Чингиз Абдуллаев - Бакинский бульвар
– Прекрати, – остановила я Вагифа. – Я допустила ошибку, и теперь ты будешь постоянно этим попрекать. Я же сказала, что ничего особенного он мне не сообщал.
– Они считают тебя очень опасным свидетелем, если решились на подобное нападение в нашем городе, – мрачно произнес Вагиф, глядя вперед на дорогу.
– Это я уже поняла. Можно узнать, куда мы едем?
– Ко мне домой.
– С ума сошел! Это неудобно. Что подумают твои соседи? Что скажут мои родные? Только этого мне не хватало!
– Ничего не скажут. Скажут, что я тебя спасал.
– Не нужно меня так спасать. Отвези лучше к моим родителям.
– А если убийцы придут и туда? Там ведь живет твой сын?
Я испуганно замолчала. Действительно, не подумала. Получится, что я сама приведу убийц к нам домой.
– Твой папа уже однажды сделал выбор, предпочитая отдать тебя в богатую семью, – ровным голосом сказал Вагиф. – Помнишь, чем все это кончилось?
– Не смей так говорить! Родители Эльдара были солидными людьми, знакомыми моих родителей…
– Нет. Они были именно богатыми. И твои родители просто продали тебя за хорошие деньги.
– Не нужно… – Я понимала, что он прав, но, когда говорят правду, всегда особенно больно. – Ты ведь сам все понимаешь. Отца у тебя к тому времени не было, мать работала обычным врачом в поликлинике. И еще младшая сестра, которую нужно было выдавать замуж. Тебя не приняли на юрфак, и ты ушел в армию. – Я словно получала удовольствие, перечисляя все его тогдашние изъяны. – Потом ты вернулся из армии и устроился рядовым юрисконсультом на заводе. Неужели мой папа должен был отдать меня за человека, у которого не было ни образования, ни профессии, ни богатых родственников, ни даже квартиры? Он ведь меня очень любил и сейчас любит.
– Поэтому и выдал за наркомана, зато из очень знатной семьи и с хорошей квартирой, в которой сегодня убили твою домработницу. Это ведь была ваша квартира?
– Да. Эльдар оставил ее мне, когда мы развелись.
– Какое благородство! Наверное, ему купили еще лучшую. Когда много денег, можно не думать о таких «мелочах».
– Перестань, ты становишься жестоким. Все никак не можешь успокоиться спустя столько лет. Будем считать, что мы все совершили тогда большую ошибку. Очень большую. Теперь тебе приятно?
– А вчера ночью ты тоже совершила ошибку, когда полезла в кровать к этому иностранцу? Не слишком ли много ошибок для одной жизни, Фарида?
– Ты намеренно делаешь мне больно? – спросила я его. – Нужно именно сейчас вспоминать об этом? Ты стал жестоким, это нечестно.
– Извини, но мне просто обидно. Ты всегда мне очень нравилась, еще когда была школьницей, и я часто приходил к вам домой. Ни твой бывший муж, ни этот Омар не заслуживали такой женщины, как ты. Мне просто обидно…
– Понятно. А можно спрятать меня в другом месте? Не в твоей квартире?
– Боишься меня?
– Не тебя, а слухов, которые неизбежно возникнут. Холостой, одинокий мужчина приводит к себе незнакомую женщину… У тебя тоже могут быть проблемы.
– У меня их не будет, – улыбнулся Вагиф. – Я живу в доме сотрудников МНБ и МВД, поэтому в нем надежнее всего. И внизу есть дежурный консьерж, отставной сержант полиции. У меня тебе будет удобно и безопасно. Нужно немного переждать, успокоиться и понять, почему они с таким маниакальным упорством охотятся именно за тобой. Что ты можешь знать такого? Почему они ничего не спросили у Тамиллы, а сразу начали стрелять? Значит, они считают, что тебе известна какая-то тайна. Вспоминай, о чем еще вы говорили с Омаром. Может, какие-нибудь закрытые поставки американцам или израильтянам? Может, про оружие? Про обстановку на Ближнем Востоке или что-то связанное с Ираном?
– Ничего конкретного, просто общие рассуждения о политике. И никаких секретов он мне не сообщал. Хотя мы говорили о «Набукко», о том, что не всем этот проект может понравиться, в первую очередь России.
– Легче всего подозревать именно их, – заметил Вагиф. – Если бы они убрали только Омара, тогда все понятно. Они не хотят строительства альтернативной линии своему «Южному потоку». Но убийство двух сотрудников нашего министерства и попытка твоего убийства – это более чем серьезно. Русские не идиоты, чтобы так подставляться. Если мы сумеем доказать, что за этими убийствами стоят их спецслужбы, как минимум, произойдет серьезное охлаждение наших отношений, и, возможно, наше руководство даже потребует закрытия их радиолокационной станции в Габале. Зачем им это нужно? «Набукко» пока еще только проект, и вопросы окончательно не решены. А самое главное – зачем убивать тебя? Какое место ты занимаешь в этом проекте?
– Ты меня спрашиваешь? Это ты у нас генерал и должен все понимать. А я всего лишь пресс-секретарь филиала британской компании.
– Может, все наоборот, – неожиданно сказал Вагиф, – они хотели убить тебя и следили именно за тобой. И пришли в номер отеля, чтобы найти тебя, но ты успела уехать. Тогда они убили Омара, твоего любовника… – Я хотела возразить ему, но он торопливо добавил: – Знаю, знаю, что вы познакомились только вчера утром, но они могли этого не знать. Убили его и начали искать тебя. Такой вариант возможен?
– Зачем меня убивать какой-то разведке? Я не хранитель государственных тайн.
– В тебе могли быть заинтересованы, – начал рассуждать Вагиф, – русские, иранцы, турки, израильтяне, арабы, американцы, французы, даже сами англичане. Может, ты случайно узнала нечто такое, чего не должна была узнать, и английская разведка решила избавиться от такого информированного человека, тем более работающего в филиале известной британской компании?
– Я так поняла, что по нашему городу бегают сотни чужих агентов с автоматами в руках, а вы ничего не можете сделать?
– Не бегают. Давно не бегают. Мы тоже кое-что умеем. Но как раз в твоем случае понятно, что эту операцию очень тщательно готовили. Они не могли за несколько часов найти нескольких высококлассных убийц-профессионалов, которые так быстро расправились с нашими офицерами и твоей домработницей.
– Тогда я Мата Хари, и они правильно делают, что охотятся за мной. – Я горько усмехнулась и отвернулась к окну. Как все глупо! Неужели из-за меня уже четверо убитых?!
– Мы приехали, – сказал Вагиф. – Сейчас я въеду во двор, и ты быстро выйдешь из машины. Дежурному консьержу я скажу, что ты моя родственница. Никто не должен тебя видеть, кроме него. Ни один человек. И никому больше не звони.
– Если Керим узнает, что у меня в доме произошло убийство, он сойдет с ума.
– Не узнает и не сойдет. Я сам ему позвоню. Выходи из машины. Только сразу иди в подъезд и подожди меня там. Наши сотрудники уже чистят твою квартиру, чтобы там не осталось никаких следов. Не в наших интересах сеять панику в городе и рассказывать об убийстве двух офицеров. Ты меня понимаешь?
Я согласно кивнула и вышла из машины. Откуда мне было знать, что все мои неприятности только начинаются. Мне казалось, что самое страшное уже позади. Но я ошибалась. Самое страшное было еще впереди…
Глава 12
Консьерж даже не посмотрел в мою сторону. Увидев Вагифа, он сразу вскочил и вытянулся по стойке «смирно». Вагиф показал на меня и сказал, что я его двоюродная сестра, после чего быстро втолкнул меня в кабину лифта, и мы поднялись на восьмой этаж. Он открыл дверь своим ключом и впустил меня в квартиру. Большая, просторная четырехкомнатная квартира. Довольно приличная мебель, на стенах неплохие репродукции местных художников, современная кухня, оборудованная новой техникой – посудомоечная машина, электрический чайник, кофемолка, соковыжималка. В общем, на кухне было все, кроме хозяйки.
Пока Вагиф переодевался в спальне, я обошла всю квартиру. В кабинете несколько шкафов, заполненных книгами, – Вагиф всегда был книгочеем. В левом углу шкафа стояли несколько фотографий. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть их. Фотографии его покойного отца, его матери, его сестры. Семейные, где они все вместе. Странно, что нет фотографий Керима, они ведь в молодости любили фотографироваться вместе. Я посмотрела на другую полку и замерла от удивления. Или от изумления? Или от недоумения? Там стояла моя школьная фотография, которая пропала из нашего дома много лет назад. Это я, ученица девятого класса, читаю стихи в актовом зале. На мне светлое платье, и я как-то по-особенному улыбаюсь. Мы тогда долго искали эту фотографию. Копии не было, фотограф был не из местных. Он тогда приезжал к нам – кажется, из Владикавказа – в какую-то командировку и сделал эту фотографию, которую подарил мне.
Я услышала за спиной мягкие шаги Вагифа и, не оборачиваясь, сказала:
– Значит, это ты украл тогда мою фотографию. А мы ее искали и не могли понять, куда она пропала.
– Я не крал, мне ее подарил Керим. Я выпросил ее у твоего брата, обменяв на свой нож, который мне привез дядя из Литвы. Керим не понимал, зачем мне твоя фотография. Разве он вам об этом не говорил?
