Чингиз Абдуллаев - Синдром жертвы
– Я приехал из больницы от вашего тестя, – напомнил Дронго, – прокурору позвонил сам Далевский и попросил выдать этот ордер на обыск, ведь речь идет о дневнике его дочери. – Он отчаянно блефовал, но у него просто не было другого выхода.
– Я сейчас позвоню прокурору, – решительно заявил Попов.
– Лучше сразу губернатору. – Дронго было важно выиграть несколько минут, пока раздастся спасительный телефонный звонок.
– Хватит валять дурака! – разозлился вице-губернатор. – Никакому губернатору я звонить не буду. И вы бы не стали ему звонить, вас с ним даже не соединят.
– Но ему мог позвонить Далевский, его близкий друг. – На этот раз Дронго не блефовал, именно об этом он и попросил Гаврилу Аркадьевича.
– Глупости, – на этот раз не очень уверенно сказал Попов.
И в этот момент зазвонил телефон. Тот самый единственный аппарат, который соединял его непосредственно с губернатором. Он сразу, по привычке, схватил трубку, даже не посмотрев в сторону Дронго, и быстро ответил:
– Я вас слушаю.
– Добрый вечер, Кирилл. – Губернатор обычно обращался к нему на «ты», сказывалась большая разница в возрасте. – Хорошо, что ты еще на работе. Можешь зайти ко мне? Я хотел бы с тобой переговорить.
– Конечно. Сейчас зайду. – Попов осторожно положил трубку и, посмотрев на Дронго, тихо произнес: – Это ваша работа?
– Да, – кивнул гость.
– Я все-таки вам не верю, – задумчиво произнес вице-губернатор. Достал мобильник и набрал номер своего тестя. – Здравствуйте, Гаврила Аркадьевич, – вежливо произнес он. – Как вы себя чувствуете?
– Не очень, – признался Далевский.
– Вам сейчас нельзя волноваться. Нужно предупредить, чтобы вас не беспокоили по пустякам.
– Какое там, к черту, беспокойство! Поздно уже об этом думать, – проворчал Далевский. – Хорошо, что сам позвонил, а то уже собирался звонить тебе. У меня был один из этих московских гостей, экспертов, которые ведут расследование. Он просит, чтобы я тебя убедил отдать ему дневник Ксюши. Понимаешь, он считает, что с помощью этого дневника сумеет быстрее найти убийцу. Алло, ты меня слышишь?
– Слышу, – глухо ответил Попов.
– Нужно отдать ему этот дневник, – продолжал Далевский. – Он дал мне слово, что никому и ничего не расскажет. Только посмотрит этот дневник и вернет его тебе...
– У меня его... – начал Попов.
– Я все понимаю, Кирилл, но, думаю, им нужно помочь, – прервал его Далевский. – Я боялся, что не смогу найти тебя вечером, и позвонил нашему губернатору. Знаю, как ты его уважаешь, и просил, чтобы он тебя убедил. Алло, ты меня слышишь?
– Да, да, до свидания. – Попов положил трубку на стол и негромко пробормотал какое-то ругательство. Затем посмотрел на своего гостя.
– Как мне от вас избавиться? Я все равно не дам вам дневник, даже если меня попросит об этом президент страны. Там слишком много личного, интимного, о котором никто не должен знать. Неужели вы не понимаете, что нельзя читать такие вещи после смерти человека? – Он вышел из-за стола и сухо попросил:
– Подождите меня в приемной.
Дронго вышел из кабинета, уселся на один из стульев. Попов, не глядя на него, поспешил к губернатору, а Дронго остался вдвоем с молодой секретаршей. Она была одета в короткое бежевое платье; светлые колготки, туфли на высоком каблуке, кокетливая челка. Секретарша с любопытством смотрела на гостя.
– Вы один из московских экспертов?
– Да, – кивнул Дронго.
– У нас говорили, что из Москвы приехали лучшие сыщики, – призналась девушка. – Вы – один из них?
– Я только помогаю лучшим сыщикам. А вы давно здесь работаете?
– Уже второй год.
– А где предыдущий секретарь?
Она отвела глаза в сторону, улыбнулась, но ничего не ответила.
– Ее уволили?
Секретарша снова загадочно улыбнулась и посмотрела на дверь.
– Разве вы ничего не знаете?
– Немного, – соврал Дронго, – но без подробностей.
– Никто не знает подробностей. Но мальчик очень похож на Кирилла Игоревича, – шепотом сообщила она.
– Она была его любовницей, – догадался Дронго.
– Она родила мальчика, но уволилась за полгода до того, как родила. Хотя все знали, что она ждет ребенка. Очень глупая женщина, – рассудительно проговорила секретарша. – Никто не запрещает тебе спать с кем угодно, тем более со своим начальником. Это перспективно и даже приятно. Но зачем рожать ребенка? Портить отношения с семьей своего шефа, рожать незаконнорожденного, уходить с такой работы...
– А супруга Попова об этом узнала? – встрепенулся Дронго.
– Конечно, узнала. Она даже хотела с ним развестись. Он несколько месяцев не смел появляться в доме. Но потом они помирились.
Вернулся Попов и с видом победителя посмотрел на своего гостя.
– И чего вы добились? – громко спросил он, не приглашая Дронго в свой кабинет. – Я сказал губернатору, что уничтожил этот дневник, так как он был для меня слишком тяжелым воспоминанием. А насчет прокурора вы солгали – думали, что я испугаюсь. Нужно знать нашего прокурора, он без согласия губернатора не посмеет дать такую санкцию никогда в жизни. Теперь убедились, что у вас ничего не получится? Дневника нет, он уничтожен.
– А мне он уже не нужен, – улыбнулся Дронго поднимаясь со стула. – Когда вы уходили, я уже знал, что вы мне его не дадите. И солжете губернатору. Дневник вы, конечно, не уничтожили, но надобность в нем отпала. Спасибо, что уделили мне несколько минут своего драгоценного времени. До свидания.
Он вышел из приемной, успев услышать, как Попов нервно спросил секретаршу:
– О чем вы говорили?
– Ни о чем, – ответила она невинным голосом.
Дронго посмотрел на часы – половина седьмого вечера. Возможно, кто-то из группы Мякишева еще на работе. Нужно пройти к зданию областной милиции, оно находится совсем близко. Идя по улице, Дронго обдумывал ситуацию. Значит, убийца сыграл на ее чувствах. Женщина чувствовала себя глубоко оскорбленной, только поэтому она согласилась встретиться с не очень знакомым человеком и пройти эти пятьдесят шагов к своей смерти. Интересно, есть ли какие-нибудь сообщения из информационного центра МВД? Дронго достал телефон и набрал номер полковника Резунова.
– Как у вас дела? Получили дневник? – возбужденно спросил полковник.
– Почти, – ответил Дронго. – Дневник мне не отдали, но вместо него я получил ценную информацию, о которой мы даже не подозревали.
– Какую информацию? – переспросил Резунов.
– У супругов были серьезные разногласия. У вице-губернатора, оказывается, есть маленький сын от бывшей сотрудницы областной администрации, но от нас скрывали этот факт. А жена об этом знала.
– Он сыграл на ее чувствах, – понял Резунов.
– Во всяком случае, почувствовал ее состояние. А у вас есть новости?
– Пришли два сообщения. С Украины и из Казахстана. В Харькове четыре года назад пропала женщина, похожая на наши жертвы. А в Казахстане, в Астане, два с половиной года назад была убита и изнасилована женщина. Группа крови насильника – третья отрицательная. Профессор Гуртуев считает, что это действовал наш маньяк.
– Первое четыре года назад, следующее – через полтора года. Потом еще, примерно через полтора года, затем через полгода, и вот сейчас – через два месяца, – подвел неутешительный итог Дронго. – Похоже, он действительно вошел во вкус.
– И еще, – безжалостно добавил Резунов. – Группа сотрудников местной милиции обследовала два заброшенных цеха. В одном из них найдены останки погибшей. Пока не знаем, кто это, но есть все основания полагать, что это та самая женщина, которую мы искали, – исчезнувшая Лилия Сурсанова. Похоже, он успел побывать и здесь.
Дронго замер.
– Алло, вы меня слышите? – тревожно спросил Резунов.
– Да, – глухо ответил Дронго. – Мне очень хотелось ошибиться.
– Нам тоже, – признался полковник. – Но этот безжалостный тип не оставляет никаких шансов.
– Понимаю.
– Возвращайтесь завтра утром, – попросил Резунов. – Мы срочно выезжаем в Казахстан. До Астаны отсюда недалеко, необходимо все проверить на месте.
Дронго спрятал мобильник в карман и негромко пробормотал:
– Шесть. На его счету как минимум шесть жертв.
Глава 10
После совершенного насилия в Челябинске он чувствовал себя почти неуязвимым. Если раньше его жертвами были достаточно интеллигентные женщины среднего сословия – библиотекари или искусствоведы, – то в последний раз он совершил убийство жены одного из самых высокопоставленных чиновников области. Это было не просто удовольствие, связанное с насилием и убийством красивой женщины. Это еще и вызов обществу, вызов всем, кто мог считать его неполноценным или ущербным человеком. На работе его ценили и ждали, когда наконец он защитит докторскую диссертацию. Он считался неплохим специалистом и требовательным, но справедливым руководителем.
После Челябинска Вениамин всерьез поверил в свою исключительность и начал планировать убийство единственного человека, которого так сильно ненавидел. Это был Вадим Тарасович Билык, именем которого Вениамин представлялся женщинам.
