Дональд Гамильтон - Закоулок убийц
— Чертовски мокрый у вас залив, — буркнул я.
— Давайте за это выпьем, — предложила она, улыбаясь. — Тем более, что я полностью с вами согласна. Что вам налить?
Я проводил ее взглядом, когда она подошла к столику и склонилась над серебряным подносом. Ничего не просвечивает, ниоткуда не выглядывает оголенное тело, как это часто случается с разными неглиже. Нет, настоящая леди, принимающая в своем доме гостя, хотя я — точнее “Хлыст” Петрони — никак не мог избавиться от беспокойного подозрения, что под роскошным одеянием ничего нет.
Я прокашлялся и сказал:
— Мне, мадам, бурбон с водой. Нет, с шипучкой, черт возьми. В последний раз я видел такой сифончик, когда под стол пешком ходил.
— Неужели?
Она пыталась изобразить интерес, но улыбка получилась натянутая. На лице промелькнула маска вежливости. Ей было глубоко наплевать, что видел или чего не видел в своем детстве Петрони, а сама мысль о том, что нужно проявить интерес к кошмарному детству омерзительного создания — меня, — должна была привести ее в неистовство. Но она спохватилась, подала мне напиток и снова улыбнулась, уже поприятнее.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласила она и тихо рассмеялась. — Видите? Я опять сказала “пожалуйста”. — Она приблизилась ко мне. — Откуда вы родом, Петрони... Джим? Так ведь вас зовут, да? Джим?
— Угу, — буркнул я. — Джим.
— А вы можете называть меня Робин.
— Хорошо, Робин.
Она уселась на диванчик и похлопала по обтянутому кожей сиденью.
— Пожалуйста, садитесь сюда. Я нервничаю, когда вы так надо мной возвышаетесь. Вы самый высокий мужчина из всех, с кем я знакома. Вы не играли в детстве в баскетбол?
Пора было уже поставить ее на место. Нельзя, чтобы Петрони казался в ее глазах полным болваном. Я вперил в нее тяжелый взгляд и гнусно ухмыльнулся.
— Хватит комедию ломать. Достаточно, если вы просто будете вежливой. А соблазнять меня не надо — если до этого дойдет, я сам этим займусь.
Она стрельнула в меня глазами. В них промелькнула ненависть, но только на мгновение. В следующий миг она засмеялась.
— Хорошо, — кивнула она. — Хорошо, Джим. Я это заслужила. Я недооценила вас. Я просто проверяла свои чары, если вам понятно, о чем я говорю.
— Понятно, — отмахнулся я и присел рядом. — И давайте оставим в покое мое детство. Тем более, что вам на него глубоко наплевать. У вас есть что-нибудь под этой штуковиной? — я прикоснулся к тонким кружевам пышной юбки.
Вопрос застал ее врасплох.
— Э-ээ, да... ночная рубашка.
— Должно быть, прехорошенькая, — мечтательно произнес я. — Ладно, позже мы к этому вернемся. Сейчас, думаю, у нас найдется еще одна тема для разговора, помимо моего детства и вашего нижнего белья, но вы не отчаивайтесь.
Тут уж она не выдержала. Сорвалась с места, в два прыжка подскочила к камину и развернулась ко мне, держа тяжелый дробовик. Оба ствола смотрели мне в грудь. Внушительное оружие, по-своему красивое, странно смотрелось в хрупких женских руках.
— Мерзкое отродье! — воскликнула она. — Гнусное животное! Как вы смеете...
Я нагло зевнул и ухмыльнулся наиподлейшей из ухмылок Петрони.
— Ну вот, — изрек я, — теперь мы знаем. Мокрая или сухая, вы все та же заносчивая стерва, а я все то же мерзкое отродье. Следовательно, всякое сходство с двумя славными людьми, ведущими милую беседу за рюмкой виски, чисто случайно, как принято говорить в кинематографе. — Я забросил ноги на диван и улегся поудобнее, испустив блаженный вздох. — Вот, совсем другое дело. А то денек что-то слишком утомительный выдался. Уберите бластер, душечка. Я предвидел, что вы держите под рукой заряженную пушку. Либо пушка, либо фараоны — должны же вы как-то защититься от такого гнусного животного.
— Уберите свои грязные лапы с моего дивана! Я снова зевнул.
— Хватит орать, киска. Вы уже доказали, что вас на понт не возьмешь. Как и меня. Давайте исходить из этого.
С этими словами я пригубил свой напиток, старательно не глядя ни на нее, ни на дробовик, что было непросто. С такого расстояния заряд снес бы мне голову начисто. Словом, я испытал немалое облегчение, когда она усмехнулась и поставила дробовик на место. Зашуршал нейлон, я повернул голову и увидел, что миссис Ростен подошла к окну и смотрит наружу. Я отставил в сторону стакан, встал с дивана и подошел к ней.
Огромное окно кабинета выходило на бухту с длинным Т-образным причалом. Причал освещался фонарями. Чуть поодаль виднелись парусные яхты, стоявшие на якоре или плававшие в тумане. “Оспрей”, моторная яхта с широкой, почти квадратной кормой и двумя трубами была пришвартована вдоль причала, в дальнем конце которого виднелась большая белая шхуна. Должно быть, “Фрейю” решили вернуть к родимой пристани после статьи в газете. Судя по освещенному иллюминатору, на борту шхуны кто-то находился. Вдали, за гаванью, залив пересекала длинная цепочка огней.
— Терпеть не могу этот новый мост, — сказала внезапно Робин Ростен, словно прочитав мои мысли. — Раньше здесь ходил паром. Одно удовольствие было переправляться. Они разрушили мою молочную ферму, изгадили лучшие земли на всем побережье, чтобы построить эту уродину. Вы, должно быть, не знаете, что я была фермершей, Джим?
— Нет, — отозвался я. — Не знаю.
— Была, представьте себе. Бедняга Луис никак не мог этого понять; он считает, что, сколотив состояние, остается только сидеть и наслаждаться богатством. Он не мог уразуметь, что побуждает меня расхаживать в сапогах, от которых пахнет навозом. Эх, какие угодья были у меня к северу отсюда! Но эти негодяи проложили скоростную автостраду через самую середину. Четыре полосы и бетонное ограждение. А нам даже не разрешали пересекать ее. Чтобы попасть на северные пастбища, мне приходилось доезжать едва ли не до самого города, а там разворачиваться — чертовски нелепо. Вы не знаете, почему я вам все это рассказываю?
— Нет, — сказал я, опуская обе руки на ее плечи. — Но вы рассказывайте. Я слушаю.
— Спокойно, — пробормотала она. — Полегче, Джим. Я не выношу насилия.
— Со мной вам нечего опасаться, — ухмыльнулся я. Она расхохоталась.
— У вас короткая память.
— Это совсем другое дело, — отмахнулся я.
— Вы ужасный человек.
— Да, — скромно согласился я.
— У меня до сих пор песок в волосах. А как вы догадались, что я не вызову полицию?
— В нашей профессии нужно уметь рисковать. Я решил, что вам выгоднее пойти на сделку. Рискнул, словом.
— А что бы вы сделали, если бы я вызвала полицию?
— Я заранее заготовил правдивый рассказ.
— Я так и поняла. Я заметила, как вы положили мои туфли и сумочку.
— Одна взбалмошная светская дамочка упилась в стельку и решила утопиться. А малыш Петрони подоспел вовремя и спас ее.
— Что за чепуха!
— Возможно. Но на большинство вопросов ответы я заготовил. Пусть не идеальные, но вполне приемлемые.
Потом у меня есть люди, которые наймут для меня лучших адвокатов — во всяком случае, не хуже ваших. Так что полиции пришлось бы выбирать, кому верить — мне или вам. Потом я бы опять позвонил вам. И тогда, если бы вам снова вздумалось подослать ко мне служанку, богатенькая миссис Ростен уже не снесла бы головы.
— Вы — страшная личность, — сказала она. — Пожалуйста, оставьте в покос мою застежку. Я не выношу насилия. — Она отвела мою руку от своей спины и опустила со на свою грудь. Потом взяла мою вторую руку и поместила рядом с первой. — Вот, побалуйтесь пока, ужасное создание.
Лишь тоненькие кружева отделяли мои ладони от жаркого тела Робин Ростен. Ощущение довольно тревожащее, даже для человека, посвятившего жизнь защите национальных интересов — угрюмого и несокрушимого тайного агента Мэттью Хелма.
Я прокашлялся и прохрипел:
— Поневоле возникает вопрос — зачем это великосветская дама приглашает коварного уголовника Петрони к себе домой и позволяет ему баловаться со своими сиськами вместо того, чтобы просто сдать его полиции?
Я почувствовал, как она напряглась.
— Не будьте грубияном, — ответила она. Потом рассмеялась. — Вы мне нравитесь, Петрони. Вы такой непосредственный. И вы не строите из себя кого-то другого.
— Петрони — всеобщий любимец, — ухмыльнулся я. — Но на мой вопрос вы не ответили.
— Вы знаете ответ.
— Вы хотите знать, кто меня нанял, — произнес я. — И вы были уверены, что полиция бы из меня это не вытянула. Вы умница. Но, как я вам уже говорил, у Петрони тоже есть свои принципы.
— До сих пор? — прошептала она, теснее прижимаясь ко мне.
— Не стоит, — ухмыльнулся я. — Все женщины повторяют эту ошибку — я никогда не мешаю секс с бизнесом.
Ответила она не сразу. Потом снова засмеялась.
— Вот это отпор! Петрони, вы просто чудо! Ведь вас нанял Луис, верно? — Я промолчал, и она продолжила: — Не отпирайтесь — я и сама знаю. Он слишком неуклюже пытался со мной поссориться, чтобы я уехала одна. И я видела, как вытянулась его рожа, когда я вернулась домой. Он ведь был уверен, что уже не увидит меня живой; у него даже челюсть отвисла. Сейчас, должно быть, напивается где-нибудь, приходит в себя после потрясения. Он бы выдал себя прямо на месте, если бы не эта юная идиотка, дочь Майклса, которая пришла в такой ужас от моего вида, что опрокинула на себя виски. Луис воспользовался этим, чтобы броситься на помощь. Вы же знаете Луиса. Даже во время конца света он не упустил бы шанса облапать хорошенькую девочку.
![Дональд Гамильтон - Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]](/uploads/posts/books/247767/247767.jpg)