Колин Форбс - Вождь и призрак
— Я обнаружил это сразу, как только приехал сюда из Берлина. — В голосе немца звучала ирония. — Мне сообщили, что с англичанином беседовал генерал-полковник Йодль.
— Значит, вы пошли за нами и караулили у дверей? — резко сказала девушка.
— Я считал, что войти сразу же вслед за вами невежливо, — мягко ответил Гартман. — Поэтому я сходил в столовую и вернулся.
Гартман принялся было расстегивать шинель, но тут Линдсей решил, что с него достаточно. К дьяволу все эти игры, к дьяволу Гартмана и Кристу Лундт… ишь, притворяется, будто бы она офицера абвера и в глаза не видела!
Линдсей встал.
— Не трудитесь снимать шинель, Гартман. Я ни с кем не буду разговаривать, пока не повидаюсь с фюрером. Кто, черт возьми, уполномочил вас задавать мне вопросы?
— Я не имею права назвать имя моего начальника, — холодно произнес немец, но шинель расстегивать перестал.
— В таком случае я тоже не имею права вам ничего рассказывать. А если вы будете настаивать, пожалуюсь наверх!..
Линдсей говорил резко, почти дерзко. Он стоял, выпрямив спину, с самоуверенным видом, но на самом деле напряженно ждал, удастся ли его блеф. Если в низших эшелонах власти его возьмут в оборот, то не исключено, что он вообще никогда не доберется до фюрера.
— Что ж, беседа — дело добровольное, — спокойно откликнулся Гартман, по-прежнему не отрывая внимательных карих глаз от англичанина. — Так что…
Он медленно застегнул шинель. Криста прикрыла входную дверь, Гартман взял фуражку и, подойдя к ним поближе, доверительно прошептал:
— Никому не говорите, что я у вас был. Это в интересах подполковника Линдсея, в интересах его безопасности.
Гартман поклонился Кристе, надел фуражку и добавил:
— Повторяю, мой визит должен оставаться втайне. Если кто-нибудь будет спрашивать, советую все отрицать…
— Я вас не понимаю… — растерянно пролепетала Криста.
— А я именно к этому и стремлюсь. Спокойной ночи!
Линдсей подождал, пока Криста снова закроет дверь и они останутся вдвоем. Девушка прислонилась к двери и нахмурилась.
— Он из третьего отдела абвера — из контрразведки. Мерзкий субъект!
— А я думал, вы с ним раньше не встречались! — прищурился Линдсей. — Откуда же вам известно, из какого он отдела?
— Я же видела его документы, идиот! — Криста скрестила руки на груди и медленно подошла к столу, на котором стоял кофейник. — Они нас обложили кругом, подполковник… и подбираются все ближе и ближе…
Глава 12
— Кто вы, черт побери?
— Майор Гартман. Абвер.
Тон вопроса был высокомерный, повелительный. Гартман ответил резко и отрывисто. Выйдя из квартиры фройлен Лундт, он пошел по двору, окутанному туманом, и возле фонаря его окликнули.
Фельдмаршал Кейтель еще крепче стиснул свой жезл и подозвал охранника. Стоявший неподалеку солдат в армейской форме подбежал, держа на изготовку автомат. Яркий свет фонаря тонул в клубах серого тумана, так что Кейтель, Гартман и охранник не очень отчетливо видели лица друг друга; солдат во все глаза смотрел на фельдмаршала, ожидая дальнейших распоряжений.
— У вас есть оружие? — командирским тоном спросил Кейтель.
— Только девятимиллиметровый «люгер», — ответил Гартман. — И я заранее предупреждаю, что он заряжен. Пистолет без патронов — штука довольно бессмысленная, не правда ли?
Кейтель онемел от ярости. Сам по себе он был лишь рупором фюрера, массивным деревянным болваном, «устами которого вещает оракул», как выразился израненный в боях генерал, посетивший Растенбург. Поэтому Кейтель вымещал злость на тех, кто был ниже его по званию и не так влиятелен.
— Разоружить его! — приказал Кейтель.
При ярком дневном свете Гартман был бы похож на ловкого фокусника, ну, а во мраке ночи, который не мог рассеять фонарь, его ловкость рук показалась и вовсе чудом. Не успел солдат и глазом моргнуть, как Гартман выхватил «люгер» и приставил его к груди охранника.
— Брось оружие!
В беззвучной тишине раздалось бряцанье: руки солдата вяло разжались, и автомат упал на землю. В голосе Гартмана звучала такая мрачная настойчивость, что солдат машинально повиновался. Потрясенный Кейтель не сразу обрел дар речи.
— Вы понимаете, с кем вы имеете дело?
— Нет. — Гартман выдержал паузу. — В этом тумане ни зги не видно! Я с трудом узнаю даже себя. Так что будьте любезны, представьтесь, пожалуйста, и тогда я опущу пистоле! Вы ведь можете и блефовать, это старый, избитый трюк — говорить властным тоном. А я, между прочим, явился сюда именно потому, что здесь затаилась измена…
— Фельдмаршал Кейтель! Я — фельдмаршал Кейтель!
— Вы все тут на одно лицо, в этой поганой ночи. Если вы считаете, что нам следует поговорить, то отпустите солдата, тем более что он не очень-то хорошо владеет оружием. С безопасностью у вас тут не блеск…
— Можешь идти! — рявкнул Кейтель, обращаясь К солдату. — И не забудь оружие… хотя тебе от него все равно мало проку. — Кейтель повернулся к абверовцу. — Пожалуйста, пройдемте ко мне. Я хочу с вами побеседовать:..
Медленно шагая вслед за Кейтелем, Гартман улыбался в усы; он не спеша убрал «люгер» в кобуру и достал трубку. Раскуривать ее абверовец не стал, а просто сунул в рот изгрызенный мундштук.
— Здесь не курят!
Кейтель изрек это, когда они зашли к нему в кабинет и он, повернувшись, увидел трубку Гартмана. Однако офицер абвера не стушевался и ответил, снимая фуражку:
— Я ее даже не зажег и не надымлю тут, не бойтесь. Трубка просто помогает мне сосредоточиться. А против этого, я уверен, вы не будете возражать.
Это прозвучало не как вопрос, а как констатация факта. Офицер абвера с первого взгляда узнал во дворе Кейтеля, но ведь он потратил полжизни на то, чтобы, используя знание психологии, заставлять людей пусть неохотно, но все же признавать его права. Кейтель был из породы забияк-школьников, которые раболепствуют перед учителями и портят кровь всем остальным ученикам. О боже, Гартман столько раз встречал их на своем веку — не сосчитать! Самое главное — сразу же выбить такого из колеи.
— Кто вам позволил входить в зону безопасности? — пролаял Кейтель.
Сняв фуражку и шинель, он уселся за большой письменный стол. Стул был очень внушительных размеров — чтобы поместилась его объемистая задница. Кейтель сидел, гордо выпрямившись. Гартману он сесть не предложил, решив, что нечего с ним церемониться. Офицер абвера выдержал паузу, желая, чтобы его заявление произвело как можно большее впечатление.
— Мне позволил фюрер. — Гартман вынул трубку изо рта, осмотрел ее, снова закусил мундштук и продолжал: — Ходят слухи… причем серьезные, их нельзя игнорировать… будто бы в Волчьем Логове орудует шпион. Я должен его обнаружить.
Гартман достал из бумажника сложенный листок и продемонстрировал его Кейтелю.
— Здесь говорится о моих полномочиях.
Абверовец снова выдержал таинственную паузу.
— Я уполномочен допрашивать любого из вас, независимо от ранга…
Когда Кейтель изучил бумагу, его лицо изменилось, стало вдруг замкнутым. Гартман был заинтригован. Действительно ли Кейтель так упрям и бездушен, как о нем говорят? Или за этим скрывается что-то совсем другое, более страшное?
— Вы позволите, я присяду? Вы очень добры. Благодарю…
Гартман повесил шинель и фуражку, на вешалку рядом с шинелью Кейтеля и уселся на стул, внимательно глядя на фельдмаршала, от которого его отделял широкий письменный стол. Кейтель ничего не ответил. Он медленно сложил бумагу и, вернув ее Гартману, посмотрел ему в глаза. Атмосфера незаметно изменилась. Гартман почувствовал, что Кейтель напрягся, что ему не по себе.
— Эта бумага дает вам неограниченные полномочия, — медленно произнес Кейтель.
— Верно! — радостно откликнулся Гартман. Он положил ногу на ногу и небрежно развалился на стуле. — Я могу допрашивать, могу арестовывать. Считайте меня агентом фюрера…
Абвер… Их не любили, потому что боялись. Никто не знал, каковы границы их полномочий.
«Это в духе адмирала Канариса, их шефа, — думал Кейтель. — Такой подход дает старой лисе большую свободу маневра».
Он решил испытать Гартмана и напустил на себя грубовато-добродушный вид.
— Но, разумеется, ваши полномочия не распространяются на высшие эшелоны власти? Например, на генерал-полковника Йодля?..
— Или на вас, — подыграл Кейтелю Гартман.
— Ну, естественно…
— Пожалуй, вам не мешало бы перечесть мою бумагу… — весело предложил Гартман. — Разве там не говорится «независимо от ранга»?.. Не сомневаюсь, что эта формулировка включена по настоянию фюрера, он ведь собственноручно подписал этот документ.
Кейтель поджал губы. Он с трудом сдерживался, вот-вот взорвется, заметил майор абвера. Фельдмаршал бросил взгляд на документ, по-прежнему лежавший на столе, но перечитывать его не стал, а предпочел переменить тему разговора.
