Чингиз Абдуллаев - Тайна венской ночи
– Замолчи, – сказал, с трудом сдерживаясь, муж, – сейчас нам оформят номер, и мы наконец поднимемся. Хватит устраивать безобразные сцены по поводу и без повода.
– Нам надо было еще взять ее с собой, – отрезала Инна, – как это делает твой напарник, который возит за собой всю свою свиту.
– Это не наше дело, – отрезал Яцунский, невольно оглядываясь на Дронго, – не забывай, что мы прилетели сюда встречать Новый год, а не обсуждать его поведение.
– Его ты боишься больше, чем меня, – все же успела прошипеть супруга.
Муж покачал головой, ничего не сказав. Он получил две карточки-ключа и пошел к лифту, попросив доставить багаж в его номер.
Дронго проводил эту сварливую семейную пару насмешливым взглядом. Ему всегда было непонятно, как можно жить вдвоем, устраивая такие откровенные сцены друг другу. Или вообще жить с человеком, с которым можешь столь кардинально расходиться во взглядах. Он часто задавал себе подобные вопросы, особенно в последние годы. Может, на их отношениях с Джил сказывались его постоянные отлучки и на скандалы им просто не хватало времени? Но для того, чтобы поссориться и высказаться, достаточно иногда и одного дня. Дело было не во времени. Дело было в принципах построения семейной жизни.
Он подошел к стойке. И обратился к портье на английском.
– Мы заказывали два смежных номера с общей дверью, – сообщил Дронго.
– Да, – кивнул портье, – все правильно. Но дело в том, что мы не можем их вам сейчас предоставить.
– Почему? У нас был принят предварительный заказ.
– Мы держали для вас два номера, – извиняющимся тоном пояснил портье, – но дело в том, что один из номеров должен был освободиться именно сегодня, а проживающий там гость решил остаться и встречать в «Мариотте» Новый год. Мы не можем его выселить и поэтому предоставим вам два номера рядом. Буквально рядом, через один номер.
– Вы меня не поняли, – нахмурился Дронго, – мы приехали всей семьей отмечать Новый год и хотели бы иметь два смежных номера.
– Но наш гость передумал выселяться и за сутки до своего окончательного расчета попросил продлить его пребывание еще на несколько дней, нам очень жаль. Мы никак не ожидали, что подобное может произойти. Но ваши номера будут рядом. Через одну дверь.
Дронго оглянулся на свою семью. Дети уже довольно большие. Они могут обойтись и без постоянного присутствия родителей.
– Хорошо, – сдержанно согласился он, – а кто будет жить в этом номере, который для нас так и не смогли освободить?
– Мистер Дьюла Фаркаш, – любезно сказал портье, – извините нас еще раз. Мы никак не ожидали, что он поменяет свое решение и захочет остаться у нас.
– Он ваш постоянный клиент?
– По-моему, нет. Просто он все заранее оформил, и мы не можем его выселить. Это не в наших традициях.
– Ясно. Какие у нас номера?
– Четыреста шестьдесят второй и четыреста шестьдесят шестой, с видом на улицу и парк. У вас очень хорошие номера класса «делюкс».
– Не пытайтесь меня успокоить, – пробормотал Дронго, получая карточки-ключи, – вы все равно сорвали нам полноценный отдых.
Кабины трех лифтов были оборудованы специальным устройством, не позволяющим посторонним людям подниматься на верхние этажи. Чтобы кабина лифта начала свое движение наверх, нужно было вставить карточку-ключ в специальное устройство и только после этого надо было нажимать нужную кнопку. На четвертом этаже вся семья вышла, направляясь по длинному коридору к своим номерам. Узнав, что они будут жить отдельно, дети были просто счастливы.
Чемоданы были распределены по двум номерам. Дронго вышел из своего четыреста шестьдесят второго номера, направляясь к детям. Между их номерами был номер четыреста шестьдесят четвертый. Он услышал громкие крики мужчин.
– Я позвал тебя специально, чтобы ты попытался убедить его, – гневно кричал по-русски мужчина с очень характерным грузинским акцентом.
– Не нужно меня в этом упрекать, – возражал другой, очевидно мадьяр, – я приехал сюда и из-за тебя тоже. Мой план поможет нам всем.
– А если он не согласится? Такой вариант ты исключаешь?
– Он должен согласиться. Я уже говорил с Яцунским, он согласен со мной.
– Иосиф Александрович только вице-президент компании, который всегда готов подставить ножку своему боссу. А президент у нас Анвар Галимов, и он может не согласиться с твоим предложением. Что ты тогда будешь делать? Расскажешь ему о том, что тебя поддерживает Яцунский, и этим окончательно испортишь их отношения?
– Не твое дело. Не кричи на меня, Давид. Я сам пытаюсь разобраться. Что-нибудь придумаем.
– Я тебе подскажу, что тебе нужно придумать. Найди пистолет и застрелись. Чтобы минимизировать наши потери. Или убей Галимова, может, тогда Яцунский примет твой план.
– Можно подумать, что тебе будет хорошо, если я застрелюсь.
– Нет. Но я хотя бы получу моральное удовлетворение.
«Кажется, эта компания приехала сюда не встречать Новый год, а окончательно разругаться», – подумал Дронго, подходя к соседней двери. Он оставил себе карточки-ключи от обоих номеров, чтобы не стучать в двери. Уже входя в номер, он обернулся. По коридору шла молодая женщина лет тридцати – тридцати пяти. Блондинка, чуть выше среднего роста, одетая в спортивный костюм и белые кроссовки. Ее волосы были собраны на затылке. Возможно, она поднималась из фитнес-центра. На плече у нее было полотенце. Дронго намеренно задержался, вглядываясь в незнакомку. У нее были светлые глаза, тонкие губы, немного вытянутое лицо с прямым ровным носом. Улыбнувшись Дронго, она постучала в соседний номер, где так неистово спорили двое мужчин. Дронго вошел в свой номер и закрыл за собой дверь. Блондинка снова постучала. Ей наконец открыли дверь. Дронго прошел в глубь комнаты и прижал ухо к стене, стараясь услышать, что именно происходит в соседней комнате.
– Опять спорите? – услышал он голос блондинки. Она говорила с очень характерным немецким акцентом. – Вы так кричите, что вас услышат все соседи на этаже.
– Пусть слышат, – согласился Давид, – ему вообще не нужно было сюда приезжать. Я пытаюсь ему об этом сказать. Вероника, будет гораздо лучше, если вы все это ему объясните.
– Не нужно ничего объяснять, – сказала Вероника, – я думаю, что смогу убедить нашего большого босса, чтобы он помог нашему мадьярскому другу. Конечно, это будет нелегко, но я полагаю, что мистер Фаркаш согласится выплатить мне соответствующее вознаграждение за мои посреднические услуги.
– Какое угодно, – быстро воскликнул Фаркаш, – но он может не согласиться. Я просто не знаю, что мне тогда делать.
– Не так громко, – прервала она своего собеседника, – нас могут услышать. Давайте спустимся вниз, выпьем кофе и обсудим наши дела. Иначе нас могут просто подслушать. Я видела нашего соседа. Такой высокий элегантный мужчина. А вдруг он понимает по-русски? Лучше не рисковать. Пойдемте вниз.
Дронго услышал сдавленный смех за своей спиной. Он совсем забыл о том, что в комнате дети.
– Кажется, наш отец решил вспомнить, что он сыщик, даже в этом отеле, – сказала, улыбаясь, дочь.
– Нет, это у него вошло в привычку, – добавил сын.
Дронго обернулся к детям, шутливо погрозил им пальцем.
– Не смейте меня критиковать. Я всего лишь хочу знать, кто ваши соседи.
– Они так кричали… наверное, какие-то ненормальные, – заметила дочь, – и кричали, по-моему, на русском языке. Хотя я и не прислушивалась.
Дронго промолчал. Он не будет говорить, что он не только прислушивался, но и подслушивал.
Глава 2
Вена – один из тех немногих европейских городов, в которых, кроме бурного прошлого, роскошных исторических памятников, запоминающихся архитектурных ансамблей и культурного наследия, есть нечто умиротворяющее, настраивающее на созерцательный лад. Если безумная жизнь Лондона, Парижа, Москвы и Берлина может понравиться энергичным, ищущим себя людям, то такие города, как Вена, Дюссельдорф, Кордова, Флоренция, Ницца, кажется, специально созданы для того, чтобы гостям было приятно в них расслабляться и отдыхать. А ведь какое прошлое было у Кордовы или Флоренции, когда-то бывших центрами всего цивилизованного мира! А Вена на протяжении веков была столицей одной из самых больших империй европейского континента, где часто определялась европейская и мировая политика.
Первые упоминания об этих местах датированы еще пятым веком до нашей эры, когда здесь поселились кельты. Через пятьсот лет, примерно в пятнадцатом году до нашей эры, римляне разместили здесь свой военный лагерь, названный Виндобона.
Через двести лет на месте военного лагеря появился город, который был назван, как и лагерь, Виндобоной. Однако еще через двести двадцать лет германские племена и гунны разрушают город, когда отступающие римские легионы вынуждены оставить эту территорию.
Мрак Средневековья накрывает эти земли, и на месте города остается только небольшое поселение. Еще через четыреста пятьдесят лет, в восемьсот восемьдесят первом году, у поселения, называемого Венианом, сталкиваются первые отряды немецких баваров и пришедшие с востока мадьярские племена. Противостоянием немцев и венгров будет определяться развитие Вены на все последующие столетия. В девятьсот семьдесят шестом году, за двадцать четыре года до начала нового тысячелетия, которое с таким страхом и надеждой будет отмечать весь христианский мир, в этих местах воцаряется династия Бабенбергов. Но Вена пока всего лишь небольшой, ничем не примечательный городок, находящийся на границе «цивилизованного» немецкого маркграфства. Через двести лет Генрих Первый из династии Бабенбергов делает Вену своей резиденцией. Но город получит свое бурное развитие и деньги на это развитие только в конце двенадцатого века, когда Леопольд Пятый обманным путем захватит короля Ричарда Львиное Сердце, возвращавшегося из Крестового похода. Деньги, полученные за выкуп английского короля, которого коварным, неблаговидным образом захватили в плен, нарушая все рыцарские законы, идут на развитие Вены, и вокруг города возводятся мощные крепостные сооружения, превращающие его в неприступную крепость, к тому же расположенную в очень удобном месте.
