Берта Ресио Тенорио - И опять снова…
И наконец, последнее: связи Александра Лефевра с лицами, входящими в подпольную группу, полностью разорваны. Группы как таковой практически не существует, ибо ее члены почти не собираются. Одна из последних встреч состоялась в ресторане «Рио Кристаль», вторая – на квартире у Фабиолы Мендес; однако между собой члены группы продолжают видеться. Чаще всего с другими встречается Фабиола.
Там было всего четверо посетителей. Старик лет шестидесяти неуверенной рукой выводил текст телеграммы, целиком поглощенный этой трудной задачей. Потом он принялся перебелять его начисто. Рядом, опершись о стеклянный столик, молоденький, едва вышедший из отроческого возраста, паренек, устремив глаза вдаль, упивался хриплым голосом Барри Уайта, доносившимся из транзистора, который он держал под мышкой правой руки, а левой, с двумя письмами, ритмично похлопывал по своим губам.
Стоящая перед ним женщина средних лет читала газету «Гранма». А девушка, первая в очереди, отбирала по пять штук почтовых марок из каждого блока. Служащая за окошечком, похоже, уже начинала терять терпение. Она дважды откидывала назад свои короткие черные волосы и строила раздраженную гримасу, так быстро перебирая блоки, что девушка, едва успевая рассмотреть марки, просила листать помедленнее или вернуться назад. Вновь и вновь слышался ее голос, умолявший осторожнее отрывать марки, чтобы не повредить зубчиков. Наконец она попросила завернуть марки в вощеную бумагу.
Приемщица выписала чек, но, когда она возвращала девушке сдачу с десяти песо, та вдруг протянула ей заказное письмо. Служащая почтамта бросила на нее недовольный взгляд, словно умоляя сказать сразу, что ей еще нужно. Но больше у девушки ничего не было. Служащая быстро оформила квитанцию на заказное письмо, с плохо скрытым раздражением пришлепнула его штемпелем, что-то записала в книге, проштемпелевала марки и швырнула конверт в кучу писем слева.
Девушка уступила место пожилой женщине и, взглянув на старика, все еще переписывающего свою телеграмму, пошла к стеклянным дверям почтового отделения гостиницы «Гавана Либре», которые как раз открылись, пропуская женщину в ярком платье. Девушка посмотрела ей вслед и покинула почту.
Она не дошла еще до боковой двери в салон, который раньше назывался «Зал Теспис», как услышала, что дверь почты снова хлопнула. Пожилая женщина вышла в вестибюль и направилась к табачному киоску, где трое туристов пытались объясниться с продавщицей. Женщина внимательно оглядела стойку со спиртными напитками и спросила бутылку албанского коньяка.
Отходя от киоска, она вдруг услыхала:
– Пройдемте с нами на минутку.
Женщина подняла взгляд и увидела перед собою двух молодых людей, которые протягивали ей удостоверения сотрудников госбезопасности. Потрясенная, женщина застыла на месте, пока вновь не услыхала:
– Пойдемте. Это ненадолго. Нам просто нужно кое-что уточнить.
Они прошли по коридору, и один из сопровождающих ее мужчин открыл дверь в маленькую комнату. Там сидел еще один мужчина, в безупречном костюме. Он поздоровался с вошедшими, а они, войдя в комнатку, сели неподалеку от его стола.
– Мы обратились к вам, потому что вы очень похожи на женщину, которую мы разыскиваем. Просим извинить, но предъявите, пожалуйста, ваши документы.
Лицо женщины выражало беспокойство. Ее глаза тревожно перебегали с одного мужчины на другого.
– Вы ошиблись. Я не знаю, кого вы ищете, но, разумеется, не меня. Я ничего плохого не сделала. Я недавно закончила уборку у себя в учреждении, потом обедала в кафе «Монсеньорсито» и пришла на почту отправить несколько писем… Вот мое рабочее удостоверение.
В волнении пошарив в сумке, она протянула им документ. Сотрудники госбезопасности внимательно изучили его и снова пристально вгляделись в лицо женщины.
– Похоже, ваше удостоверение в порядке, но мы должны кое-что проверить и поэтому просим вас еще несколько минут подождать здесь.
Они уже подошли к двери, когда женщина вдруг резко вскочила со стула и запальчиво крикнула:
– Я не хочу, чтобы вы меня впутывали в свои дела. И пожалуйста, не звоните на работу. Ваш звонок может мне повредить. Мне перестанут доверять…
– Сядьте, сеньора, если вы ни в чем не виноваты и вам нечего скрывать, то и не стоит так волноваться. Это лишь обычная проверка. Будь мы убеждены, что вы именно та женщина, которая разыскивается, мы предприняли бы совсем другие шаги. А мы, наоборот, почти уверены, что речь идет не о вас, но нам нужно в этом убедиться. Пожалуйста, успокойтесь.
Едва мужчины покинули комнату, вошла девушка в оливковой форме и объяснила женщине, что должна ее обыскать. Та с трудом кивнула головой и тяжело опустилась в кресло.
– Видишь, у нее ничего не обнаружено. В комнате она оставить письмо не могла, а это значит, что по дороге с работы она прячет конверт с информацией в определенном месте, откуда, по всей вероятности, кто-то его забирает. Нам придется проработать эту версию и проверить все ее встречи на улице, даже случайные. Обрати внимание, она не оставляет конверт на работе; в телекамере мы видели, как она спрятала его в сумку и ушла.
Мужчина быстро подошел к креслу, в котором сидел его собеседник. Он был в приподнятом настроении.
– Ты понимаешь, что адресат дает нам в руки ключ от всего дела? Я в этом уверен.
Я никогда не оценивала свои поступки в целом. Просто не задумывалась, почему и для чего поступаю так, а не иначе. Это было удобнее. Но сейчас понимаю, что им не составило большого труда впутать меня в свои делишки. Ни на секунду я не допускала мысли, что меня могут разоблачить, ведь мне казалось, что моя информация не представляет особенной ценности: какие-то разрозненные сведения, чья-то анкета с биографическими данными, чья-то характеристика. А платили за это хорошо. И к тому же почему подозрение должно пасть именно на меня? У нас на работе любой может поставлять сведения подобного рода: они у всех под рукой.
Но теперь мне ясно, что такие, как я, могут быть очень полезны нашим врагам. Пусть мы не боремся активно против революции, наша апатия, приспособленчество, оппортунизм открывают брешь, через которую может просочиться настоящий враг. Мы прокладываем ему путь, даем знать, на кого можно будет опереться в нужный момент.
Сознательно или бессознательно, но я сотрудничала с врагом. Я вспоминаю то время, когда с энтузиазмом ходила на митинги на площадь Революции, поддерживала необходимые меры и законы, принятые революционным правительством, гневно протестовала против произвола и жестокости, от которых страдали целые народы и молодежь разных стран мира, но я помню и то, как повторяла издевательские шуточки врагов, голословно охаивала революцию – так страшно повлияли на меня люди, которые меня окружали, а ведь мне было хорошо с ними, нас связывала взаимная горячая симпатия… Да, я бросилась из одной крайности в другую…
Они превратили меня в свое орудие, даже не потому, что я защищала какую-то идею, которую считала справедливой. Я приносила вред своему народу и никогда себе этого не прощу… Сама себя начинаю ненавидеть, когда вдруг хоть на минутку возникает желание позвонить кому-нибудь из моих бывших друзей, поболтать с ними немного или просто посмеяться…
Ты только что позвонил и сказал, что сегодня мы не увидимся – у тебя срочное дело. У меня есть кое-какие новости, но мы отложим их до завтра. Думаю, то, что я разузнала, поможет тебе.
Все мы занимались одним: поставляли сведения о том, что делается у нас на работе, сообщали разрозненные факты, которые, ничего не стоило свести воедино. Беззаботность, небрежность, близорукость, расхлябанность наших же товарищей по работе развязывали нам руки. Как они были несдержанны, сколько тайн разболтали под видом дружеских откровений. Сколько вреда могут принести случайная фраза, лишнее слово, бездумные разговоры! Зачастую толком не зная, о чем идет речь, не обладая ни политической зрелостью, ни твердостью убеждений, мы распространяем нелепые слухи, помогая тем самым нашим врагам! Громогласно заявляя: «Мне-то это точно известно», мы повторяем абсурдные выдумки, желая сойти за «осведомленное лицо» и хоть так выделиться среди других!..
Я должна была бы готовить материал для нашей завтрашней встречи, да вот пришли в голову эти мысли… Я, Лиана, считаю своей обязанностью, своим прямым долгом хоть как-то загладить причиненное мною зло. А та, другая, что носит мое настоящее имя, достойна лишь презрения. Нет, решительно я сейчас не в состоянии составить доклад.
Дело № 703/848Эксперты сообщили, что в результате тщательного и подробного анализа поступивших к нам сведений подтвердилась утечка информации за рубеж, что определило неудачу некоторых наших политических и экономических акций и нанесло урон в различных областях национальной жизни.
