — Знаю, что для вас нет ничего святого. Я вас тут же раскусил — еще тогда, в лондонском аэропорту. Вы — субъект, у которого отсутствуют понятия чести, морали, разума, принципов…
— Вы мне льстите!
— И потому я сразу же сказал: позвольте мне вести переговоры с этим парнем! Он понимает лишь один язык, — и Лавджой потер друг о друга большой и указательный пальцы.
— Минуточку, давайте все по порядку. Ответьте же, наконец, как вы здесь очутились.
И Лавджой рассказал. Если ему верить (а для недоверия не было оснований), то британская секретная служба действительно прослушивала все радиосообщения, связанные с поисками Томаса Ливена майором Лоозом. Последний сеанс принес радостную весть: Лооз отправляется за разыскиваемым в Лиссабон.
— …в Лиссабон! — закончил Лавджой. — Я немедленно вылетел курьерским самолетом и прибыл на два часа раньше вас. Я вел вас от самого аэропорта: ехал за вами и другим господином, который сейчас сидит там, на террасе ресторана. Полагаю, это майор Лооз.
— Какая проницательность! Вы что, не знаете майора в лицо?
— Нет.
— Бог мой, тогда пошли в ресторан. Я вас познакомлю. Вместе поедим. Закажем, разумеется, устриц, здесь обязательно нужно попробовать устриц…
— Прекратите пороть чушь! Мы знаем, что вы ведете двойную игру.
— Вот как.
— У вас есть папка со списком самых лучших французских агентов во Франции и Германии. Не допущу, чтобы вы сбыли эти списки распрекрасному майору Лоозу. Он наверняка будет предлагать вам деньги, много денег…
— Ваши бы слова да Богу в уши!
— …но я предлагаю столько же, даже больше, — Лавджой презрительно засмеялся. — Ибо знаю, что вас интересуют только деньги! Для вас не существует понятий чести и веры, совести и раскаяния, идеалов, порядочности…
— Так, — произнес Томас спокойно, — с меня хватит, немедленно заткнитесь. Кто помешал мне тогда вернуться в Англию, к мирной жизни? Кто помогал тогда разрушить основы моего существования? Вы и ваша трижды проклятая секретная служба. И после этого вы хотите мне понравиться, сэр? — а про себя подумал: «Теперь я покажу вам, окаянные твари. Всем сразу!»
— Извините за задержку, — сказал Томас, когда три минуты спустя он вернулся к майору Лоозу, который мог сойти за близкого родственника своего англосакского коллеги.
— Встретили знакомого? Я видел, как вы стояли там, у телефонной будки.
— Вот именно, старого знакомого! И вашего конкурента, господин Леман.
На террасе ресторана уже горели свечи в колпачках, а снизу по-прежнему раздавалось гортанное праздничное пение рыбаков. Мягкий зюйд-вест дул с устья Тахо, которая в сумерках приобрела оттенок дымчатого перламутра.
— Конкурента? — нервно переспросил майор Лооз.
— Этот господин работает на «Сикрет сервис».
— Какая же вы сволочь! — сорвался Лооз и стукнул кулаком по столу.
— Не надо так, — сказал Томас укоризненно, — не надо так, Леман. Если вы не будете вести себя как воспитанный человек, я встану и уйду!
