Дэниел Сильва - Под конвоем лжи
— Чистый бриллиант по своей простоте.
— Совершенно верно, — согласился Бутби. — Но во всем этом есть один существенный недостаток. У нас слишком мало сил для осуществления такого плана на деле. К концу весны мы будем иметь всего лишь тридцать семь американских, британских и канадских дивизий — только-только хватит для одного десанта во Франции, не говоря уже о двух. Чтобы у нас появился хоть небольшой шанс осуществить «Силу духа», мы должны убедить Гитлера и его генералов в том, что мы имеем достаточно сил для осуществления двух вторжений.
— Как же, черт возьми, мы это сделаем?
— Очень просто. Создадим миллионную армию. Создадим силой воображения, но, боюсь, совершенно из ничего.
Вайкери отхлебнул из стакана и недоверчиво уставился на Бутби.
— Не может быть, чтобы вы говорили серьезно.
— Очень даже может быть, Альфред. Совершенно серьезно. Чтобы вторжение получило этот вожделенный половинный шанс, мы должны убедить Гитлера, Роммеля и фон Рундштедта, что мы располагаем могучей подготовленной силой, собранной под прикрытием утесов Дувра и только и ожидающей команды для того, чтобы обрушиться через Канал на Кале. Конечно, ничего этого не будет. Но к тому времени, когда мы закончим подготовку, немцы должны поверить, что им противостоит реальная сила порядка тридцати дивизий. Если они не поверят в существование этих сил — если мы потерпим неудачу, и они распознают наш обман, — то, скорее всего, наше возвращение в Европу, как это называет Черчилль, закончится катастрофическим кровавым разгромом.
— У этой армии-призрака есть название? — спросил Вайкери.
— Представьте себе, есть. Первая армейская группа Соединенных Штатов. Сокращенно ПАГСШ. У нее даже есть командующий — сам Паттон. Немцы считают генерала Паттона самым лучшим нашим боевым командующим и, конечно, сочтут нас дураками, если мы начнем действия по вторжению, не предоставив ему в операции главную роль. В распоряжении Паттона будет около миллиона человек; прежде всего, девять дивизий из американской Третьей армии и две дивизии канадской Первой армии. ПАГСШ даже имеет собственный лондонский штаб на Брайэнстон-сквер.
Вайкери, часто моргая, уставился перед собой, пытаясь переварить потрясающую информацию, полученную от начальника. Заставить врага поверить в несуществующую в реальности миллионную армию. Бутби был прав — это совершенно неслыханная ruse de guerre, рядом с которой троянский конь Одиссея покажется не более чем шутливой выходкой школьников.
— Но ведь ни Гитлера, ни его генералов нельзя назвать дураками, — сказал он. — Они хорошо усвоили уроки Клаузевица[13], а ведь Клаузевиц высказал ценное мнение по части военной разведки: значительная часть сведений, получаемых в ходе войны, является противоречивой, еще большая часть — ложна, а третья, намного большая часть — сомнительна. Немцы не поверят в то, что на равнинах Кента стоит лагерем огромная армия, только потому, что мы скажем им об этом.
Бутби улыбнулся, снова полез в портфель и вынул другую папку.
— Все верно, Альфред. Мы об этом подумали и придумали «Ртуть». Цель «Ртути» состоит в том, чтобы нарастить нашей небольшой армии призраков плоть и кости. В ближайшие недели, в соответствии с планом прибытия нашей фантомной ПАГСШ в Великобританию, мы начнем наращивать объем радиопереговоров, частично теми шифрами, которые, по нашим данным, немцы уже раскололи, а частично — en clair[14]. Все должно выглядеть точно так, как было бы, если бы мы на самом деле размещали в Кенте самую настоящую армию численностью в миллион человек. Квартирмейстеры будут жаловаться на нехватку палаток. Интенданты — на недопоставку продовольствия, отсутствие мисок и ложек. Болтовня радистов в перерывах между работой. Начиная от сих пор и до начала вторжения, мы намерены дать немецким постам радиоперехвата в северной Франции прослушать около миллиона наших депеш. Из некоторых — немногих — передач немцы смогут выудить клочки информации, которые позволят им подобрать ключ к сведениям о местоположении сил и их дислокации. Ну, а на самом деле мы хотим, чтобы немцы отыскали эти ключи и замок, к которому они подойдут.
— Миллион радиограмм? Каким же образом такое удастся сделать?
— Силами 3103 батальона связи армии США. Они везут с собой целую команду из бродвейских актеров, радиозвезд, одним словом, специалистов по разговорам на голоса. Людей, способных подражать акценту еврея из Бруклина, а через минуту говорить с омерзительной гнусавостью техасского фермера. Они будут готовить записи фальшивых радиопередач в студии на шестнадцатидюймовых грампластинках, а здесь запись будут транслировать с грузовиков, разъезжающих по Кентской местности.
— Невероятно, — почти беззвучно произнес Вайкери.
— Согласен с вами. Но ведь это только маленькая часть плана. «Ртуть» обеспечивает то, что немцы будут слышать по радио. Но мы также должны помнить и о том, чтобы подкрепить радиоигру декорациями для их авиаразведки. Мы должны сделать все так, чтобы казалось, будто в юго-восточной части страны проходит медленное и методичное наращивание сил полноценной армии. Поставить палатки на миллион человек, множество самолетов, танков, десантных машин. Мы собираемся расширять там дороги. Мы даже выстроим в Дувре нефтехранилище, будь оно неладно.
— Но, сэр Бэзил, — изумился Вайкери, — у нас, конечно, нет такого количества лишних самолетов, танков и прочей техники, чтобы ими можно было пожертвовать ради дезинформации.
— Конечно, нет. Мы станем делать макеты из фанеры и брезента. С земли они будут выглядеть тем, что они есть на самом деле: грубые, на скорую руку сколоченные подделки. Но с воздуха, через линзы фотокамер самолетов Люфтваффе, их нельзя будет отличить от настоящих.
— Как мы можем быть уверены в том, что самолетам-разведчикам удастся добраться туда?
Бутби широко улыбнулся, допил свой напиток и подчеркнуто медленными движениями зажег сигарету.
— Ну вот, Альфред, вы начинаете вникать в суть дела. Мы знаем, что они туда доберутся, потому что собираемся позволить им попадать туда. Не всем, конечно. Если мы поступим настолько прямолинейно, они наверняка почуют неладное. Силы Воздушного флота его королевского величества Георга VI и американские самолеты будут постоянно патрулировать небеса над нашей несуществующей ПАГСШ и отгонят или собьют большую часть немецких самолетов. Но отдельным — должен добавить, только тем, которые будут лететь выше тридцати тысяч футов, — будет позволено пробиться через заграждение. Если все пойдет согласно сценарию, гитлеровские аналитики воздушной разведки скажут своему начальству то же самое, о чем будут сообщать слухачи из северной Франции: что на побережье Па-де-Кале собирается мощная ударная группировка союзников.
Вайкери потряс головой.
— Активность в эфире, аэрофоторазведка. Это два пути, которыми немцы могут воспользоваться для сбора сведений о наших намерениях. Третий путь, конечно, агентурная разведка.
Но остались ли в Англии немецкие агенты? В сентябре 1939 года, как только началась война, МИ-5 и Скотланд-Ярд провели по всей стране большие облавы. Все лица, подозреваемые в шпионаже, были заключены в тюрьмы, перевербованы или повешены. В мае 1940 года, когда Вайкери поступил на службу, МИ-5 была с головой занята вылавливанием новых шпионов, которых Канарис посылал в Англию для сбора данных к намечаемому вторжению. Их постигла та же судьба, что и агентов предыдущей волны.
Вайкери не относился к разряду охотников за шпионами. Он отвечал за работу двойных агентов. Его задачей было при помощи действий, носивших общее название «радиоигра», или «двойной крест», убеждать абвер в том, что его резиденты находятся на своих местах, продолжают собирать информацию и передавать ее в Берлин. Такая политика имела очевидные преимущества. МИ-5 была с самого начала войны в состоянии заставлять немцев делать ложные шаги, управляя потоком разведданных, поступающих с Британских островов. Это также принуждало абвер воздерживаться от засылки новых агентов в Великобританию, поскольку Канарис и его офицеры-направленцы считали, что большинство их шпионов все еще продолжают выполнять свою работу.
— Вы правы, Альфред. Третий источник, из которого Гитлер получает сведения о подготовке вторжения, — его шпионы. Вернее будет сказать, шпионы Канариса. И мы знаем, насколько эффективно они работают. Немецкие агенты под нашим контролем внесут жизненно важный вклад в «Конвой», давая Гитлеру подтверждения того, что он будет видеть с небес и слышать по радио. Должен заметить, что один из наших двойников, Тэйт, уже включился в игру.
Тэйт заслужил свою агентурную кличку из-за чрезвычайного сходства с популярным комиком из мюзик-холла Гарри Тэйтом. По-настоящему его звали Вульф Шмидт, его сбросили на парашюте с бомбардировщика «Хейнкель-111» в район Кембриджа 19 сентября 1940 года. Вайкери, хотя и не занимался специально делом Тэйта, знал его суть. Парень провел ночь в лесочке, где закопал свой парашют и рацию, и направился в близлежащую деревню. Первую остановку он сделал в парикмахерской Уилфреда Серла, там же приобрел карманные часы, чтобы заменить свои наручные, которые разбил во время прыжка. Потом он купил свежий номер «Таймс» у миссис Филд, исполнявшей обязанности местной газетчицы, вымыл распухшую подвернутую лодыжку под деревенской водопроводной колонкой и позавтракал в маленьком кафе. После этого он в 10 утра был арестован Томом Коузинсом, рядовым местных сил самообороны. На следующий день его отвезли на базу МИ-5 в Хэм-Коммон, Суррей, и там после тринадцати дней допросов Тэйт согласился стать двойным агентом и посылать в Гамбург со своей рации донесения, продиктованные британскими контрразведчиками.
