Дональд Гамильтон - Палачи
- Эрик, сэр, из Норвегии, - доложил я. - Двадцать минут назад мило поворковал со старым добрым приятелем. Он уверен, будто ненависть не длится семь лет подряд.
- Неужто? - спросил Мак, чей голос доносился довольно слабо. Магия работала отнюдь не безукоризненным образом. - А прав упомянутый человек или нет?
- Какая разница?
- Надеюсь, никакой.
- И все же, сэр, очень хотелось бы получить недвусмысленные распоряжения насчет Поля Денисона.
- Увы, не получите. Поль Денисон числится нынче добропорядочным гражданином, состоящим на ответственной службе у Котко, субъекта богатого, влиятельного и, главное, еще более добропорядочного. По крайности, доказать иного не удается. Работники мистера Котко пользуются неприкосновенностью похлеще дипломатической. Семь лет назад было решительно сказано: любое покушение на душевное спокойствие, благоденствие или, упаси. Более, бренное существование Поля Денисона отольется невиданным политическим скандалом. Точное свойство скандала не упоминалось, но кому и зачем нужны умопомрачительные неприятности? Мы не колеблясь рискнули бы, касайся дело важных национальных интересов, но не станем подставлять головы ради мелкой внутрисемейной мести. Один паршивый дезертир едва ли заслуживает столь значительных жертв.
- Понимаю.
- Посему, Эрик, покуда положение вещей не изменится, или не будет поддаваться перемене, Денисон принадлежит к разряду неприкосновенных.
- Лучше скажите: касте неприкасаемых, сэр, - ухмыльнулся я.
- Надеюсь, вы уразумели, - ответил Мак невозмутимо.
- Да, сэр.
- Иные вопросы есть?
- Франческа Прист. Как она погибла? Мак ненадолго умолк.
- С вашего разрешения, Эрик, - сказал он, - желательно было бы уяснить причины и поводы к этому любопытству.
Я ответил со всевозможной осторожностью:
- Насколько помню, вы и Генри Прист - очень давние друзья. Поэтому прошу прощения, сер, но требуется выяснить, не перепутались ли часом у капитана мозговые извилины. Прист не обнаруживал признаков старческого маразма?
- По-моему, нет.
- Получается, мне и вам скормили разные повести о смерти миссис Прист. Ибо сведения, коими располагает я - правда, краткие и полученные из вторых рук, - гласят следующее. Отставной капитан первого ранга, закаленный морской волк Генри Прист, командовавший дредноутами, участвовавший в сражениях, совершавший дальние походы, изощрившийся в кораблевождении до мыслимых пределов, отправился в простую увеселительную прогулку на паршивой тридцатифутовой яхте, "Франческе II". Ошиваясь подле самого побережья, сведущий и многоопытный моряк умудрился: а) остаться без единой капли топлива и б) не выудить из воды упавшую за борт жену. Я сам не сумел бы вести суденышко хуже, сэр, но ведь я сухопутная крыса! Возникает вопрос: а в здравом ли Прист уме? То есть, если загодя намеревался утопить супругу - это его личное дело... Но прежде чем сотрудничать с человеком, сорок лет бороздившим волны, а в итоге дозволившим своей дражайшей половине барахтаться рядом и преспокойно идти ко дну, следовало бы семь раз отмерить... Я, с вашего позволения, определил бы действия - точнее, бездействие - Приста как полную профессиональную никчемность, сэр.
- Касаемо Хэнковых мозгов и навыков тревожиться незачем, - ответил Мак. - Видите ли, Прист угодил в переплет, которого нельзя было предугадать, из которого не выкрутился бы никто.
Я промолчал. Я прилежно слушал.
- Кажется, вы были знакомы с Хэнком весьма недолго?
- Да, сэр, когда мы обосновались в его доме, на острове Робало, примерно два года назад.
- Прошу не забывать, - продолжил Мак, - он по собственной доброй воле провел на кораблях почти всю жизнь. Любит морское дело, ничего не попишешь... И знает, между прочим, досконально. Хотел провести оставшиеся годы на плаву: паруса подымать, мотор запускать, рыбу ловить. Вложил во "Франческу II" почти все свои сбережения. Проиграв очередные выборы в Конгресс, признался мне, что испытал невыразимое облегчение. Помахал, так сказать, общественным обязанностям рукой, вздохнул с облегчением и смог зажить как хотелось... Но именно тут арабы взяли, да по советскому наущению перекрыли нефтепроводы. Сами помните, Эрик, что творилось у бензоколонок. А возле морских пристаней было еще хлеще - особенно во Флориде: там дизельное топливо чуть ли не воровали друг у друга.
- Понимаю.
- Зиму напролет "Франческа II" простояла на приколе, а весной Хэнк обнаружил, что, истратив на яхту не менее пятидесяти тысяч долларов, не может и от берега толком удалиться - без работающего мотора так не поступают.
Я легонько поежился. Избыточной болтливостью начальник мой никогда не отличался, но сейчас держал форменную речь - долгую и подробную, по всем правилам ораторского искусства. Любопытная штука - дружба... Особенно судя по моей недавней встрече с Полем Денисоном.
- Хэнк привык распоряжаться, командовать, властвовать положением. И вдруг - на тебе! Прослужив на благо Соединенных Штатов четыре десятилетия, Прист совершенно справедливо рассудил: если мне продали моторную яхту за пятьдесят тысяч, пускай, когда требуется, и горючее продают, черт побери! А иначе получается чистейшее мошенничество. Точно как торговля земельными участками, на которых ничего нельзя построить, ибо земли затоплены! Подобные выходки приводят остроумцев за решетку; и Хэнк рассудил: нечего сваливать вину арабам на голову...
Сдавалось, я убивал уйму времени, выслушивая биографии различных субъектов, сопровождаемые психоаналитическими подробностями. Ладно, пускай излагают. В конце концов, произведем четыре арифметических действия: сложим кое-что воедино, кое-что вычтем из получившейся суммы, поделим на количество участников и умножим на величину пока неизвестную. Глядишь, и получим вразумительный результат...
- ...Сами понимаете, подобная точка зрения отнюдь не завоевала Хэнку друзей на приморской заправочной станции. Ребятки, наливавшие в баки солярку, единодушно мнили себя высшей расой... Помните?
- Конечно.
- В то злополучное утро Хэнку сообщили, что служащие продают судовладельцам дизельное топливо. Прибыл на "Франческе II", увидел, как отваливает от пристани другой кораблик - не меньших размеров. Прочитал цифры на счетчике, попросил себе столько же горючего. Парень, орудовавший шлангом, понес несусветную ахинею и отказал наотрез. Начался ожесточенный спор. Франческа утихомирила Хэнка, и тот согласился на меньшее количество... За много недель они впервые отправились удить в открытое море.
Я хмыкнул, начиная прозревать очертания истины.
- Помните узкий пролив меж островами? По пути домой Хэнк намеревался миновать его в разгар прилива и оставил только самую малость лишней солярки. Но за кормой возник дымный столб, довелось повернуть и выручить двоих парней, у которых запылал катер. Один из бедняг получил серьезные ожоги. Покуда переправляли обоих на борт "Франчески II", покуда перевязывали - течение переменилось. А горючее было уже на исходе...
- Не повезло, - сказал я, дабы Мак удостоверился: ему внемлют по-прежнему.
- Да, не повезло. И крепко. В иное время, рассказывал впоследствии Хэнк, он бросил бы якорь и выждал, не стал бесцельно бороться с ветром и волнами; но пострадавшему срочно требовалась помощь - и Прист вызвал по радио береговую охрану, сообщил свои координаты, двинулся в пролив. Отправил Франческу на ходовой мостик: следить за водоворотами - сверху видно куда лучше. А сам изготовился стать на якорь, если двигатель внезапно заглохнет. Но обожженный парень весьма некстати пришел в себя и начал страшно кричать в каюте. Франческа поспешила на помощь по отвесному трапу; оступилась - не молодой уже была, - а тут мотор умолк и Хэнк, не оборачивавшийся, ничего не замечавший, отдал якорь. Канат, натянулся, яхта остановилась - очень резко; жена выпустила поручень и вылетела за борт. Хэнк метнул ей спасательный жилет, бросил конец, но сами знаете, что такое отлив у флоридского берега... Франческу вертело и несло прочь. Хэнк обрубил якорный трос, пытался лавировать под парусом - и застрял на песчаной отмели. Когда примчался катер береговой охраны, утопавшую отнесло неведомо куда. Через несколько дней выкинуло на пляж... Мак помолчал.
- Повторяю: Прист угодил в переплет, которого нельзя было предугадать, из которого не выкрутился бы никто.
- Понимаю, сэр. И соболезную... А что именно сталось с работником бензоколонки? Простые телесные повреждения? Или тяжкие увечья? Или трагическая смерть?
- Откуда вы знаете о?..
- Пять лишних галлонов горючего дозволили бы Хэнку маневрировать и догнать миссис Прист, - молвил я. - Пожалуй, даже два галлона спасли бы положение - только поганый сукин сын, заведовавший торговлей, продать их не пожелал. Утверждался в превосходстве над окружающими... На месте Хэнка я отправился бы прямиком к заправочной станции, переломал парню все кости, сколько их имеется в человеческом скелете, а потом содрал с ублюдка выдубленную побоями шкуру и соорудил себе хороший индейский барабан. Чванишься попусту, как последняя сволочь - изволь отвечать за последствия сортирной своей спеси. Хэнк наверняка рассудил точно так же. Мы из одного теста слеплены... А пристукнуть зловредную мразь, по моему разумению, значит облагодетельствовать общество.
