Чингиз Абдуллаев - Тайна венской ночи
– Насколько я мог слышать, ваша супруга владела двадцатью пятью процентами акций его компании.
– Это ее дело, – мрачно ответил посол. – Тем более не было резона убивать его, если эта «курица» несет «золотые яйца» для моей супруги. Извините, но убийцу нужно искать в другом месте. Я знаю практически всех, кто был за нашим столом. И знаю достаточно давно, чтобы не сомневаться в них.
– Будем искать, – согласился Дронго. – А давно вы решили приехать именно сюда?
– Нет. Где-то в середине декабря. Галимов позвонил и предложил собраться здесь. Мы с женой решили приехать из Берлина, а они прилетели все вместе. Хотя нет, не все. Кажется, разными рейсами, но я точно не спрашивал.
– А Баграмов давно у вас работает?
– Семь или восемь месяцев. До него был другой сотрудник, которого потом отозвали.
– Почему?
– Я бы не хотел отвечать на этот вопрос.
– Не забывайте, что здесь произошло убийство.
– А вы не забывайте, что я посол и имею право вообще не отвечать на ваши вопросы.
– Что сразу вызовет ненужные подозрения, – заметил Дронго.
– Хорошо. Если вы настаиваете. Прежнего советника отозвали по предложению моей супруги. У нее требовательный характер, и не все сотрудники выдерживают ее строгие правила.
– Прежнего отозвали по настоянию вашей жены, – подытожил Дронго, – а Баграмова прислали вместо него. Это вы выбирали, кого к вам пришлют? Или ваша супруга?
– Он не просто дипломат…
– Я знаю, – кивнул Дронго, – он майор вашей службы безопасности. Услышал, когда сидел за соседним столом.
– Тогда тем более. Вы должны понять, что не мы выбираем.
– Ваша жена не просто супруга посла, но и дочь президента. Она могла выбирать.
– Она не возражала, – тактично ответил дипломат.
– Вы ему доверяете?
– У вас есть какие-то подозрения?
– Нет, мне интересно ваше мнение.
– Я привык доверять людям из его организации.
– Как долго вы знаете семейную чету Яцунских?
– Несколько лет. С тех пор, как познакомился ближе со своей нынешней женой. Иосиф Александрович всегда был правой рукой погибшего. Очень толковый и умный человек. Его супруга излишне впечатлительна, но они очень порядочные люди и верные друзья.
– А Дьюла Фаркаш? Как давно вы его знаете?
– Меньше остальных. Он какой-то компаньон компании. Я видел его несколько раз, и он производил впечатление солидного бизнесмена.
– Давид? Как вы можете его охарактеризовать?
– Экспансивый, вспыльчивый, излишне эмоциональный. Но, в общем-то, дружелюбный и контактный человек.
– Фройляйн Вероника Вурцель? – задал следующий вопрос Дронго, увидев, как усмехнулся Набатов.
– Я знаю ее уже два года, – сообщил посол, – очень способная дамочка с массой скрытых внутренних достоинств. Абсолютно без комплексов. Типичная немка.
– Что значит «типичная немка»?
– Культура поведения, манера себя держать, общение с мужчинами…
– Я не совсем понимаю, что значит слово «типичная»? – настаивал Дронго.
– Пожалуйста, – пожал плечами Набатов. – Когда они приехали к нам в Берлин, мы заказали им номера в «Бристоле». Всем троим. Галимову, Давиду и фройляйн Вурцель. Можете себе представить, – когда мужчины отправились в сауну, их заставили раздеться перед входом в парилку, как и положено в Германии. И через некоторое время туда вошла абсолютно обнаженная фройляйн Вурцель. Можете себе представить?
– По-моему, это нормально для Германии. Они все так делают.
– Но не совсем нормально для наших. Галимов рассказывал мне об этом со смехом. Я же сказал, что она «типичная немка».
– Давайте вспомним Амалию.
– Хороший секретарь. Галимов был доволен ее работой.
– Она часто выезжала с ним?
– Достаточно часто. У него два секретаря в приемной. Одна ездит с ним, другая сидит на месте.
– А Руслан?
– Он был помощником и, по-моему, телохранителем. Тоже бывший спортсмен.
– Остаются две женщины: ваша супруга и Айша, жена погибшего Галимова.
– Она святая, – сразу ответил Набатов, – честное слово, святая. Спокойная, выдержанная, никогда не позволяющая себе выдать свое настроение, как-то показать свое отношение. Галимов был человеком необузданных страстей и эмоций, что ему часто вредило. А она делала вид, что не замечает его эмоциональных «срывов».
– «Срывы» были частыми?
– Случались. Он был человеком ярким, интересным и богатым. Привлекал женщин. Вы знаете, иногда женщинам нужна груда мускулов вместо интеллекта, – добавил Набатов.
– Галимов часто изменял своей супруге?
– Я не буду отвечать на этот неприличный вопрос. Но он не был ангелом, это точно.
– Не забывайте, что я задаю вопросы не из собственного любопытства. Вы знали, что он изменяет своей жене?
– Это было не мое дело, – повысил голос посол, – этим должна была озаботиться его супруга. Если ей было все равно, то предъявляйте сейчас претензии именно ей. Возможно, кто-то в порыве ревности ударил Анвара. Меня это не касается. – Набатов слишком нервничал, невольно выдавая себя.
– Ясно. Вы не ответили на вопрос о вашей супруге. Как она относилась к погибшему?
– Ровно. Спокойно. Как к мужу своей родственницы. У вас больше нет вопросов?
– Есть. Мне показалось, что она слишком эмоционально реагировала на длительное отсутствие Галимова за новогодним столом. И в первом, и во втором случае.
– Мне так не показалось. Нормальная реакция. Она переживала за свою сестру.
– Тогда все, – кивнул Дронго, – только последний вопрос. Когда вы собирались вернуться в Берлин?
– Сегодня, – сразу ответил Набатов. – Надеюсь, что это всё?
Дронго взглянул на Квернера.
– Я закончил свою беседу. Можно мне спуститься вниз?
– Идемте, – сказал Квернер, – я вас туда провожу.
Глава 11
Они покинули кабинет менеджера, прошли по коридору и спустились вниз, на первый этаж. Повсюду продолжалось веселье, играла музыка. У туалета стояли двое сотрудников полиции в штатском, которые никого не пропускали туда. С другой стороны был небольшой коридор, который вел в косметический салон и парикмахерскую. В эти часы они были закрыты, и входные двери с улицы – тоже. Квернер вошел первым, Дронго – за ним. В туалете работали трое специалистов, экспертная бригада сотрудников полиции – двое мужчин и одна женщина. Все трое были явно недовольны. В эти часы они могли бы сидеть у себя дома с друзьями или в ресторане, отмечая встречу Нового года.
– Что-нибудь есть? – спросил Квернер.
– Проверяем, – сообщил один из экспертов. – Много отпечатков пальцев, но пока не ясно, кому они принадлежат.
– У погибшего в кармане было очень много денег, – сообщила женщина, – около двадцати тысяч евро. Но их не взяли.
– Сколько денег там было? – не понял Дронго немецкие слова.
– У него было очень много денег, – перевел Квернер, – двадцать тысяч евро наличными. И убийца не взял деньги.
– Двадцать тысяч евро наличными – это не так уж и много для подобных бизнесменов, – возразил Дронго. – Он собирался принимать дочь президента своей страны и ее мужа, посла в Германии; наверное, собирался что-нибудь купить, куда-то их повести… В таких случаях лучше иметь наличные деньги.
– Но убийца их не взял, – упрямо повторил Квернер.
– Это было понятно с самого начала, – кивнул Дронго. – Посмотрите на часы убитого. Они стоят как минимум пятьдесят тысяч евро. Убийца их тоже не тронул. Что еще нашли у погибшего в карманах?
Квернер перевел вопрос.
– Кредитные карточки, записную книжку, с которой мы будем работать, два презерватива, – деловито сообщила женщина. – Тоже интересно – человек приходит на новогодний бал со своей супругой, имея в кармане два презерватива.
– Мужчины бывают предусмотрительны в подобных случаях, – мрачно заметил Дронго.
– У него были еще таблетка аспирина, карточка-ключ от его номера, пачка жвачки и какие-то ключи, – добавила эксперт.
Дронго взглянул на погибшего. Всегда трудно смотреть на подобное зрелище, особенно когда видел человека живым. Он отвернулся, нахмурился и задумчиво произнес:
– Убийца сильно рисковал…
– В каком смысле? – не понял Квернер.
– Погибший был сильным человеком, спортсменом, который даже здесь по утрам совершал свои пробежки. А убийца, теперь уже точно понятно, был не случайный маньяк и не какой-то неизвестный грабитель, который оказался в отеле. Это был расчетливый тип, знавший, где ждать свою жертву. Но почему ножом? Ведь это огромный риск. Галимов был высокого роста, сильный, имел мощные руки борца. Он легко мог перехватить нож. Убийца невероятно рисковал. Продумать такой план и так глупо рисковать. Что-то здесь не сходится, герр Квернер.
– Убийца был уверен, что сумеет подойти достаточно близко, – предположил Квернер.
– Все равно огромный риск. Легче было ударить по голове тяжелым предметом, а потом перерезать горло. У него нет на голове шишки или гематомы?
