Оружейник Тесла (СИ) - Тарханов Влад
И, действительно, ровно через три минуты после того, как Переделкин вошел в квартиру, дверь открылась, вошедший, невысокий, пожилой мужчина лет под семьдесят, в темном пальто и темных очках, энергично подошел к генералу, отнюдь не по-стариковски крепко пожал ему руку.
- Здравствуйте, Константин Львович...
- Здравствуйте...
Имя гостя генерал предпочитал не называть. Его гостю было едва за пятьдесят, но он был мастером переодевания и гримировки, чем достаточно часто пользовался. Вот и сейчас его перевоплощение в старика можно было считать идеальным. Сам Переделкин предпочитал называть гостя Куратором.
- Что случилось? - Переделкин протянул гостю только что налитый в пузатый бокал коньяк.
- У меня есть две новости. Начну с хорошей. Вашей операцией со стариком заинтересовался САМ.
Переделкин кивнул головой, подчеркивая, что понимает всю меру ответственности.
- Об ответственности говорить смысла нет. Сами понимаете. Плохо, что круг лиц, осведомленных, несколько... расширился... Мне кажется, там есть и нежелательные уши. Хуже всего то, что мы не сможем ничем предотвратить утечку информации. По таким ушам ладонями не хлопают...
Переделкин задумался.
- Ну что же, нюансы кому-то известны?
- Только мне.
- На этом и остановимся. Я буду докладывать только общую информацию. Место локализации объекта поменяем. Лично поменяю исполнителей. Все равно, нам будет сложно спрятать его абсолютно надежно.
- Плохая новость. Стало известно, что в Конторе сидит крот. Это точная и проверенная информация. Но пришла она по моей линии. Так что расхлебывать эту информацию будете вы сами.
- Чей?
- Американский.
- Британский был бы приятнее.
- А что, такая серьезная разница?
- Да нет, но специалист, работающий на ЦРУ в Конторе - это серьезно. Попробуем вычислить...
- Странный взгляд на вещи. Специалист из Ми-6 вас не страшит... Ах, да, старик... Ну что же, вам виднее. Да, просмотрите провалы последних трех лет, возможно, это его работа.
- Обязательно. Что-то еще?
- Да. Самое главное... Принято решение. То, что вы просили. Можете начинать работу в этом направлении. Я убедил руководство, что в нашей ситуации это единственно правильное решение.
- Спасибо, вот уж не ожидал! Спасибо!
- Да, благодарить не за что, вы работайте, работайте. На благо России.
- Мы по-другому и не умеем...
- Да, да, Константин Львович, да, да...
Москва, Лубянка, Контора, Переделкино.
Когда генерал Переделкин вновь оказался у себя, в Конторе было уже поздно. Впрочем, такие поздние визиты генерала в Конторе мало кого удивляли. Константин Львович имел привычку работать в любое, удобное для себя, время. Сейчас он вернулся только потому, что необходимо было продумать, как бы снять с операции "Старик" внимание и контроль главных персон. Уж кто-кто, а старый генерал знал, что такое внимание ничего хорошего не сулит: уж слишком широким может совершенно неожиданно стать круг посвященных. И дело не в Самом, отнюдь, дело в его окружении. Слишком эти окруженцы ненадежный и болтливый народец. Константин Львович подумал, с кем ему можно будет переговорить, назначить встречи, проконсультироваться. Один из этих людей как раз был оперативным дежурным по Конторе, прикрывал ее работу ночью. У полковника Гусельникова было несколько связей, которые Переделкин решил попробовать использовать. Ну, никто же не будет его казнить за то, что он попытается ради общего блага...
И тут, в коридоре, генерал наткнулся на майора Корчемного, который только выходил из кабинета, по всей видимости, собирался домой.
- А, Петр Евгеньевич! Что это вы, батенька, припозднились? Новости есть, зайдемте-ка ко мне, доложите.
И Переделкин хитро прищурился, глядя на подчиненного. Он знал, что у майора полный крах на личном фронте, но допустить, чтобы это все отразилось на его работе, конечно же, не мог.
Они прошли в кабинет генерала. Тот опустился в любимое кресло, дожидаясь, когда подчиненный соизволит начать доклад.
- Наблюдение за объектом Красавица подтверждает, что наши предположения верны. Контакт намечен на завтра, на утро.
- С Контактером работали?
- Так точно. Он понимает, что работа должна быть ювелирной.
- Вот именно. Вы уверены, что он справится?
- Должен, Константин Львович!
- Хорошо. А что по объекту дача?
- Предложено три объекта. Смета по всем трем приблизительно одинакова. Разница не более тысячи долларов. Я все приготовил, могу папку сейчас принести.
- Хорошо, закончим разговор, принесешь.
- Знаешь, что мне в этом всем не нравиться, так то, что мы вынуждены привлекать людей со стороны.
- Контактер не совсем со стороны, Константин Львович... Все-таки на нас уже работал.
- Работать-то работал, но такого серьезного доступа ему пока не давали. Ну что он - курьером был, не более того. Ничего серьезного. А тут... Может быть, все-таки попробуем нашего человека послать?
- Думаю, не так все просто. Контактер известен в мире актерском. Поэтому, считаю целесообразным привлечь именно его. Он быстрее справиться.
- Так, так, так... Хорошо, Петр Евгеньевич, я вам в этом вопросе доверяю. А как вам Контактер как человек?
- Скользкий. Но статью, по которому мы можем его прищучить, из УК не изъяли, так что, думаю, что он не подведет.
- Это предположение или уверенность?
- Я уверен потому, что не принял мое предложение с деланным энтузиазмом. Наоборот, я чувствовал, что ему это не нравится. Очень не нравится. Во всяком случае, при первой беседе, такое впечатление было. Но согласился. Я и не давил совсем. Сам все-таки согласился. Это когда мы ему доступ дали к некоторым аспектам проблемы, ну, тогда у него вообще реакция изменилась, он по-другому на это дело посмотрел.
- Да... раньше от предложения Конторы вообще не отказывались. Сейчас времена не те, верно, Петр Евгеньевич?
- Так точно!
- А что мы можем предложить Красотке? Вы уверены, что ее это заинтересует?
- Уверен.
- Ну что, успокоил старика, спасибо тебе, Петр Евгеньевич, уважил старика, уважил...
- Могу идти?
- Нет, Петр Евгеньевич, не можешь. Скажи-ка ты мне, старику, что там у тебя в личной жизни? Ты что, от жены ушел?
- Так точно, Константин Львович!
- Так... и на развод подал?
- Да и подавать нечего. Договорились в ЗАГСе встретиться. Детей-то нет, да и делить нам нечего.
- Верно, верно, верно... А скажи-ка ты мне, куда это ты сейчас направлялся? Живешь где?
- Сегодня у товарища заночую. Квартиру пока еще не нашел. Вот, обещали помочь. У меня пока времени нет...
- Времени нет, это верно. Вот что, сынок, возьми ключи, это от квартиры одной, она на Большой Молчановке, знаешь, где это? Ну, молодец, вижу, что знаешь. Там и поживешь недельку. А потом и квартирку себе подыщешь. Договорились?
- Да как же я могу, Константин Львович...
- А вот так и можешь. Бери ключи и шагом Арш!
- Спасибо, товарищ генерал...
- Ну вот, нормально, товарищ генерал, а то... называйте господин генерал... а господа, они в Париже...
По привычке урчал генерал Переделкин, наблюдая, как майор быстрым шагом выскочил из кабинета шефа, потом вернулся через минуту, отдал папочку с документами, повернулся, и теперь уже направился ночевать.
Чувствовалось, что настроение майора изменилось, даже сложилось впечатление, что крылья выросли за спиной...
- Вот так, товарищ генерал... обратился к своему отражению в зеркале Переделкин. У него сегодня было почему-то превосходное настроение.
Глава двадцатая
Разгульная жизнь Жанны Крючковой. Часть последняя. Знакомство
Москва. Улица Молодцова.
Родители Жанны Крючковой жили на улице Молодцова, в доме номер 25. Это был обычный спальный район столицы. И дома были самые что ни на есть обычные для обычного спального района, и жизнь в них была обычная и ничем не выдающаяся. Родители приняли Жанну без восторга. Надо сказать, что мама всегда относилась к дочери ревностно. То ли красота, которой Жанна так блистала, и которой мама была обделена, вызывала женскую ревность, которую ничем не перебьешь, то ли наложил отпечаток "интеллигентной" профессии, которой оба родителя гордились, но денег при этом никогда толком не имели, а Жанка и замуж быстро и удачно выскочила, и мужики вокруг нее вились, не переставая, и с деньгами напрягов не было, вон, в театральный на такси ездит постоянно. Конечно, хотела мама поначалу дочку на порог не пустить, сказать, что она такая-сякая, шалава и прочая ругань была у мамаши припасена. Но увидела матушка, как ее доченьке плохо, смилостивилась, отпустило ее сердечко. Впустила в дом дочку непутевую.
