Дональд Гамильтон - Отравители
Я вышел, не оглядываясь. Разумеется, человек с газетой мог быть обычным туристом, которому осточертело торчать в номере или который коротал время в ожидании своей или чужой жены. Но я надеялся, что он все же не из их числа. Если раненая девушка не сможет рассказать мне, кто и за что ее подстрелил, мне придется выяснить это самому, а тогда неплохой отправной точкой станет человек с совестью настолько неспокойной, что она заставляет его следить за теми, кто навещает раненую.
В больнице оказалось, что дорога мне расчищена. В регистратуре я назвал свою фамилию и был тотчас препровожден в палату к Аннет О`Лири. Она лежала в окружении такого количества разных приспособлений, что с их помощью можно было бы создать новую женщину из первоначальных материалов.
Я зашел с той стороны, где джунгли проводов и приборов казались чуть менее непроходимыми, и, глядя на нее, стал вспоминать, как мы познакомились. Как верно напомнил Мак, она участвовала - как дилетант и на стороне противника - в операции в Мексике, где и мне пришлось поработать. Потом мне потребовалась помощница для следующего задания, и я выбрал именно ее. Возможно, поскольку я сначала узнал ее как Аннет и не подозревал, что она может оказаться в нашей команде, я так и не научился отождествлять ее с кодовым именем Руби, которое она получила скорее всего из-за огненно-рыжего цвета своих волос. Лично у меня имя Руби ассоциируется с проститутками, а проституткой она как раз не была.
Она была лихой, не знавшей страха девицей, но сейчас это было трудно вообразить, глядя на ее съежившееся личико в белом тюрбане из бинтов. Бинты виднелись и из-под больничного халата. Глаза ее были закрыты. Я напомнил себе, что именно я вовлек ее в этот рэкет, по крайней мере на профессиональной основе. Даже несмотря на то, что другой альтернативой для нее тогда была тюрьма, я никак не мог гордиться своим поступком, глядя на то, во что она сейчас превратилась.
Я дотронулся до той ее руки, что была ближе ко мне, предварительно удостоверившись, что к ней не подсоединено ничего жизненно важного. Рука была холодной, вялой, безжизненной. Глаза оставались по-прежнему закрытыми.
- Аннет! - мягко сказал я. - Нетта... Она не пошевелилась. Я покосился на врача, который привел меня в палату. Он слегка повел плечами, словно давая понять, что сейчас ни одно из моих действий уже не в состоянии причинить ей новые страдания.
- Эй, морковка! - повысил я голос. - Хватит. Это я, Мэтт.
Какое-то время все оставалось по-прежнему. Затем веки Аннет с трудом приподнялись, словно были свинцовыми, и она посмотрела прямо мне в глаза. Ее холодные пальцы слегка стиснули мне запястье, давая понять, что она видит меня и рада, что я пришел. Мгновение спустя веки снова опустились. Некоторое время я постоял, держа ее за руку, надеясь, что еще есть возможность вызвать ее внимание, но затем положил ее руку на кровать, а сам сел на стул в углу и погрузился в ожидание.
Три часа спустя врачи официально констатировали смерть.
Глава 2
Когда я вышел из больницы, уже стемнело. Влажный, пахнущий химикалиями туман создавал нимбы вокруг фонарей и неоновых вывесок. Я забрал у стойки чемодан, газету и отправился в свой номер, находившийся в конце балкона второго этажа.
Я поставил свою тяжкую ношу у двери и проверил, на месте ли у меня нож. Настоящий складной охотничий нож. Вообще-то он великоват на мой вкус для моих целей, но старый нож пришел в негодность во время последнего задания, и этот оказался наиболее адекватной заменой. Я как следует отточил его, немного "обкатал", и мне не хотелось от него отказываться.
Я также проверил небольшой пятизарядный револьвер 38-го калибра системы "смит-вессон", который находился у меня за поясом с левой стороны, но рукояткой вправо. Ребята из ФБР обычно носят их справа, чтобы иметь возможность быстро вытащить оружие, и они в этом неплохо поднаторели. Но мне редко приходится так торопиться, и я люблю, чтобы оружие было там, где его можно легко достать любой рукой и, в зависимости от обстоятельств, либо пустить в ход, либо тихо выбросить.
Заставив тех, кто мог поджидать меня в номере, понервничать, я вошел внутрь с той осторожностью, какая рекомендуется инструкцией в похожих обстоятельствах. В номере никого не было. Тогда, забрав из коридора мой чемодан, я закрыл и запер дверь. Хмуро размышляя о том, что происходит, я решил предположить самое худшее: Аннет столкнулась с кем-то, с лицом или группой лиц, представляющих преступную организацию, уголовную или политическую, и данная организация, получив информацию о том, кто видел ее перед смертью, весьма заинтересовалась тем, кто я такой, что мне удалось от нее узнать и что я планирую далее предпринимать.
Это был самый разумный вариант, из которого вытекали мои дальнейшие действия. С другой стороны, пока у меня не было никаких подтверждений его справедливости. Человек в вестибюле вполне мог на самом деле быть именно тем, кем он представлялся на первый беглый взгляд. И тогда мое актерство и мои предосторожности - это просто лишняя трата времени. В Аннет мог стрелять и ревнивый любовник, который затем отправился домой и пустил себе пулю в лоб, или пьяный уголовник, который теперь был уже за сотни миль отсюда, в Мексике. Если убийство совершил одиночка, то мне придется порядком попотеть, прежде чем я смогу что-то про него узнать, если, конечно, полиция не поднесет мне его на блюдечке с голубой каемочкой.
Но если же к ее смерти причастна тайная организация, и если таковую удастся спровоцировать на какие-то действия против меня, мне будет над чем поработать - если, конечно, они сразу не отправят меня на тот свет. Так или иначе строить дальнейшие планы имело смысл, исходя из потенциального противника с мозгами, руководившего отрядом, члены которого знакомы с огнестрельным оружием, а также прочими приспособлениями.
Я бегло оглядел комнату, но не стал ее обшаривать. Я не испытывал ни малейшего желания отыскивать жучка, который, как я надеялся, был уже поставлен. Я громко сообщил всем желающим номер моей комнаты и дал им целых три часа, чтобы они над ней потрудились. Если они не сумели воспользоваться предоставленным им шансом, тем хуже для них. Я и так пошел им навстречу.
Комната была большая, приятная, с двумя двойными кроватями. Это выглядело чрезмерной роскошью. В данных обстоятельствах и одна двойная кровать содержала в себе пятьдесят процентов излишеств, если, конечно, не подвернется нечто непредвиденное, но сейчас я был не в настроении амурничать. Аннет была хорошей девчонкой. Мы неплохо провели время вместе и сумели выполнить одно секретное задание там, в Мексике. В виде траура я вполне был готов провести эту ночь один.
Я бросил чемодан на одну из кроватей, отправил следом за ним газету, а сам взял телефон и попросил барышню-телефонистку соединить меня с Вашингтоном. На это понадобилось время. Пока я ждал, стал листать газету, развлекая себя стародавней игрой секретных агентов. Проглядывая заголовки, я пытался понять, какие из них имели отношение к моему заданию. Учитывая соображения конспирации, не приходилось надеяться на то, что кто-то тебе все расскажет прямым текстом. Никто не доложит тебе обстановку, даже если она ему понятна. В нашем случае таким знанием мог разве что похвастаться тот, кто застрелил Аннет, а на его откровенность - даже с теми, кто мог потом пооткровенничать со мной, - рассчитывать не приходилось.
В дневной газете, что валялась на кровати, были те же самые новости, что и в той утренней, что я читал в самолете. Там тоже на первой полосе было фото оползня, случившегося по причине дождей и нежно передвинувшего дом кинозвезды на середину шоссе. Там было интервью с известным сейсмологом, предрекавшим новое землетрясение, которое вот-вот должно стереть Калифорнию с географических карт. Там была передовица о загрязнении воды и воздуха, а также интервью с официальным представителем правительственных кругов Мексики, который полагал, что возобновление Штатами кампании по предотвращению ввоза в страну наркотиков наносит ущерб туристическому бизнесу в Мексике, а также является неловкой попыткой оказать давление на мексиканское правительство ужесточить борьбу с теми, кто незаконно выращивает марихуану и опийный мак.
Одной рукой я по-прежнему держал телефонную трубку, а другой листал страницы газеты и вдруг обратил внимание на небольшую заметку с заголовком: "ИСЧЕЗНОВЕНИЕ УЧЕНОГО". На прошлой неделе, говорилось там, доктор Осберт Соренсон, специалист по метеорологии из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, как обычно, вечером вышел из своего офиса и исчез. Опасаясь, что его похитили с целью получения выкупа, его семья до самых последних пор не поднимала шума, полагая, что похитители вот-вот выйдут с ними на связь. Представители полиции от комментариев воздержались, но кто-то из коллег доктора Соренсона намекнул, что в его адрес раздавались угрозы представителей очень влиятельных деловых кругов, полагавших, что его деятельность вредит их интересам. Доктор был президентом Калифорнийского комитета по запрещению двигателей внутреннего сгорания - ККЗДВС, о котором я уже сегодня читал.
![Дональд Гамильтон - Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]](/uploads/posts/books/247767/247767.jpg)
