Питер Джеймс - Шпионский тайник
Когда на северо-восточное побережье приходят холода, температура нередко падает до пятнадцати и даже двадцати градусов ниже нуля. Упала она, должно быть, и сейчас: воздух обжег легкие, вода на земле замерзла, дороги превращались в катки, а мне еще предстоял далекий путь.
На парковочной площадке меня ожидал неприятный сюрприз: дверца примерзла. Воспользовавшись зажигалкой, я нагрел ключ, вставил с некоторым усилием в замок и, пусть и не с первой попытки, повернул. На окна налипло по полдюйма снега, счищать который не было ни малейшего желания, и я пошел на поводу у лени: включил двигатель и антизапотеватель. Сидеть в машине в куртке и рубашке и ждать, пока в салоне потеплеет, было холодно; по моим прикидкам, это могло занять минут десять, а то и больше. На другой стороне дороги стоял табачный магазин, куда я и направился – за сигаретами и перекусить.
В глаза ударил резкий белый свет, но масляный обогреватель гостеприимно гнал волны тепла, а старенький телевизор в углу над стойкой показывал бейсбол под соусом шумных, крикливых комментариев. Двое, хозяин и клиент, пытались вести разговор на этом фоне. Я ждал, пока они закончат.
– Для «Брюинс» год неудачный.
– Да уж верно. Помнишь, когда приезжали «Мейпл Лифс»?
– Конечно, помню… – Хозяин повернулся и посмотрел на меня: – Да?
– У вас есть английские сигареты?
– Извините, что вы говорите?
– У вас есть… – Я не договорил – снаружи что-то вспыхнуло, а за вспышкой последовал резкий, мощный взрыв. Судя по звуку, случился он примерно в ста ярдах от магазина, в том направлении, откуда я пришел.
– Английские, говорите? – Хозяин ничего не заметил.
– Господи! Ты видел? – Покупатель, невысокий полный мужчина в потрепанной куртке, обернулся. Даже если бы у тротуара не стояло такси, угадать его профессию было бы нетрудно.
– Видел что?
– Да вспышку, черт возьми! – Покупатель бросился к двери.
– Есть «Плейерс» – вам с фильтром?
Я отдал деньги и вышел за таксистом. Над парковочной площадкой поднимался столб пламени. На дороге останавливались машины, люди бежали к парковке, а пламя разлеталось во все стороны огненными шарами, как будто от огромного фейерверка. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять: горит именно моя машина.
Улизнуть незаметно, когда люди собираются к парковке, было бы трудно, поэтому я тоже подтянулся к месту происшествия, изображая потрясенного зрителя. Напрягаться для этой роли не пришлось.
– Остановите автобус, – сказал кто-то. – У них там огнетушители.
– Поздновато, пожалуй, – заметил другой.
– Там кто-то есть?
– Надеюсь, что нет.
– А что все-таки случилось? – Голоса доносились отовсюду.
– Должно быть, короткое замыкание.
– «Бьюик», да? У меня тоже однажды «бьюик» загорелся. Хуже машины нет.
– Не было там никакого короткого замыкания.
– Конечно нет – ты же слышал взрыв?
Машина буквально рассыпалась на кусочки. Дверцы оторвало взрывом и разбросало по сторонам, крыша держалась, качаясь вверх-вниз, на задних стойках, напоминая какой-то нелепый разводной мост. Огонь ревел, освещая всю площадку.
Подъехали пожарные, потом «скорая помощь». Санитары, похоже, расстроились, не обнаружив тел, изуродованных или каких-то еще. Потом развернулись и прочесали прилегающую территорию. Со стороны это напоминало игру «Найди наперсток».
В конце концов толпа начала расходиться. Я тоже пошел прочь, думая о том, что едва разминулся со смертью, что не потрудился проверить машину, что кто-то проследил меня до самого Бостона, а я и не заметил. От этих мыслей становилось не по себе. Я завернул в бар, заказал большой бурбон безо льда, сделал глоток и, прислонившись к стойке, закурил. Бомбу, вероятно, прикрепили к выхлопной трубе или двигателю и снабдили тепловым триггером. Подумать было о чем. Машина взята напрокат по одному из моих фальшивых удостоверений, так что привести ко мне она не могла. Как же кто-то узнал, что я нахожусь в Бостоне? О моем предполагаемом маршруте не знал никто… кроме Сампи. Но нет, она, конечно, не могла иметь к этому никакого отношения. И все же… Если никто не висел у меня на хвосте, значит, они знали заранее. Вероятность того, что меня заметили в Бостоне случайно, я оценивал как один шанс на миллион. Возможно, но крайне маловероятно. Да и как они нашли мою машину, если только не видели, как я въезжал на парковку? Нет, невозможно. И это не могла быть Сампи. Однако кто-то все-таки знал. В Белфасте ошибки случаются – подложили бомбу не под ту машину, но в Соединенных Штатах бомбы в обыденную жизнь не вошли, и в совпадение верилось с трудом. Нет.
Кто-то очень напрягся и пошел на большой риск, чтобы избавиться от меня, и я хотел знать кто, потому что, узнав кто, я мог бы узнать почему, а узнав почему, возможно, нашел бы средство излечить их от неприятного влечения.
Часы показывали десять. У меня не было смены одежды, и я находился в чужом городе, где ощущал себя крайне некомфортно. Я вышел из бара, остановил такси, попросил отвезти в аэропорт и долго смотрел в заднее окно, чтобы убедиться, что за нами никого нет.
Бурбон начал действовать, неся приятную расслабленность. В аэропорту я узнал, что последний рейс в Ла-Гуардиа задержан из-за проблем с двигателем и на него еще осталось одно свободное место.
Глава 12
Самолет разбегался по взлетной полосе, а я перебирал сохранившиеся в памяти детали нашего с Сампи знакомства. Было ли оно случайным или предопределенным? Было ли оно подставой? Мы встретились на коктейль-пати в галерее Фрика, куда меня пригласил старый школьный друг, работавший в то время в «Сотби Парк Бернет» в Нью-Йорке.
Предстоящая выставка была посвящена эротическому сюрреализму. На мой взгляд, искусствоведческий термин всего лишь прикрывал желание показать жесткую порнографию и придать этому желанию респектабельную форму и звучание. Сампи придерживалась схожего мнения, которое и высказала, когда мы столкнулись у комплекта огромных органов.
– Зависть до добра не доведет, – заметила она.
Хотела ли Сампи избавиться от меня? Были ли у нее для этого какие-то причины? Нет. Разве что мой силиконовый дружок хранил в себе несметные сокровища в виде, например, компьютерной программы для создания идеальных копий Сезанна. Пока что, развлекая себя страшилками – оторвется ли наш самолет от земли и устремится в небеса или рухнет на взлете и врежется в двухэтажное здание за полосой – и прокручивая в голове другие проблемы, я оставался в твердом убеждении, что Сампи – настоящая.
Предупреждающие надписи погасли, и в воздухе потянуло сигаретным дымом. Среди большинства пассажиров были усталые бизнесмены, некоторые из них знали друг друга и уже вели негромкие разговоры, остальные же читали или подремывали.
Я еще раз, тщательно и шаг за шагом, воспроизвел все свои вчерашние действия – оформление «бьюика», поездка в «Травелодж» за Сампи, доставка ее к месту встречи с Линн… и вдруг понял: губная помада! Как можно было про нее забыть? По пути к Линн Сампи подкрашивала губы, в какой-то момент я резко крутанул руль, избегая столкновения с парнем, решившим, наверное, что он на улице с односторонним движением, тюбик упал и куда-то закатился. Я попытался найти его и стал шарить по полу, но Сампи сказала, что это ерунда и что ей в любом случае не очень нравится оттенок.
Тот, кто охотился за мной, рассчитывал, что, подбросив «жучок» Сампи, будет в курсе и моего местонахождения, поскольку я всегда либо рядом с ней, либо неподалеку. Если принять как версию, что из Нью-Йорка до Бостона за мной никто не следил – а у меня на этот счет не было ни малейших сомнений, – то получалось, что маячок очень мощный. Тюбик с губной помадой – идеальное место для такой штуковины. Поставить его не составляло особого труда, и Сампи ничего бы не заметила. Впрочем, с такой же долей вероятности можно предположить, что она обо всем знала и уронила тюбик умышленно. Чему верить? Я не мог и не хотел думать, что Сампи имеет ко всему происходящему какое-то отношение, но опыт говорил, что в моей профессии возможно все и зачастую невероятное все же случается.
– Не хотите ли выпить, сэр?
Она была великолепна. Могла бы взять меня за руку и запросто увести за собой. Куда угодно. Но по ее неодобрительному взгляду было видно, что в отношении меня она ничего подобного не испытывает. Я плохо представлял, как выгляжу, но вряд ли мог пробудить в ком-то жаркую страсть. Когда я заказал еще один бурбон, она даже задержалась, чтобы заранее получить с меня деньги.
Я опустил столик, нажал кнопку на подлокотнике кресла и откинулся на спинку. Судя по белой пластиковой табличке, мне досталось место 8В. Незанятое рядом, у окна, значилось как 8А. По другую от прохода сторону находились кресла 8С и 8D. Мы летели на «Боинге-737», одном из самых небольших пассажирских самолетов общего пользования. Несколько минут я прикидывал, сколько пассажирских мест могло здесь быть. По моим подсчетам, получалось сто четырнадцать. Плюс какое-то количество откидных сидений для членов экипажа. И тут до меня дошло.
