О. Пинто - Друг или враг?
Женщина-шпионка, живя в постоянном нервном напряжении, очень часто дает волю своим чувствам. И если мужчина с его чувством самоконтроля никогда не позволит любви к женщине повлиять на его служебные дела, женщина не способна на это. Мужчина никогда не дает воли своим чувствам. Среди женщин только проститутки способны на это, но они, как известно, неблагонадежны. Женщина-шпионка может влюбиться в мужчину, за которым ей поручено следить, потом перейти на сторону врага и выдать все известные ей секреты разведывательной службы своей родины. Вот почему я считаю, что женщина по своей природе никогда не может быть хорошим тайным агентом. Случай, который я хочу рассказать, подтверждает это.
IIЛуиза напоминала героиню нашумевшего детективного романа. Ей было двадцать четыре года, когда я впервые встретил ее. Раньше я никогда не встречал таких поразительных женщин. Луиза была не только очень красива, но и умна. Она получила хорошее образование и свободно говорила на трех или четырех языках. Очень смелая, Луиза всем своим поведением говорила о своей любви к необычному.
Кроме всего прочего, Луиза обладала редкой способностью привлекать внимание мужчин. Она была женщиной, о жизни которой можно сказать, что правда иногда необычнее вымысла. Жизнь Луизы со всеми ее мелочами могла послужить основой интереснейшего фильма о шпионах.
Когда началась война, Луиза была студенткой геологического факультета голландского университета. Дочь известного промышленника, который имел заводы и фабрики в Германии и Голландии и, как полагали, был настроен пронемецки, Луиза вместе с сестрой и двумя братьями жила с матерью. Отец жил отдельно от них. Мать Луизы была талантливой художницей, и, возможно, от нее Луиза унаследовала свой артистический темперамент.
До войны Луиза вела беззаботную жизнь студенток, принадлежащих к знатным фамилиям. Подобно большинству современных эмансипированных девушек-студенток, Луиза была искушенной в любви, которая значила для нее слишком мало. Когда в 1940 году немцы оккупировали Голландию, для бесстрашной девушки, жаждущей опасных приключений, оставался один путь. Она вступила в подпольную группу Движения сопротивления, созданную в университете. Ее старший брат был одним из руководителей этой группы, а ее жених, тоже студент, играл там немалую роль.
Луиза помогала укрывать английских летчиков, сбитых над территорией Голландии, и других лиц, за которыми охотились немцы. Она организовывала отправку этих летчиков в Англию, помогала прятать оружие, мечтая о том дне, когда союзники вернутся на континент и участники Движения сопротивления смогут открыто бороться с немцами с оружием в руках. Руководители Движения сопротивления располагали важными сведениями об аэродромах и портах, о расположении немецких войск и штабов. Эти сведения надо было пересылать в Англию, и Луиза принимала в этом деле живое участие. Помимо помощи англичанам, участники Движения сопротивления делали все возможное, чтобы причинить немцам ущерб с помощью саботажа, диверсий и антинемецкой пропаганды. Луиза печатала и распространяла листовки.
Осенью 1940 года группа Движения сопротивления, в которую входила Луиза, была выдана немцам одним из ее членов. Немцы начали охоту: они арестовали почти всех студентов — членов группы, в том числе Луизу и ее жениха. В доме жениха Луизы немцы нашли три плана голландских аэродромов. Луиза понимала, что его могут казнить. Но она знала, что немцы не казнили голландских женщин, боровшихся против них. Камеры Луизы и ее жениха были рядом, и перестукиванием она сообщила ему, что хочет взять его вину на себя. Ее жених пытался убедить ее не делать этого, но все было бесполезно.
И когда Луиза предстала перед немецким судом в Амстердаме, она заявила, что сама составила планы аэродромов и случайно оставила их в доме жениха. На вопрос председателя, зачем она это сделала, бесстрашная Луиза ответила: «Чтобы английская авиация разбомбила эти аэродромы». Позднее, читая протоколы немецкого суда, я заметил, что судья и прокурор задавали ей вопросы так, что она могла отказаться от своих слов. Луиза выдержала перекрестный допрос и продолжала утверждать, что не ее жених, а она составила эти плацы. Ее признали виновной и приговорили не к длительному заключению, как она полагала, а к смертной казни. Из зала суда ее отправили в камеру смертников Схевенингенской тюрьмы, известной голландцам под названием «Апельсиновая гостиница». (И хотя Луиза взяла , вину жениха на себя, позднее его тоже судили, признали виновным и казнили.)
Шесть недель держали ее в камере смертников. На минуту представьте себе ее положение. Смелая и образованная девушка, любящая жизнь, готовила себя к длительному заключению. Но судьба оказалась более жестокой к ней, чем она предполагала. Будучи осужденной на смерть, провести в одиночной камере смертников шесть длинных недель в ожидании минуты, когда послышатся шаги в коридоре, дверь в камеру распахнется и войдут палачи, — жестокое испытание, которое выдержит далеко не каждый. А для Луизы это было особенно тяжело, так как ни ее друзьям, ни родственникам не разрешали свидания с ней. Только человек с живым воображением может смутно представить себе, что пришлось пережить Луизе.
Пришла суровая зима 1940 года. Каждый день мать Луизы, взяв корзинку с провизией и теплыми вещами, шла к тюрьме. Там она вместе с тысячами ей подобных часами простаивала на морозе, надеясь, что немцы разрешат ей хоть что-нибудь передать дочери или повидаться с ней. Но двери тюрьмы были закрыты для нее.
Отец Луизы, естественно, пытался использовать свое влияние. Он тогда был президентом крупной коммерческой компании и собирался выступить с отчетом на ежегодном собрании акционеров. Пытаясь задобрить немцев, которым, откровенно говоря, он симпатизировал, он произнес на этом собрании речь, которая носила ярко выраженный пронемецкий характер. Он даже пошел дальше — отпечатав речь, разослал ее представителям немецких властей, которые решали судьбу его дочери.
Я, правда, сомневаюсь, чтобы эти действия отца Луизы в какой-то мере повлияли на немцев. Однако через шесть недель смертная казнь была заменена пятнадцатью годами каторжных работ. Захваченные у немцев документы, о которых я уже упоминал и которые после войны тщательно изучил, говорят о том, что Луиза всем этим обязана тому благоприятному впечатлению, которое она произвела на процессе на председателя суда. Как и большинство людей, которым приходилось встречаться с Луизой, председатель был очарован ее красотой, но в своем отчете он восхищался ее прямотой, ясностью ответов на все его вопросы и указывал, что со стороны подсудимой не было попыток увильнуть от ответственности за совершенные преступления. Отмечая смелость Луизы, он назвал ее истинной патриоткой.
Итак, Луиза должна была провести в тюрьме свои лучшие молодые годы. Чиновник гестапо, некий герр Ларх, отвез Луизу в Амстердам, где надо было выполнить мелкие формальности, связанные с изменением судебного приговора. На другой день он посадил Луизу на поезд, идущий в Германию, где она должна была отбыть срок своего заключения.
Герр Ларх был очередной жертвой магической красоты Луизы. В Амстердаме он угостил ее обедом в шикарном ресторане и хорошо обращался с ней. И хотя герр Ларх, дисциплинированный гестаповский офицер, верил, что «все важное и удивительное» идет от Адольфа Гитлера, он все же посоветовал Луизе по прибытии в Германию сделать вид, что она изменила свои взгляды и считает национал-социализм единственно правильным учением. Это, объяснял он Луизе, облегчит ее пребывание в тюрьме и, может быть, даже поможет выйти оттуда раньше срока. Этот случай говорит о способности Луизы приобретать друзей и влиять на людей. Закостенелый гестаповский офицер, всего сутки зная Луизу, пошел на то, чтобы дать ей, врагу своей родины, которого день назад ждала смертная казнь, такой совет.
IIIПод охраной Луиза приехала в один из городов Вестфалии, где должна была работать на целлюлозной фабрике. С детства не привыкшая к труду, Луиза должна была целыми днями среди бесконечного шума и грохота машин простаивать у фабричного стола, слыша постоянные понукания надсмотрщиц, требующих работать быстрее. К вечеру девушка буквально валилась с ног. Работа оказалась для нее слишком тяжелой. Луиза все время имела дело с кислотой, которая необходима для производства целлюлозы, и поэтому у нее начали болеть глаза. Руки покрылись волдырями, с них начала слезать кожа, и скоро они покрылись открытыми ранами.
Вначале Луиза, как видно, не последовала совету герра Ларха. Скоро она заслужила славу трудной заключенной и ленивой работницы. Дважды ее на три недели сажали в темный подвал и давали только хлеб и воду. Первый раз ее наказали за порчу машин, второй — за устройство побега одной заключенной. Она слыла непокорной заключенной, и это вело к тому, что ее посылали на самые тяжелые работы, но она по-прежнему оставалась непреклонной. Все попытки сломить ее упорство не давали результатов.
