Юрий Барышев - Мадам Гали – 3. Охота на «Сокола» (F-16)
Плешивый, с впалой грудью, сутулый. Тонкие желтоватые прокуренные пальцы, хитрый взгляд. Презрительно опущенные вниз уголки губ. Не блещущая свежестью нейлоновая рубашка, галстук, который он явно надевает через голову, чтобы каждый раз не тратить время на завязывание узла, дешевые часы на протершемся кожаном ремешке, неаккуратно стриженные ногти, нечищеные ботинки со стоптанными каблуками. И этот человек руководит службой контрразведки в столице?!
Завершив свой «осмотр», Тулин прервал затянувшуюся паузу:
— У нас с вами около часа времени. Постарайтесь уложиться. Расскажите мне о Гриффите и о ваших с ним отношениях. Меня интересуют мельчайшие детали, характеризующие его как личность. Мы с вами встречаемся впервые, — кашлянул Тулин, — но я знаю по оперативным материалам, что вы прекрасно разбираетесь в людях.
Гали переменила позу, сложила руки на коленях и с добросовестностью ученика, хорошо вызубрившего урок, почти слово в слово повторила все, что вчера рассказала Анатолию. Она не боялась запутаться в деталях, так как память ее никогда не подводила.
Рассказывая, она украдкой поглядывала на Тулина, смолившего сигареты одну за другой. Даже его профессионально, якобы равнодушный взгляд не мог скрыть заинтересованности. Гали поняла, что ей поверили.
Закончив свой рассказ, она опустила глаза и замолчала. Теперь настала его очередь.
— Дело серьезное, — начал Тулин. — Для такой операции требуется очень квалифицированное руководство.
«Ну, так и есть! Анатолий был прав. Он хочет моими руками таскать каштаны из огня.
Не догадываясь о настроении «Гвоздики» Тулин продолжал, как о чем-то давно решенном:
— Вы не возражаете против работы со мной, на период работы по Гриффиту? Гали не колебалась ни секунды:
— Возражаю. Я уже привыкла работать с Анатолием Ивановичем. Мы прекрасно понимаем друг друга. И мне бы хотелось, чтобы он остался моим куратором, — заявила она довольно решительно.
Глаза Тулина сощурились. Дерзкая девчонка! Она еще пытается качать права. Да кто она такая? И где бы она была сейчас, если бы не мы? Барков совершенно распустил ее.
Как будто читая его мысли, Гали продолжала:
— Конечно, если это приказ, я его выполню. Но, не уверена, что мое настроение положительно скажется на развитии отношений со Стивеном Гриффитом.
— Вы что-то имеете против меня? — процедил сквозь зубы Тулин.
«А ты как думал, хмырь», — мысленно огрызнулась Гали. Вслух же сказала:
— Да нет, что вы! Просто мне потребуется много времени, чтобы привыкнуть к вам, а здесь, как вы правильно заметили, дорог каждый час. И потом, — Гали деланно, с надрывом, но очень естественно закашлялась, — вы ужасно много курите, а я не переношу сигаретного дыма.
Произнеся эти слова, Гали невинно уставилась на Тулина, всем своим видом выражая сожаление о невозможности их сотрудничества.
«Похоже, придется Баркова брать в долю, — хмурясь, подумал Тулин. — Вот строптивая дрянь!»
— Хорошо. Время покажет, как нам поступить, — сказал он сухо. — Скорее всего, через пару дней вам предстоит вылететь в Бангкок. Вы не против? Мы за эти дни обмозгуем ситуацию и проинструктируем вас, как вести себя с Гриффитом дальше.
— Я, право, не знаю, — Гали умело скрыла радость победы. Пусть усвоит, что без нее дело не выгорит! — Гриффит после моего отъезда собирался возвращаться к месту службы. Он мог уже покинуть Таиланд.
— А как вы с ним договорились поддерживать связь?
— У него есть мой номер телефона в Париже. У меня — его домашний — на Окинаве. Да, есть еще номер в гостинице, где он остановился.
— Попробуйте связаться с ним и выясните, где он сейчас находится. От этого будут зависеть наши дальнейшие действия.
Разговор закончился. Тулин был в бешенстве, но внешне оставался совершенно спокойным. «Что ж, — думал он, — все замыкается на эту девицу. И если без нее никак не обойтись, придется терпеть и ее выходки, и этого Баркова».
Начальник Второй службы умел обходить и не такие препятствия. И на этот раз он постарается не упустить своего.
В номер вошел Анатолий. Выжидательно остановившись на пороге:
— Надеюсь, я не помешал?
Тулин затушил недокуренную сигарету и, не оборачиваясь, сухо сказал:
— Да, мы закончили. — Он покровительственно взглянул на Гали и добавил с деланной улыбкой: — Вы хорошо поработали. Спасибо вам за сотрудничество. Я надеюсь на успех.
Как только за ним закрылась дверь, Гали откинулась на спинку стула и почти простонала:
Господи! Какой же он зануда. Все жилы из меня вытянул.
— Ну что ты! — протестующе произнес Анатолий, прикладывая палец к губам, а затем крутя им у виска. — Он редкий умница и за конкретные дела имеет правительственные награды. Пойдем, я тебя провожу.
Они вышли из гостиницы, но расходиться не торопились. Анатолий пригласил Гали в кафе на первом этаже на чашечку кофе. Рядом располагалась знаменитая на всю Москву булочная, так любимая москвичами. Аромат свежеиспеченного хлеба распространялся на всю округу.
Устроились за маленьким столиком в углу. Гали и не подозревала, как устала и проголодалась. Она набросилась на кофе и пирожные.
Анатолий взял себе чашку зеленого чая. Он не торопил ее, не задавал вопросов и терпеливо ждал, пока она немного отдохнет. К тому же, он примерно догадывался, что Тулин мог сказать Гали. Вот только что она могла ему ответить?
Наконец Гали отставила опустевшее блюдце со сладкими крошками, и проговорила:
— Вы знаете, он требовал, чтобы я работала с ним.
— Ну и?..
Гали рассмеялась.
— Неужели ты всерьез думал, что я могу согласиться?
— Конечно, нет. А он так разобиделся, будто просил дать ему, тут же в номере, а я ему грубо отказала.
Анатолий облегченно выдохнул. Хотя он понимал, чем может для него обернуться ее неподчинение, но все равно терять Гали ему не хотелось.
С полным правом Тулин может влепить ему выговор за недостаточное воспитание агента. Во всех приказах КГБ о работе с агентурой указывалось: «агент не принадлежит оперработнику, агент работает на систему». Поэтому должен выполнять все указания куратора. Но, все же хорошо, что она остается с ним…
— Анатолий Иванович, я на самом деле не хочу с ним работать. Я еле высидела этот час! А в конце он еще начал допытываться, какие у нас с вами отношения. И завуалировано выяснял, не лазите ли вы мне под юбку.
Анатолий засмеялся. А потом вдруг посерьезнел. Черт возьми, а ведь может случиться так, что на месте Гали будет другая агентесса, и по злобе или по какой другой причине, на такой вот вопрос ответит: «Да, было дело». Оправдывайся потом.
Анатолий в который раз вспомнил тот дурацкий случай…
Жили они с женой всегда мирно и спокойно. Но, вот случилось же однажды, и все из-за болтливых языков! Подружки жены, коллеги по кафедре иностранных языков, напели ей в уши про «коварного изменщика — мужа». Будто бы замечают его часто в читальном зале библиотеки иностранной литературы, да не над журналами, а рядышком с хорошенькой библиотекаршей Ларисой. Но Анатолий был, как говорится, чист и невинен. Лариса и впрямь была хороша, но Баркову и в голову не приходило закрутить роман. В библиотеку же ходил за свежими газетами, и только…
Если и грешил Анатолий, то только в мыслях. Уж очень сильно постарались на первом курсе отцы-командиры вбить неписаные заповеди в головы будущих «Штирлицев». Первая гласила — никогда не сознавайся в содеянном, если нет свидетелей. Вторая — никогда не путайся с женщинами, работающими с тобой рядом. А Анатолий уже и так был в числе штрафников из-за женитьбы.
Анатолий постепенно стал замечать, что дорогая женушка как-то косо на него поглядывает. Да и тесть с тещей пореже стали выходить на кухню, которая выполняла роль общей столовой. Попытки выяснить, что случилось, ни к чему не привели…
Уже сдавая в библиотеку после госэкзаменов литературу, Анатолий узнал, что Ларису перевели работать в филиал. Только через два года ему рассказали, что его Галина ходила к секретарю парткома и жаловалась на «молодых соплячек», разрушающих семьи будущих защитников Родины.
Через некоторое время они распрощались. Барков поехал в Управление, а Гали отправилась в гостиницу.
Неспешно размышляя, она шла по улицам родного города. Успевшая привыкнуть к сверкающим вывескам и ярким одеждам парижан, в Москве Гали словно заново погружалась в беспросветную вязкую осеннюю серость.
Нет, она не изменила Москве, она продолжала ее любить. Так любят покосившийся деревянный дом, в котором прошло детство, яблоню в саду с самыми вкусными на свете яблоками. Запахи курятника и сарая, где хрюкали свинушки, вкусный запах теленка, только что насосавшегося молока.
В Париже она скучала по Москве, но, возвращаясь в Москву вновь стремилась в Париж. Желание увидеть мир, такой огромный и бесконечный своими глазами жило в Гали с детства. Есть люди, которые по разным причинам бегут из родного дома, из города, из своей страны. Гали принадлежала к другим, к тем, которые устремляются к новым городам, к новым людям, новым странам. Граница Союза была на замке. За бугор ездили только дипломаты, внешторговцы, ученые, гораздо реже — артисты Большого театра. Оставалась только маленькая лазейка — стать женой гражданина капстраны и уехать вместе с ним. Но, это один шанс из тысячи. Она была готова рискнуть.
