Чингиз Абдуллаев - Месть женщины
Благидзе все время смотрел в его сторону, словно по-прежнему сомневаясь в словах Чернышевой. Слишком много доказательств было не в пользу Хартли. Но, если поверить Чернышевой, все они не носили характера абсолютной истины. Обед проходил почти в полном молчании. Через три часа они должны были приплыть в Росарио, один из крупнейших городов страны, в котором также намечалась часовая остановка.
После обеда она снова прошла в бар, ставший уже центром всех событий, происходящих на корабле. Ее неизменного спутника Роберто нигде не было видно. Суарес, достав очередную книгу, отправился на верхнюю палубу. Хартли и Кратулович отлеживались в своих каютах. А Рудольф Консальви, наоборот, появился в баре, и теперь сидел в полном одиночестве, Очевидно, он все-таки несколько остыл к своей спутнице. Или она к нему.
Марина прошла к стойке и села рядом с Консальви на высокое кресло с длинной ножкой. Он хмуро посмотрел на нее.
— Вам понравилось в Сан-Николасе? — спросила Чернышева.
— Грязный городок, — передернул плечами Консальви, — ничего особенного.
— Правда? — удивилась она. — А мне говорили, что наоборот. Удивительно чистый и спокойный город.
— Может быть, — кивнул Консальви, — я не смотрел особенно по сторонам.
Он был явно не в духе. Если это Флосман, то он гений. Так разыграть недовольство своей спутницей.
Она отошла от него и увидела входившего в бар Благидзе. Он подошел к ней.
— Давайте уйдем отсюда и поговорим, — быстро предложил он.
Они прошли на верхнюю палубу, где по-прежнему сидел в кресле сеньор Суарес со своей неизменной книгой в руках. Но на этот раз он был не один. Рядом сидел Бастидас, с которым они о чем-то довольно оживленно беседовали.
— У меня есть некоторые сведения о Флосмане, — торопливо сказал Благидзе.
— Опять, — улыбнулась Марина, — вы всегда спешите с выводами.
— Нет, нет. На этот раз точно. Рудольф Консальви вчера не был на прогулке в Сан-Николасе. Он сошел с корабля со своей спутницей, немного погулял в порту и сразу вернулся обратно. Для того, чтобы вернуться обратно, он имитировал скандал со своей девушкой.
— Ну и что?
— Он мог подложить вам это письмо.
— Это мог сделать любой из них. Это ваше главное доказательство?
— Нет. Я специально задержался, чтобы проследить за Хартли и Консальви. И что, вы думаете, я увидел. Хартли отозвал Консальви в сторону, они пошли по коридору, о чем-то разговаривая. Я шел следом и слышал обрывки фраз. Хартли явно расспрашивал Консальви о вас. Они сообщники. Теперь все сходится. Хартли не случайно шел по коридору в обратную сторону. Он подстраховывал своего сообщника. Письмо подложил Консальви, вернувшийся с прогулки раньше времени. И он же ушел через другой выход. А Хартли пошел в противоположную сторону и наткнулся на Роберто.
— Вы так и не хотите поверить в невиновность Консальви, — засмеялась Марина, — он сейчас сидит в баре и отмечает свою ссору с этой девицей. Неужели вы не видели его лица? По-моему, он просто мелкий мошенник и бабник, И ничего большего. Там мозгов для настоящего разведчика почти нет. И для его сообщника тоже.
Благидзе угрюмо молчал. Он явно не доверял ловеласу Консальви. Но не хотел признаваться даже самому себе, что испытывает личную неприязнь к этому молодящемуся мужчине, пытавшемуся в сорок восемь выглядеть тридцатилетним.
— А насчет Хартли, — задумчиво произнесла Марина, — может, я ошибаюсь, и он придумал куда более изощренный план, чем нам кажется. Иногда такое бывает.
Она не успела закончить фразу, как раздались крики женщины. Отчаянные крики на весь корабль Сидевшие на палубе Суарес и Бастидас вскочила Благидзе тревожно посмотрел по сторонам. Мимо пробежали члены команды.
— Убили, — крикнул кто-то из пассажиров, — убили.
Марина взглянула на Благидзе и поспешила вниз Он бросился за ней. Повсюду кричали, словно на судне был пожар. На нижней палубе у дверей одной из кают стояли испуганные люди. Суетились матросы Чернышева не стала заглядывать в каюту. Она знала чья это была каюта. Благидзе протиснулся вперед и увидел лежавшего на полу с размозженной головой Хартли. Темная кровь уже впиталась в серый ковролин, образовав большое темное пятно. Ошеломленный Благидзе с трудом пролез обратно.
— Его убили, — коротко сообщил он, тяжело дыша.
— Уже второй труп, — сурово заметила Чернышева, — теперь вы знаете, что я была права. Бедняга Хартли не был Флосманом.
— Да, — тяжело вздохнул Благидзе, — он не Флосман. Но кто тогда настоящий убийца?
Он вдруг вздрогнул. С другой стороны, поверх голов любопытных пассажиров, собравшихся вокруг каюты, на них мрачно смотрел Бруно Кратулович.
12
Капитан принял решение идти в Росарио. Но предварительно вызвал по судовой рации полицию, сообщив об убийстве на борту «Кастуэры». Все были ошеломлены подобным происшествием. В замкнутом микромире корабля подобное событие было особенно страшным. Убийца не мог покинуть судно во время плавания, и этот факт был весьма неприятен для всех пассажиров. Страх поселился на судне, некоторые предпочли запереться в своих каютах, и не выходить из них до Росарио. Другие, наоборот, решив воспользоваться предоставленным шансом несколько пощекотать себе нервы, стали собираться в баре и в танцевальном зале, оживленно обсуждая, кто мог убить сеньора Хартли.
Марина пришла в бар, когда там за карточным столиком снова оказались Суарес и Бастидас. Только на этот раз им противостояли Бруно Кратулович и Рудольф Консальви. Казалось, они специально собрались вместе, чтобы находиться под наблюдением. Благидзе, сидевший в углу, с нескрываемой ненавистью смотрел на всех троих подозреваемых. Его просто убивало собственное бессилие.
Игра шла неспешно, спокойно, словно случившееся никак не повлияло на эту группу. Кратулович был, как обычно, мрачен и с какой-то злостью смотрел на лежавшие перед ним карты. Консальви, напротив, был весьма оживлен. А Суарес играл, как обычно, спокойно, высоко поднося карты в стеклам очков.
В течение часа никаких необычных происшествий не случилось. Судно причалило в порту Росарио даже несколько раньше графика. На «Кастуэре» сразу появились полицейские, врачи, следователи. Выходе корабля был запрещен. Следователи допрашивали всех подряд, пытаясь узнать, кто видел убитого последним.
Когда допрашивали Марину, она неожиданно получила подтверждение словам Кратуловича. Молодой следователь, беседуя с ней, все время краснел. Очевидно, он был еще слишком молод и не успел стать циником, какими бывают большинство судейских и прокурорских работников, ежедневно сталкивающихся в своей работе с людскими страданиями и человеческой подлостью.
Следователь расспрашивал ее о самом Хартли. О ее наблюдениях. И во время разговора сказал, что убитый расспрашивал бармена о ней. Чернышева отреагировала мгновенно. Она пожала плечами и, глядя в глаза молодому человеку, заметила;
— Вас удивляет, что он расспрашивал обо мне? По-моему, было бы ненормально, если бы он этого не сделал. Вы так не находите?
Следователь покраснел еще больше, но не стал возражать.
Допрос проходил довольно быстро. Никто из пассажиров ничего не видел и не слышал. Даже находившийся в соседней каюте пассажир ничего не мог рассказать. Какие-то голоса, глухой стук, и все. Убитого нашла одна из работавших на корабле девушек, вошедшая сменить постельное белье. Ее допрашивали дольше остальных, но и она ничего не могла рассказать.
В баре давно прекратили играть в карты, сидевшие там люди довольно громко обсуждали случившееся, высказывали догадки и мнения об убитом. Марина узнала, что убитый был американским гражданином, постоянно проживающим в Европе. Когда сказали, что он жил в Германии, она уже приблизительно знала, кем был Хартли и почему его убили. Она не знала только одного: кто из троих оставшихся мужчин был «Кучер». Тот самый Флосман, который, не колеблясь, уже совершил два убийства. И который готов был убивать еще.
Тех, кто уже прошел процедуру допроса, просили задержаться в баре, дабы они не могли общаться с теми, кто еще не прошел подобного чистилища. Постепенно здесь набралось довольно много людей. Удар по голове Хартли бы нанесен тяжелым тупым предметом, который затем убийца мог выбросить в иллюминатор. Убийство могло быть совершено только мужчиной достаточной силы, чтобы нанести такой удар. Поэтому женщин почти не беспокоили, Роберто нигде не было видно, Видимо, его собирались допрашивать одним из последних. Не появлялся и Благидзе, которого тоже оставили напоследок, чтобы допросить основательно. Это был тем более понятно, потому что он сидел за одним столом с убитым и мог рассказать о последних словах мистера Хартли, Зато в баре довольно скоро появились сначала Суарес, чей вид и близорукость, очевидно, не внушали подозрений, затем Кратулович, нагонявший тоску своим мрачным выражением лица, и, наконец, сам Консальви, у которого были многочисленные свидетельства его невиновности: сразу после обеда и ссоры со своей пассией он отправился в бар, откуда не выходил до самого момента убийства.
