Шекли Роберт - БЕЛАЯ СМЕРТЬ
- Поскольку вы мне не доверяете, - оскорбленно произнес я, - забирайте свою работу и предложите ее погонщику верблюдов. Не нужны вы мне вместе с вашим американцем.
- Не будь смешным, - отеческим тоном пожурил меня Кефтия. - Любой в Исфагане знает, что ты самый подходящий человек для этого дела. Твой успех принесет почет и уважение твоим родителям и городу. Удача может улыбнуться тебе. Поверь мне, Ахмед, вознаграждение будет немалым.
- Ну, может быть, я и возьмусь за эту работу.
- Конечно, возьмешься, - заверил меня начальник полиции. - Разве я не говорил, что ты единственный, кто для нее пригоден? Просто помни все, что я тебе сказал. И помни, что американцы - очень странный народ, склонный к внезапным вспышкам энтузиазма и поспешным решениям. Но под твоим присмотром он наверняка добьется успеха.
- Что это за человек и с какой миссией он прибыл в Иран? - спросил я.
- Его имя Стивен Дэйн. А что касается миссии, он скажет тебе сам - столько, сколько сочтет нужным. Вы встретитесь с ним сегодня вечером в отеле "Шираз".
Начальник полиции ушел, а я рассказал родителям о своей новой работе. Их радость не знала границ. Отец немедленно решил купить садовый участок за городом и весело рассмеялся, когда я сказал ему, что плата за мою работу может не покрыть подобных расходов.
- Ты сделаешь все, как надо. Я верю в тебя, - заявил отец.
Я ничего не мог сказать на это. Привычки и ожидания старых землевладельцев невозможно изменить за одну ночь.
Глава 2.
Вечером начальник полиции привел меня в отель "Шираз" и представил Стивену Дэйну. Я с живым любопытством разглядывал агента. Мое первое впечатление о нем - высокий мужчина с властным взглядом серых глаз и продолговатым худым лицом. У него были сильные руки - твердые и сухощавые. Шея в распахнутом вороте белой рубашки была мускулистой, а это верное свидетельство физического состояния человека. Вообще же выглядел он суровым, неторопливым и церемонным. Мне показалось, что он не часто смеется, и, судя по его выражению лица, я решил, что он склонен к аскетизму. Помимо этого, он сильно напоминал мне других американских офицеров, с которыми я познакомился во время войны.
- Итак, мистер Дэйн, - сказал Кефтия, - позвольте мне представить вам Ахмеда Аботая эд-Дина, переводчика необыкновенных достоинств, моего старого друга. Ни один местный житель не знает о здешнем преступном мире больше, чем мой дорогой Ахмед. А то, чего он не знает, он, вероятно, способен узнать.
Я попытался вставить слово, потому что он говорил обо мне, словно об овце на базаре, но Кефтия с силой схватил меня за локоть и продолжил:
- Ахмед - это сокровище, мистер Дэйн. Он знает все, что можно знать о контрабанде, ворованных вещах и вымогательстве. А такое знание достается нелегко. И, как я уже упоминал, он замечательный переводчик и такой человек, к которому без опаски можно повернуться спиной. В один прекрасный день Ахмед разбогатеет, если только прежде его не повесят. Кроме того, он может сохранить в тайне все, что вы посчитаете нужным ему доверить. Я лично гарантирую вам это - клянусь именами почтенных родителей Ахмеда.
Я принял во внимание эту угрозу. Ничего, придет час, когда мы с Кефтией уладим наши дела.
Кефтия поклонился и испросил разрешения удалиться, весьма довольный тем, что оказывает услугу и Тегерану, и Вашингтону, причем с двойной выгодой.
Мы с Дэйном остались наедине, к обоюдному нашему смущению. После устроенного мне Кефтией представления было трудно установить хорошие деловые отношения.
- Не хотите ли кофе? - спросил Дэйн, нарушив молчание.
Я кивнул.
Дэйн приготовил кофе, и мы молча выпили по первой чашке. За второй Дэйн, как будто читая мои мысли, проронил:
- Пусть Кефтия вас не беспокоит, Ахмед. Он полицейский, а они совершенно одинаковы во всем мире.
- Все полицейские одинаковы, только преступники разные, - откликнулся я, на ходу сочинив афоризм, подходящий к теме.
- Преступники тоже различаются не очень сильно, - задумчиво возразил Дэйн. - Они не сильно отличаются от полиции. Я заметил, что они поразительно похожи.
Для американского агента это было странное высказывание.
- В самом деле? - осторожно спросил я.
- В определенной степени, - подтвердил Дэйн. - Я думаю, это вид симбиоза. Или, возможно, некоторых людей просто тянет к преступлениям. И на какую сторону они встанут - всего лишь дело случая.
- Выходит, есть склонные к преступлению полицейские и преступники-законолюбы?
- Я в этом уверен, - сказал Дэйн.
Я рассмеялся, довольный этим весьма вольным выводом. Разумеется, я принимал во внимание, что Дэйн выказывает мне симпатию чисто автоматически, но все же он сразу мне понравился. Мало того, этот человек снискал сразу мое доверие и восхищение.
- Ну, а как обстоит дело с вами? - спросил я. - Вы вроде бы полицейский, так вы тоже причисляете себя к преступникам?
- Разумеется, - ответил Дэйн. И он пустился в рассуждения об определении природы закона, и о двойственном отношении к закону полицейских, и о великом множестве прочих тем. Это было весьма приятно, но я не имел понятия, насколько Дэйн во все это верит. Но в конце концов результат этих рассуждений меня успокоил.
- Ахмед, - сказал Дэйн, наливая себе третью чашку кофе, - мне не нужны были рекомендации начальника полиции относительно вас, и я их не требовал. Сегодня я позвонил двум людям, которые работали с вами во время войны и которых я знаю лично.
- Вы спросили их, можно ли мне доверять?
- Нет. Я просто сообщил им, что собираюсь работать с вами, и внимательно выслушал их после этого.
- И что же?
- Им было что сказать. Во время войны вы совершали удивительные вещи, Ахмед, в частности эти путешествия в Узбекскую и Киргизскую Республики. И еще вы провели одного нашего человека в Бухару и Самарканд.
- В этом не было ничего трудного, - скромно ответил я. - Русскую разведку в Центральной Азии переоценивают.
- Я бы хотел повидать те места, - произнес Дэйн с тоскливой ноткой в голосе.
- Если хотите, я могу это устроить.
- Нет, - печально откликнулся Дэйн. - Боюсь, не сейчас. У меня есть дело здесь, в Иране. - Он помолчал. Возможно, он думал о Золотом Самарканде, о гробнице Тимура и о древней Бухаре, в которой высится Башня Смерти. Со своей стороны, я бы предпочел увидеть Нью-Йорк или хотя бы Лондон.
Дэйн снова обратил на меня внимание.
- Я доверяю вам без вопросов, - заверил он ровным голосом. - Но скажите, Ахмед, можете ли вы доверять мне?
Это застало меня врасплох, но его вопрос многое сказал мне о его проницательности.
- Интуиция велит мне доверять вам абсолютно, - заявил я. - А я всегда следую своей интуиции. То есть - если я решу работать с вами, я буду вам доверять.
- Разумеется, - кивнул Дэйн. - Я должен рассказать вам, зачем меня послали в Иран.
Мы переместились в удобные кресла, и Дэйн начал:
- Мое задание касается производства и контрабанды героина.
Я кивнул, и он, должно быть, заметил мелькнувшее на моем лице выражение легкого разочарования, потому что тут же сказал:
- Это выглядит не столь романтично, как тайная миссия в Советскую Азию, но я думаю, что вы найдете эту работу достаточно привлекательной. Это очень серьезное дело.
- Героин, - задумчиво произнес я. - Этот наркотик производят из опиумного сырья.
Дэйн кивнул.
- Что еще вы о нем знаете?
- Полагают, что он вызывает крайне скорое привыкание. Я уверен, что в большинстве стран он запрещен. Я не думал, что в Иране находится центр его распространения.
- В Иране - никогда. Героин обычно производили в странах Средиземноморья из турецкого и египетского опиума и контрабандой доставляли в Соединенные Штаты через Нью-Йорк. Не так давно торговлей героином занялся коммунистический Китай - они доставляют наркотик через Гонконг в порты Западного побережья. И недавно Иран неотвратимо стал также весьма важным перевалочным пунктом. Вам что-нибудь известно об этом?
Я покачал головой.
- Мистер Дэйн, если вам нужна информация о местном производстве опиума, я могу вам помочь. Есть опиум арабский, хорасанский и самый чистый - черный опиум из Белуджистана. По большей части его производят нелегально.
- Я интересуюсь героином.
- Об этом у меня никакой информации нет.
- Ну, зато кое-какая есть у меня, - сказал Дэйн. - В прошлом году в Мешхеде был обнаружен тайник с героином высокой степени очистки. Судя по настойчиво распространяющимся слухам, этот наркотик был произведен где-то на севере, затем переправлен через Иран в один из портов Персидского залива для отправки в Соединенные Штаты. Мы узнали все это, но не смогли выяснить подробности. Поэтому один американский агент был отправлен в Иран, чтобы расследовать этот случай совместно с местными властями. Примерно за неделю он выяснил, что одним из главных пунктов переправки наркотика была деревня Имам-баба.
