Чингиз Абдуллаев - Рассудок маньяка
— Ее изнасиловали?
— Нет, даже не пытались. Но юбку и колготки порвали. Очевидно, тем же скальпелем.
— Что-нибудь еще?
— Пока все. Мы еще работаем.
— Если появится что-нибудь новое, сообщите нам, — сказал на прощание Климов.
Когда они снова остались вчетвером, Климов взял список.
. — Хотите взглянуть? — спросил он у Дронго. Тот кивнул. Следователь протянул ему листок.
— Двенадцать фамилий, — сказал он, — ровно двенадцать. И всех я знаю. Неужели вы думаете, что убийца среди них?
— Пока ничего не думаю, — сказал Дронго, вчитываясь в список.
— Четверо женщин, — сказал задумчиво Климов, — их мы можем сразу исключить. Остаются восемь мужчин. Из них Архипова и Сыркина, я думаю, пока тоже можно не особенно проверять. Остаются шестеро. Четверо — из технического отдела. Неужели вы предвидели такой результат и убийца все-таки работал именно в техническом отделе?
— Давайте проверять, — устало предложил Дронго. — Четверо, которые были и в тот вечер, — Зинков, Алексанян, Шенько и Коренев. Давайте для начала пригласим их сюда. Хотя с двоими я уже виделся после убийства.
— С кем?
— С Алексаняном и Шеньковым. Один был в лаборатории, когда я туда пришел, второй вошел следом.
— Позовите сюда всех четверых, — обратился Левитин к Сыркину, — а секретарь может перейти в ваш кабинет. Если она способна двигаться.
— Может, отпустить ее домой? — предложил Михаил Михайлович. — У нее давление.
Климов вопросительно посмотрел на полковника. Сам он, видимо, не стал бы возражать.
— Нет, — резко бросил Левитин, — ни в коем случае. Никаких исключений. Если ей плохо, мы вызовем врача, но пусть остается пока в здании.
— Хорошо, — в который раз Сыркин вышел из кабинета.
— Вы подозреваете и его? — спросил Дронго у Климова, когда заместитель директора вышел.
— Всех, — ответил Климов, — я обязан найти убийцу. Мне никто не позволит оставлять безнаказанными такие преступления. Это уже вызов, если хотите, вызов всем нам.
— Мы найдем убийцу, — добавил Левитин, — обязательно найдем.
Он взял трубку телефона, набирая номер ФСБ. Полковник понимал, что обязан доложить обо всем случившемся, чтобы хоть как-то снять с себя часть вины. Климов подошел к окну, глядя на проходную, которая хорошо просматривалась отсюда.
Двенадцать фамилий, Дронго вчитывался в список, двенадцать человек. Дотошный Сыркин выстроил их в должностном порядке. Первым шел Архипов. Сергей Алексеевич был последним, кто мог оказаться убийцей-маньяком. Хотя бы потому, что он сам предложил Дронго приехать в институт. С другой стороны, если он убийца, то все вполне оправданно. Именно он решает, кого взять в институт. Именно он мог в его возрасте воспылать страстью к молодым женщинам.
Дронго покачал головой, отгоняя подобные мысли. Архипов слишком стар для подобной роли. Второй шла Моисеева. Климов исключил всех женщин, но убийцей вполне могла быть и женщина. Тем более что эксперт говорил о скользящих, неглубоких ударах, которые могла оставить женщина. С другой стороны, подобных маньяков среди женщин еще не встречалось. Хотя вполне возможно, что действует не маньяк, а все рассчитавшая женщина. Тогда нагнетание страха в институте будет точно соответствовать ее замыслам. Она ведь не любила погибшую. Вернее, обеих погибших, и не особенно скрывала это обстоятельство. Может, она вышла к Архипову, увидела Дронго и, решив, что обеспечила себе алиби, спустилась вниз, чтобы умертвить красивую молодую женщину, которая ее так раздражала. Только из-за того, что она пользовалась успехом у мужчин, а сама Елена Витальевна — нет? Это весьма слабый аргумент, но его нужно проверить.
Третьим шел Сыркин. Добрейший Михаил Михайлович служил раньше в МВД. Его не испугает вид крови или вид несчастной женщины. Он еще крепкий мужчина, и среди всех двенадцати подозреваемых он единственный, кто мог точно, безжалостно и профессионально убить обеих женщин. По разным мотивам. Возможно, что одна из них что-то узнала. Именно Сыркин мог все заранее подготовить. Он знал о том, что Сойкина не появится в техническом отделе, мог все заранее просчитать. Но тогда почему он так заинтересованно водил Дронго весь день по территории института? Или это тоже было частью его плана?
Четвертым в списке значился Зинков. Именно он самый интересный объект для изучения. Красавец профессор, начальник отдела, в котором работают две красивые женщины. И обе оказываются убитыми. Может, у него срабатывал некий комплекс «хозяина». Ему хотелось быть не только духовным наставником, но и физическим лидером. Внешние данные, ум, сила, воля, расчет — все в нем присутствовало. Женщины могли ему отказать, и вот пришло желание мстить. С другой стороны, почему бы женщинам ему отказывать? И только из-за этого он бы стал убивать? У него ведь прекрасная жена, которая не только друг, но и коллега.
Пятой значилась Фирсова. Она не контактировала с женщинами из технического, у нее не было видимых причин. И если она ревновала своего мужа, то почему гнев обрушился на соперниц, а не на собственного супруга, с которым у нее к тому же были прекрасные отношения? И какими соперницами могли быть девчонки, по сравнению с ней — умной и красивой женщиной, — простушки.
Шестым в списке значился Алексанян. Говорят, что он одержим работой. Но в вечер первого убийства именно он знал точно, где находится Хохлова. И он вошел в лабораторию, когда там все работали. На этот раз он тоже находился в лаборатории, словно не знал о втором убийстве, совершенном в институте.
Седьмым был Шенько. Пожилой, неразговорчивый, не очень расположенный к общению человек. Может, именно он? Или упомянутый восьмым Коренев? У молодых людей страсти проявляются довольно сильно. Или же это так рационально рассуждавший Фортаков? Совершил убийство, а потом изливал свою душу в кабинете Сыркина, отвечая на вопросы Дронго. Или все-таки Носов, всегда оказывающийся в нужном месте? Или Сулахметова, ненависть которой к молодым женщинам могла быть не спонтанной, а вполне осознанной. И наконец, последняя фамилия — Краснолуцкая. Уборщица, которая, очевидно, отвечала за душевые. Она работала и в тот вечер. Тогда Ольга сказала, что в кабине лифта на полу была вода. Может, эта самая Краснолуцкая убила Хохлову, а затем помыла руки в душевой или вообще приняла душ. Ведь после работы никто в душевую не заходил. И она решила, что во второй раз далеко не стоит ходить, можно убить прямо в душевой. Но мотивы, мотивы? Зачем уборщице убивать молодых женщин? И вообще, почему кто-то начал такую безумную охоту?
— О чем вы задумались? — спросил Климов.
— Об этих людях, — показал на список Дронго. — Среди них вполне мог оказаться убийца. Каждый из них милейший человек, но кто знает, что на самом деле творится в их душах и каковы истинные мотивы совершенных преступлений.
Внезапно открылась дверь из приемной, и в кабинет вошла рассерженная Елена Витальевна. Она холодно взглянула на Левитина, развалившегося в кресле Архипова, и тот быстро принял более сдержанную позу.
— Мало того, что вы устроили из института полигон для своих проверок, — чеканя каждое слово, сказала Моисеева, — вы еще позволяете себе входить в кабинет Сергея Алексеевича, пользуясь его отсутствием. Вам не — кажется, что это переходит всякие границы?
— Мы выполняем свою работу, — примирительно сказал Климов.
— А мы свою, — отрезала она, — и будьте любезны выйти из этого кабинета. Вы можете проводить свои беседы в кабинете Михаила Михайловича или в приемной.
На Дронго она вообще не смотрела. Когда Елена Витальевна повернулась, чтобы выйти из кабинета, Климов остановил ее:
— Подождите, — сказал он. — А где были вы в момент совершения преступления?
Она повернулась к нему, смерила его с головы до ног презрительным взглядом и ледяным тоном переспросила:
— Вы спрашиваете меня?
— Да, — не смущаясь подтвердил Климов. — Нам нужно знать, где вы были в момент совершения преступления?
— Мы разговаривали у лифта с Сергеем Алексеевичем, — ответила Моисеева, — вот этот ваш сотрудник может все подтвердить. Он меня видел.
— Да, — сказал Дронго, — но Потом я ушел в кабинет к Сыркину и уже не мог вас видеть.
— А я быстренько сбегала вниз, чтобы зарезать несчастную девушку? — с презрением спросила Моисеева. — Вы это хотите сказать?
— Напрасно вы так обижаетесь. Мы ведь обязаны все выяснить, — заметил Климов, — мы можем уйти в другой кабинет, если хотите. Но мы обязаны все выяснить.
— Потом я вернулась в свой кабинет и там работала, — сказала она спокойнее.
— Одна?
— Да, одна. У нас не такая профессия, чтобы работать стадно. Мы работаем в основном головой, если вы изволили заметить. У вас есть еще вопросы?
— Нет, — Климов поднялся, — мы перейдем в кабинет Сыркина. Только мы просим всех не уходить с работы, пока мы не закончим расследования.
