Чингиз Абдуллаев - Осенний мадригал
— Я занимаюсь следствием уже много лет, — мрачно сообщил Джафаров, — и всегда старался найти реального преступника, а не виртуального. Поэтому не нужно сразу на меня нападать — я всего лишь перечисляю возможные варианты.
— И какой вариант ты считаешь оптимальным?
— Когда в мой кабинет приведут убийцу, — честно ответил Джафаров. — И я постараюсь сделать все, чтобы так было и теперь.
Через несколько минут сообщили, что в прокуратуру приехал водитель Самедова. Когда Бахрам вошел в кабинет, было очевидно, что он нервничает. Как бы смело ни пытался он держаться, попав в прокуратуру, испытывал некоторое волнение. Хотя он понимал, что его не должны долго допрашивать, учитывая, у какого хозяина он работает, тем не менее на душе у водителя было неспокойно.
— Здравствуйте, — сказал он, открыв дверь и снимая кепку.
— Здравствуй, — кивнул Джафаров, не вставая со своего места и указывая посетителю на стул, стоявший у стола. Дронго также не поднялся при виде посетителя. Оба были достаточно интеллигентными людьми, но оба были и опытными психологами: с самого начала следовало ясно показать, кто здесь настоящий хозяин.
Водитель не обиделся. Он прошел к столу и осторожно присел на краешек стула. Джафаров посмотрел на него и, показав на магнитофон, строго сказал:
— Сейчас будем записывать твои показания. И учти, Бахрам, что, если начнешь врать, тебя придется привлечь к уголовной ответственности.
Разговор шел на азербайджанском языке. В устах Джафарова слова «уголовная ответственность» выглядели особенно страшно. На Востоке не приемлют угроз, но если они говорятся, то означают вполне реальную опасность. Бахрам испуганно замер, сжимая кепку в руках.
— Я ничего не знаю, начальник, — сказал он, выпучив глаза. — Мы вчера приехали и уехали. Я больше ничего не видел.
— Посмотрим, как ты будешь отвечать, — сказал Джафаров, включая магнитофон.
И сразу начал задавать вопросы:
— Ты хорошо знал погибшего?
— Конечно, знал. Он был двоюродным братом моего хозяина.
— У них были конфликты?
— Что? — не понял водитель.
— Они спорили, ругались, может, враждовали?
— Как вы можете такое подумать! — отшатнулся Бахрам. — В этом роду все дружили друг с другом. Они как кулак были, все братья друг другу.
— Раньше Парвиз часто заходил на дачу к твоему хозяину?
Бахрам задумался. Потом покачал головой:
— Зачем обманывать? Он редко заходил к Рагиму-муэллиму. Парвиз не жил на этой даче. Здесь оставался его брат Надир. А Рагим-муэллим, человек занятой, всегда бывает на работе. И его супруга не любит одна оставаться на даче. Нет, Парвиз заходил нечасто. Но на прошлой неделе был день рождения сына Анвера, там все собирались. Был и погибший.
Он вытер лоб тыльной стороной ладони. И тяжело вздохнул. Было заметно, что ему трудно говорить, постоянно контролируя свои слова.
— Обычно ты возишь Рагима-муэллима на работу? — уточнил Джафаров. В Баку слово «муэллим» переводилось дословно как «учитель», а в контексте обычно обозначало «уважаемый».
— Всегда я вожу, — кивнул Бахрам. — Но сегодня с ним работает дежурная машина. Он мне разрешил к вам приехать на полчаса. Сказал, чтобы я быстрее возвращался, у него много работы. Еще тело нужно получить в морге, обмыть его в мечети. Завтра будут похороны. По обычаю, тело на два дня нельзя оставлять… Кто мог подумать, что все так получится…
По строгим канонам мусульманской и иудейской религий тело умершего нужно предавать земле до заката солнца. Очевидно, это было связано с местностью, в которой жили и древние иудеи, и первые мусульмане. В жарком климате Ближнего Востока и Аравийского полуострова труп разлагался бы со страшной скоростью и мог вызвать эпидемию. Некоторые каноны обеих религий были достаточно похожи друг на друга. Например, запрет на использование свинины из их числа, так как это мясо, в отличие от мяса верблюда или барана, портилось гораздо быстрее, под палящими лучами солнца его трудно было сохранять.
— Ты — единственный водитель Рагима Самедова? — спросил Джафаров.
— Да, конечно. Мы с ним работаем уже восемь лет и, даст Аллах, будем работать еще столько же. Он очень хороший человек.
— Прекрасно. А теперь вспомни, как вчера вы приехали на дачу. Откуда вы выехали?
— Вчера вечером?
— Нет, вчера днем. Когда вы приезжали на дачу.
— С работы выехали, — нервно затеребил кепку водитель.
— И никуда не заезжали?
— Нет, никуда. Сразу на дачу поехали. Продукты повезли. Рагим-муэллим послал меня в магазин и дал список, что нужно купить. Я все купил и в машине сложил.
— И часто твой хозяин днем ездит на дачу доставлять продукты?
Бахрам подумал и осторожно сказал:
— Не всегда. Обычно я сам вожу продукты. Но в этот день он решил поехать со мной.
— И больше никого в салоне машины не было? — настаивал Джафаров.
— Нет! — быстро выкрикнул Бахрам. И сам смутился. А успокоившись, сказал: — Нет, конечно, нет. Никого больше в машине не было.
— Не нужно кричать, — поморщился Джафаров. — А теперь я тебе скажу, как все было на самом деле. Сотрудники ГАИ, которые стояли на трассе, видели, как твоя машина проехала мимо них. И они видели, что в салоне вашего «Мерседеса» сидят два человека. А когда вы через полчаса поехали обратно, там уже сидел один человек. Если хочешь, я позову автоинспекторов, и они все подтвердят. Я понимаю: ты должен выгораживать своего хозяина, поэтому будешь врать. Но учти, что твой хозяин тоже не всемогущий. Если выяснится, что ты врешь, мы посадим тебя в тюрьму. Лет на десять или на пятнадцать.
— Что вы такое говорите? — перепугался водитель. — Почему на десять? Почему на пятнадцать? Что я такое сделал? Я работаю шофером и должен сидеть за рулем. Почему меня должны посадить?
— Ты врешь следователю, — строго ответил Джафаров, повысив голос. — Тебя предупредили, а ты все время врешь. Кто еще был в машине? Ты должен сказать нам!
Водитель тяжело задышал, явно не зная, как ему поступить. С одной стороны, сам хозяин предупреждал его ничего не рассказывать следователю. Но с другой — их видели инспекторы ГАИ. Бахрам помнил, как сворачивал мимо них. И они, конечно, рассказали обо всем следователю. Водитель очень боялся всех этих прокуроров, полицейских, следователей, судей. Он не понимал, чем они занимаются, и от этого боялся еще больше. Но рассказать следователю — означало потерять работу и оставить своих детей голодными.
Он пошатнулся, неожиданно упал на колени и жалобно попросил:
— Ничего не спрашивайте меня! Я не хочу вас обманывать, а правду сказать не могу. Умоляю вас, ничего меня не спрашивайте! Если хотите меня посадить, то лучше сразу посадите. Тогда Рагим-муэллим будет заботиться о моей семье. А если я вам расскажу, меня выгонят с работы. Мне уже много лет, я больше нигде не найду работу!
— Встань! — сказал Джафаров, выключая магнитофон. Он подошел к упавшему водителю и схватил его за плечо.
— Встань! — яростно повторил следователь. — И никогда не стой на коленях! Ни перед кем. Ты слышишь меня? Ни перед кем!
Бахрам, тяжело дыша, поднялся и сел на стул. Джафаров взял бутылку минеральной воды, налил в стакан.
— Выпей воды и успокойся. И не нужно ничего бояться. Мы никому не скажем о твоих показаниях. Твой хозяин будет думать, что ты нам ничего не рассказал. Мне только нужно знать, кто был в машине.
— Не могу, — дрожал всем телом водитель, — честное слово, не могу! Он меня выгонит! Он меня убьет!
— Я даю тебе слово, что никто не узнает о твоих показаниях, — настаивал Джафаров. — Только скажи мне, кто это был?
Водитель молчал.
— Это был Анвер Самедов, старший брат твоего хозяина? — спросил Дронго, пытаясь помочь несчастному водителю.
Тот взглянул на Дронго, перевел взгляд на Джафарова и опустил голову. Но затем, словно спохватившись, вскочил на ноги:
— Я ничего не знаю! Ничего не говорил! Простите меня, но я ничего вам не скажу!
— Мы так всем и скажем, — успокоил его Джафаров. — И не нужно ничего бояться. Иди в соседнюю комнату и успокойся. У меня только один вопрос: вы возвращались потом с дачи все вместе или только вдвоем с твоим начальником?
— Вдвоем, — выдохнул Бахрам, — когда ехали обратно, никого в машине не было.
— Теперь пройди в другую комнату, умойся. И никому не рассказывай о нашем разговоре, даже дома, — посоветовал Джафаров.
Когда за водителем закрылась дверь, следователь посмотрел на Дронго:
— Что ты об этом думаешь?
— Там был Анвер Самедов, — убежденно произнес Дронго. — Это было ясно с самого начала. Его младший брат не стал бы привозить на дачу чужого, чтобы оставить его наедине со своей супругой. В автомобиле мог быть только его старший брат.
— Я тоже так думаю. Ты видел, как боялся водитель называть его имя?
