Юрий Горюнов - Миссия «К»
— Согласен, надо пробовать все. Во Франции устриц и лягушек.
— Ну, уж нет! — воскликнула Инга. — Это вы оставьте себе.
— И напрасно, будете иметь свое мнение.
— Я его уже имею, и не хочу этого блюда.
Мы поднялись на второй этаж, выпили молока, и она предложила подняться выше, пояснив: — Своей яркой традиционной кухни, как таковой, в Катаре нет. На третьем этаже неплохая марокканская кухня.
Заказав мясо, зелень и мятный чай, по рекомендации Инги, я обратил внимание на море. Солнце уже зашло, и линия горизонта утонула в темноте, и где-то там сливались море и небо.
— Жаль, что солнце зашло, красиво, когда линия горизонта на закате тихо тает, — поделился я.
— Любите природу?
— Она успокаивает. Не часто есть возможность отдохнуть и потому радуюсь каждой такой возможности.
— Видимо у вас напряженная жизнь, — и помолчав, спросила. — Что вас привело сюда?
Я повернулся к ней и, посмотрев в ее глаза, которые за счет слабого освещения стали еще темнее тихо ответил:
— Безумие, — а видя ее изумленный взгляд, пояснил. — А что еще может привести сюда. Здесь я осматриваюсь на предмет бизнеса и понимаю в глубине, что этого не надо делать здесь. Ищу, наверное, приключения вдали от дома.
— Не наигрались в детстве в войну или прочие игры мальчишек. Не можете расстаться с мечтой о приключениях, — улыбаясь, сказала она.
— Возможно.
— Тогда вам надо было заняться другим делом.
— Каким, например?
— Стать капитаном дальнего плавания или разведчиком.
— Интересно. Про капитана все ясно, а что на разведчиков где-то учат, и туда можно было поступить? Вы думаете, у меня получилось бы? И что здесь надо разведчику в этой маленькой стране, где вся страна-город.
— В каждой стране есть свои секреты.
— Ну, да! А здесь узнать, есть ли нефть!
— Кроме экономики есть и политика, которая опирается на деньги, а деньги здесь есть, значит, прорежется и политика.
— Разумно, — мне пока было не понятно, с чего такая тема разговора, но было интересно.
— А уж что касается разведки, то думаю, их не узнаешь просто так, они люди без особых примет, — продолжила она.
— Тогда я точно не подойду. Меня всегда запоминают.
— Да, вы обращаете на себя внимание.
— Чем же это?
Она пожала плечами: — Возможно, открытостью взгляда, прямотою суждений.
— Откуда вы можете знать о моих суждениях?
— Из прошлого короткого общения.
— Это я скрывал свою застенчивость.
— Тогда вы очень хорошо ее скрываете.
Если бы она знала, что не так легко все это дается, только длительными самостоятельными внутренними тренировками. Умение смотреть так, как будто действительно веришь сам в то, что говоришь. Когда мы начали пить чай, я спросил:
— А что вас подвигло встретиться со мной?
— Однообразие. Моя жизнь здесь идет строго по расписанию. Свободное время есть, но я не часто выхожу в город. В начале, еще осматривала, а потом перестала. Появляться женщине одной вечером не нужно. Не опасно, просто плохой тон, и мужчин больше привлекает одинокая женщина.
— Вы их так не любите?
— Таких нет, но за себя постоять сумею.
— Даже не сомневаюсь.
— А вы человек новый, как понимаю, не глупый и не будете намекать на иные отношения.
Я кивнул головой в знак согласия и признательности.
— К тому же, — продолжала она, — так совпало, что мой интерес пересекся с просьбой Омара.
Я понял, о чем она говорит, так как помнил указание Махмуда, по подключению к оказанию на меня влияния женщин, а Инга, была единственной, кого я здесь знал. Изумление мое было искренним и неподдельным, во всяком случае, она в это поверила. Не дожидаясь моего вопроса, она сказала:
— Мой интерес, познакомиться с вами, чтобы потом в Европе, может быть, вы сможете мне помочь, а интерес Омара в иной плоскости. И этот интерес здесь.
— Давайте начнем с лиц. Каков он Омар?
— Умный, хитрый, но жесткий. Он занимает простую должность, но имеет достаточное влияние. Он не рвется к власти, но всегда рядом с ней. Умеет анализировать, умеет просчитывать варианты для извлечения пользы для себя. Опасайтесь его.
— Вы хорошо знаете своего нанимателя.
— Работа такая.
— Спасибо за информацию. А почему он вам так не нравиться?
— Я этого не говорила. С ним я всегда настороже, чтобы не сказать лишнего, да и говорить особого нечего. Кстати, у него не было даже попыток выстроить наши отношения как мужчина и женщина. Он это понял сразу, когда мы обсуждали условия контракта.
— Сильная вы женщина.
— Приходиться, но надоело.
— Вы упомянули о совпадении ваших интересов и Омара в отношении меня. В чем интерес?
— Про мой интерес я упомянула и скажу конкретнее. Скоро у меня заканчивается контракт, и продлять я его не собираюсь. Я получила эту работу через одно агентство в Бельгии и по окончании контракта не хочу возвращаться в Бельгию, а хочу остановиться во Франции. У вас есть свой бизнес, есть знакомые. Вот я и подумала, что может быть, вы сможете помочь мне открыть свое охранное агентство.
Я смотрел на нее, а в голове у меня уже вертелись варианты. Инга могла быть полезна в будущем. Я не знал эту сферу деятельности, но можно поискать выходы на нужных людей. Мне не верилось, что она простая служащая, не отпустят просто так вот на охрану, без дополнительной нагрузки по сбору информации или наоборот. Интересно на кого она работает? Но я мог и ошибаться в отношении ее.
— Я не могу обещать, что смогу быть полезен, но попытаюсь. Когда приедете, обсудим. А почему вы со мной не лукавите, а говорите открыто?
— Нет смысла, я видела, как к вам относится Омар.
— И как?
— С опаской, а значит, вы заслуживаете уважения. Он мало кого опасается. Я с ним отчасти согласна. Быть откровенной с вами непозволительная роскошь.
— Не думал, что я могу вызывать такое мнение.
— Я не совсем верно выразилась. Видимо то, для чего вы нужны очень важно и, понимая, что вы умны и проницательны, заставляет его быть настороже. Скажу более прямо: он побаивается, что если он будет замалчивать что-то, то вы догадаетесь о том, что он не договаривает.
— Это возможно ближе, но не надо наделять меня такими способностями, хотя ведение бизнеса заставляет слышать между слов. А как вы думаете, я могу быть иным?
— Конечно, иначе бы я здесь не сидела. Вы умеете располагать к себе.
— А в чем интерес Омара?
— Он не вдавался в подробности, но его просьба состояла в том, чтобы убедить вас, что с ним можно иметь дело.
— Я могу сказать, что у него за интерес ко мне, не вижу в этом тайны.
— Это интересно.
Еще бы, подумал я про себя, но вслух сказал: — Мне предложили организовать телекомпанию в Катаре.
— Вам! Вы специалист?
— Нет, но считают, что у меня свежий взгляд.
— Странное предложение.
— Вот и я так думаю. Многое не понятно.
— И что вы надумали?
— Мне не интересно, да и другие причины есть.
— Теперь понятно, зачем вы ему нужны. Сказал — убедить любым путем.
— Это как понимать?
— Ну не физическим методом конечно, но с физическим оттенком, вплоть до постели.
— А вы говорили, что он умный. Я в этом начинаю сомневаться. В постели можно получить информацию, что-то попросить для себя, но убеждать работать с другими не очень умно. Метод для слабаков.
— Согласна, но история показывает, что иногда действует, а я не могла отказаться.
— От чего?
— От беседы с вами.
— Тогда почему вы мне рассказали, а не стали очаровывать и убеждать?
— А вам это надо? Вы на это не пойдете.
— Почему?
— Женская интуиция. Вас бесполезно соблазнять, пустая трата времени.
— Жаль, — притворно вздохнул я, — жаль, что как объект соблазнения я не представляю интереса.
— Ценю ваш юмор. Мы оба поняли друг друга.
— Тогда будем считать, что ваша попытка не удалась, я оказался не понятливым. Кстати, я могу при случае подтвердить, что вы делали попытку.
— Не нужно, не стоит усложнять. Вы не согласились поехать ко мне и не пригласили к себе. И все.
— Тем более сделать это легко, потому что это правда. Вы сумеете ему это объяснить?
— Думаю да, но будет сложно. Со вчерашнего дня он злой. Что-то произошло, что вывело его из себя, хотя обычно он сдержан.
— Я знаю, что.
Инга округлила свои красивые глаза и всем своим видом не скрывала удивления.
— Вы меня все больше поражаете своим знанием. Вы пророк?
— К счастью нет. Пророки праведники, а я грешник. Его вчера подслушивали в кабинете. Установили подслушивающее устройство. Видимо разговор был очень важный. Сам по себе факт подслушивания неприятный, а уж если важный разговор.
— Видимо важный. Вчера к нему кроме вас приезжали высокие чины, а еще был один европеец.
