Джеймс Чейз - Положитесь на меня
Кен достаточно хорошо знал Дори, чтобы не задавать ему больше никаких вопросов. Если Дори сказал, что что-то сделает, значит, сделает.
Алек Бордингтон опустил крышку чемодана и щелкнул замками. Посмотрев на часы, подошел к окну. Он все еще там, этот тип в коротком черном плаще и мягкой фетровой шляпе. Прислонившись к стене и засунув руки в карманы, стоит тут уже около четырех часов.
Бордингтон отошел от окна и вытер носовым платком вдруг вспотевшие виски. Снова посмотрел на часы: без пяти минут десять. В десять придет Сик на урок английского. Тогда наблюдатель исчезнет. Сик был вторым номером в слежке, установленной секретной полицией чехов. Когда Сик закончит урок, наблюдатель вернется. Вот уже четыре дня продолжалась эта игра. Сегодня Бордингтон должен был бежать. Хватит: кольцо сжимается…
Бордингтон затолкнул чемодан под кровать и прошел в гостиную. Высокий, хрупкий, он приближался к пятидесяти, и его вьющиеся черные волосы начали уже редеть. Выглядел он как типичный англичанин.
Его жена, Эмили, вышла за покупками и должна была вернуться часа через два, не раньше, в магазинах были очереди. Он не испытывал ни малейшего сожаления при мысли, что покинет ее. Когда, лет пятнадцать тому назад, он с ней познакомился, то находил ее самой очаровательной женщиной в мире. Через некоторое время она стала толстой и ограниченной. Чувство их умерло, и он даже не мог бы вспомнить, когда занимался с ней любовью в последний раз. У нее был единственный интерес в жизни: еда. Насколько ему было известно, она не знала, что он работает на ЦРУ и что он составил себе неплохое состояние, хранящееся в Швейцарии. Она также, по его мнению, не знала, что была другая женщина, как, впрочем, и другая женщина не знала, что Бордингтон влюблен в нее.
Он подошел к письменному столу, вся поверхность которого была прожжена окурками. Открыл ящик и достал оттуда самодельную дубинку. Он изготовил ее сам: мешок из дерюги наполнил песком и кусками железа, которые нашел на крыше. С сильно бьющимся сердцем взвесил на руке оружие. Бордингтон не был жесток, но его жизнь находилась в опасности и единственным выходом оставалось насилие.
Он сунул импровизированную дубинку в карман пиджака и удивился своему спокойствию. Это было спокойствие фаталиста. Вспомнил, что сегодня на уроке предстоит читать «Сагу о Форсайтах» Голсуорси. Несмотря на то, что Бордингтон боялся и ненавидел Сика, он должен был признать, что чех делал замечательные успехи. Странно было видеть, с каким удовольствием этот внешне грубый человек изучал типично британских Форсайтов.
Бордингтон открыл книгу и нашел место, где Сик остановился в прошлый раз. С облегчением убедился, что руки не дрожат. В это время послышались шаги на лестнице, ведущей в квартиру. Бордингтон подошел к окну: наблюдатель исчез. У входной двери раздался звонок. Бордингтон пошел открывать.
— Сегодня прекрасный день, — машинально проговорил Алек Бордингтон, вводя Сика в гостиную. — Пожалуйста, садитесь, мистер Сик.
— Прекрасная погода, приятно пройтись на солнце, — Сик положил свою черную шляпу на стул и внимательно смотрел, как Бордингтон открывает роман Голсуорси. — Надеюсь, ваша жена чувствует себя хорошо?
— Она чувствует себя прекрасно, благодарю вас, — ответил Бордингтон, понимая, что это просто упражнения в английском и Сик совершенно не интересуется его женой. — Надеюсь, что ваша жена здорова, — Бордингтон протянул Сику книгу.
— Да, вполне, — Сик уселся поудобнее. — Благодарю вас.
— Ну что ж, начнем, — Бордингтон старался говорить уверенно. — Не продолжите ли чтение?
Сик, держа книгу довольно далеко от глаз, начал читать. Бордингтон медленно ходил по комнате. Он спрашивал себя, не слышит ли Сик беспорядочные удары его сердца. Ноги его ослабли, ему очень хотелось сесть, но нужно было действовать быстро. Это была, может быть, последняя и единственная возможность остаться на свободе.
— Секунду! — проговорил он, останавливаясь. — Вы поняли содержание этой фразы? Не прочитаете ли вы ее еще раз?
Сик повторил:
— «Я ведь тебе сказал, что мы получили удар». — Нет, я не понимаю, что это означает.
— «Мы получили удар» — означает неудачную игру, — пояснил Бордингтон и его пальцы нащупали дубинку в кармане. — Теперь, вы понимаете?
— Да, — ответил Сик.
— Тогда, прошу вас, читайте дальше.
Бордингтон продолжал ходить по комнате позади Сика. Он вытащил дубинку из кармана, посмотрел на огромный плешивый затылок. Какие мысли бродили в этой голове? Сик, в самом деле, собирался задержать его и привести к Малиху?
Сик внезапно остановился, как будто почувствовал то, что должно было произойти. В тот момент, когда он начал поворачиваться к Бордингтону, мешок, наполненный песком, ударил его по голове, ткань лопнула, песок и куски железа посыпались на ковер. Сик сидел неподвижно, опустив большую голову на грудь, и песок блестел на его плешивом черепе, вокруг ушей и воротника, покрытого перхотью. Пальцы Бордингтона сжимали пустой мешок, и он с ужасом смотрел на него. Потом коренастое тело внезапно наклонилось, и Сик соскользнул со стула, повалившись на ковер.
Бордингтон выпустил из рук обрывки мешка и неверными шагами прошел в спальню. Рванул из-под кровати чемодан, схватил черный плащ и вернулся в гостиную. Сик лежал в прежнем положении. Охваченный паникой, Бордингтон испугался, что убил Сика. Но нельзя было терять ни минуты. Он стал торопливо спускаться по лестнице. Вдруг он услышал, что кто-то поднимается. Спрятаться было некуда. Это была Эмили, его жена.
Они посмотрели друг на друга.
Эмили опустила взгляд на чемодан, потом посмотрела на Бордингтона, который, жалко улыбаясь, задавал себе вопрос, не следует ли ему убить и ее.
— Итак, ты уходишь? — спросила она. Она всегда говорила с ним по-чешски. — Почему у тебя такой испуганный вид? Не воображаешь ли ты, что это меня огорчает?
Он глубоко дышал, понимая, что готов убить и ее, лишь бы убежать.
— Да, я ухожу, — дрожащим голосом ответил он. — Прощай, Эмили. Надеюсь, что с тобой все будет благополучно. Не поднимайся сразу же в квартиру…
Она переложила из одной руки в другую тяжелую сумку с провизией.
— Итак, ты, наконец, решился уйти к своей шлюхе. Я ожидала этого, и я в восторге от того, что ты уходишь.
— Я огорчен… Ты прекрасно обойдешься и без меня. Твой отец…
— Не говори мне о том, что я должна делать! Отправляйся к своей шлюхе!
Она повернулась и стала медленно подниматься.
— Эмили! Не ходи наверх! — Бордингтон в ужасе повысил голос. — Я… я был вынужден ударить… Он наверху.
— Дурак! — проговорила она с презрением в голосе. — Ты воображаешь, что далеко убежишь?
Бордингтон понял, что теряет время. Он посмотрел на нее, зная, что видит ее в последний раз. Увидел красную капусту, которая была в сумке. У нее всегда была слабость к красной капусте.
— Прощай, Эмили.
Он вышел на узкую улицу, пристально вглядываясь в каждую дверь. Но никто не видел, как он уходил. Появилась уверенность, что он сможет ускользнуть, раз Сик, якобы, находится у него и читает Голсуорси.
В конце улицы у остановки трамвая Бордингтон встал в очередь позади длинной цепочки людей. Он думал об одном: сколько времени понадобиться Сику, чтобы прийти в себя и поднять тревогу. «Все зависит, — рассуждал Бордингтон, — от крепости его черепа». — Бордингтону сделалось дурно при воспоминании о том страшном ударе, который он обрушил на голову Сика.
Трамвай остановился, и толпа рванулась внутрь. Бордингтон оказался прижатым к старику, который с удивлением рассматривал его, а потом отвел взгляд. Типично английский вид Бордингтона вызвал в нем подозрение. На улицах, в отелях, ресторанах люди всегда с любопытством разглядывали его, тем более что для туриста он был одет слишком бедно. С того времени, как поселился в Праге, он всегда вызывал подозрение у людей.
Бордингтон вышел на ратушную площадь и быстрым шагом прошел мимо знаменитых часов пятнадцатого века. Туристы собирались, чтобы посмотреть, как появляются фигуры апостолов и Христа, когда звонят часы. Он поднял глаза на статую смерти, символизирующую движение времени, и невольно ускорил шаги, зная, что его собственное время уже на исходе.
На узкой улочке он остановился, чтобы оглянуться. Старая женщина, опираясь рукой на палку, шла в его направлении. Кроме нее никого на улочке не было. Он вошел во двор, прогулялся вокруг фонтана, потом еще раз оглянулся, углубился в темную парадную и на последнем этаже, немного задыхаясь, позвонил.
Услышал за дверью движение, звук поворачиваемого ключа, и дверь открылась.
Он почувствовал возбуждение, как всегда при виде Малы Рейд. Когда она вопросительно посмотрела на него, приподняв свои черные брови, он лишний раз убедился, как мало интересен ей.
