Джон Ле Карре - Убийство по-джентельменски
Смайли наполнил ее бокал из стоявшего на столе графина.
— Ужасная история с этим убийством, не правда ли? Эта старая попрошайка, должно быть, совсем из ума выжила. Стелла Роуд была прекрасной женщиной, как мне всегда казалось, хотя… несколько необычной. Никто не умел так ловко перелицевать одно и то же платье… Но вот друзей она себе выбирала очень странных. Всех этих Хансов-лесорубов и Педро-рыболовов… Ну, вы же понимаете, что я имею в виду.
— Она пользовалась популярностью в Карне?
Шейн Хект тихо рассмеялась.
— В Карне никто не пользуется популярностью. А она… Она не делала ничего, чтобы с ней легко было сойтись… Могла надеть черный креп в воскресенье… Простите за невежество, но неужели все представители низших сословий поступают так же? Но зато ее любили в городе, насколько я знаю. Там готовы на руках носить каждого, кто предает Карн. Впрочем, она была методисткой или еще кем-то в этом роде.
— Баптисткой, — уточнил Смайли почти бездумно.
Она посмотрела на него с неподдельным любопытством.
— Как это мило, — пробормотала она и поинтересовалась: — А теперь расскажите, кто же вы такой?
Смайли ответил что-то неопределенное, назвавшись безработным, и только потом понял, что был на волосок от опасности пуститься в исповедь о себе перед Шейн Хект, уподобившись неопытному юнцу. Ее непривлекательная внешность, необъятные телеса, голос в сочетании с отработанным умением коварно направить разговор в нужное русло помогали ей брать инициативу на себя и добиваться своих целей. У Смайли возникло искушение приравнять ее к женскому варианту Филдинга, но разница между ними была слишком существенной. Для Филдинга другие люди едва ли существовали вообще. А вот для Шейн Хект они не просто существовали: они служили ей добычей. Она ежеминутно готова была тестировать их манеры и поведение в обществе, чтобы потом срезать, выставить на посмешище и уничтожить.
— Я читала в газетах, что ее отец был достаточно богат. Где-то на севере. Второе поколение купцов. Но мне особенно бросалось в глаза, какой она была неиспорченной… естественной. Создавалось впечатление, что она испытывала истинную потребность в том, чтобы посещать городскую прачечную и заводить дружбу со всякой рванью… Хотя, конечно же, надо всегда помнить, что Мидлендс — это почти другая страна, ведь так? Там от Ипсуича до Ньюкасла всего-то и найдется, быть может, три приличных семейства. А откуда вы сами, дорогой мой?
— Из Лондона.
— Как мило! Я однажды побывала у Стеллы на чаепитии. Она имела привычку сначала наливать в чашку молоко, а чай был, разумеется, индийский. Словом, почувствуйте разницу. — Шейн вдруг посмотрела Смайли прямо в глаза и вынесла вердикт: — Вот что я вам о ней скажу. Она вызывала у меня почти восхищение. Не многим дано быть настолько невыносимыми. Она принадлежала к числу этих снобов наоборот, которые считают, что только бедные и смиренные по-настоящему достойные люди.
Шейн улыбнулась и добавила:
— По ее поводу мы даже сошлись с Чарлзом, а это говорит о многом. Если вам нравится изучать человеческие типы, присмотритесь к ее мужу. Контраст между ними был изумителен.
Но в этот момент к ним подошла сестра Д’Арси — сухопарая, несколько мужеподобная дама с неопрятными седыми волосами и надменно искривленным хищным ртом.
— Дороти, дорогая, — защебетала Шейн, — вечер просто восхитительный. Ты так к нам добра. И всегда приятно встретиться с жителем Лондона, правда? Мы как раз обсуждали похороны бедняжки Стеллы Роуд.
— У Стеллы Роуд могли быть откровенно дурные манеры, Шейн, но она так много делала для беженцев.
— Для каких беженцев? — спросил Смайли, изобразив удивление.
— Для венгров. Занималась сборами пожертвований для них. Одежда, мебель, деньги. Одна из немногих жен, кто хоть что-то делал. — Дороти покосилась при этом на Шейн, но та с нежной улыбкой смотрела мимо нее на своего муженька. — Она была энергичным маленьким созданием, не брезговала простой работой, закатав рукава, обходила дома. Привлекла к этому делу простушек из баптистской молельни, и вместе они притаскивали кучу всякой всячины. Здесь надо отдать им должное. У них есть дух товарищества. Феликс, нужен еще херес!
В комнату набилось человек двадцать, но припозднившийся Смайли оказался в числе тех восьми, кто держался ближе к двери. Эта группа состояла из Д’Арси и его сестры, Чарлза и Шейн Хектов, молодого учителя математики по фамилии Сноу и его жены, викария из аббатства и самого Смайли, немного растерянного и похожего на слепого крота в своих толстых очках. Он оглядывал комнату, но Филдинг ему на глаза не попадался.
— …Да, — продолжала Дороти Д’Арси, — она была хорошей помощницей, очень трудолюбивой и аккуратной. Причем до… До самого конца. В пятницу мы отправились к ней домой с преподобным отцом из их картонной церкви… С этим, как его? С Кардью. Чтобы посмотреть, не осталось ли там неприбранных вещей для беженцев. Так вот — мы не обнаружили ни одной тряпки не на своем месте. Вся одежда была тщательно упакована, и даже адрес проставлен на свертке. Нам оставалось только отнести вещи на почту и отправить по назначению. Она была чертовски хорошим работником, повторю еще раз. А как она потрудилась во время благотворительного базара!
— О да, — вмешалась Шейн Хект со свойственной ей вкрадчивой мягкостью, — я отлично помню тот день. Я еще представила ее тогда леди Солей. На Стелле была восхитительная маленькая шляпка. Та, которую она всегда носила по воскресеньям. И вела она себя так уважительно. Обращалась к графине исключительно «миледи». — Она повернулась в Смайли и тихо добавила: — В лучших традициях феодализма, не правда ли, мой дорогой? Меня это привело в восторг. Такое теперь не часто услышишь.
Математик и его жена беседовали в уголке с Чарлзом Хектом; через несколько минут Смайли сумел отделиться от группы у дверей и присоединиться к ним.
Энн Сноу была хорошенькой девушкой с чуть излишне вытянутым прямоугольной формы лицом и вздернутым носиком. Ее супруг — высокий и худой — немного горбился, но это ему даже шло. Бокал с хересом он держал длинными и тонкими пальцами так, словно это была химическая реторта, а когда говорил, то обращался в большей степени к бокалу, нежели к собеседнику. Смайли эта пара запомнилась еще во время похорон. Хект чуть заметно раскраснелся, был как будто немного зол и энергично сосал мундштук своей трубки. Их разговор произвольно перескакивал с одной темы на другую, в него постоянно вмешивался кто-то из соседней группы. Хект вскоре отдалился от них, все еще хмурый и рассеянный, предпочтя в одиночестве прислониться к стене рядом с дверью.
— Бедная Стелла, — сказала миссис Сноу после недолгого молчания. — Простите, но я никак не могу избавиться от мыслей о ней. Случившееся представляется мне безумием, чистейшим безумием. Я не в силах даже представить, почему она это сделала. Речь о Полоумной Джейни, само собой.
— Вам нравилась Стелла? — спросил Смайли.
— Конечно, нравилась. Она была милейшим человеком. Мы здесь провели уже четыре семестра, и за все это время только она проявила к нам хотя бы немного доброты. — Ее муж промолчал и лишь кивнул своему бокалу с хересом. — Видите ли, Саймон сам не учился в Карне в отличие от большинства других преподавателей, а потому мы здесь никого не знали, и никто не проявлял к нам ни малейшего интереса. Все делали вид, что нами очень довольны, но только Стелла на самом деле…
В этот момент на них спикировала Дороти Д’Арси.
— Миссис Сноу, — сказала она решительно, — я хотела поговорить с вами. Мне нужно, чтобы вы заменили Стеллу в работе для беженцев. — Она бросила выразительный взгляд в сторону Саймона. — В успехе этой работы проявляет исключительную заинтересованность наш директор.
— О мой Бог! — воскликнула Энн Сноу. — Но даже при большом желании у меня не получится заменить ее. Миссис Д’Арси, я…
— Не получится? Почему же? Вы же помогали миссис Роуд в организации базара, не так ли?
— Ах, так вот где она подобрала себе гардероб, — донеслось из-за их спин чуть слышное шипение Шейн Хект. Но Энн было сейчас не до ее злобных шуток:
— Но… У меня… Мне не хватит смелости Стеллы, если вы понимаете, о чем я, и, кроме того, она была баптисткой: все местные поддерживали ее, отдавали старые вещи, и они любили ее. Ко мне они будут относиться совершенно иначе.
— Давно не слышала подобной чепухи, — заявила мисс Д’Арси, которая со всеми, кто был младше ее, разговаривала как с прислугой или с непослушными школьниками, а Шейн Хект, уже стоявшая рядом, не преминула вставить реплику:
— Я слышала, баптисты не приемлют частных мест на скамьях в церкви. Это правда? Тогда я готова их в этом поддержать. Если платишь, то как-то глупо не пойти на службу.
Викарий отвлекся от оживленного обсуждения крикета, в котором принимал горячее участие, чтобы мягко возразить:
