Андрей Левин - Тайна «Запретного города»
— Думаю, что вы очень хороший человек.
— А почему ты так думаешь? — спросил Хоанг, усердно опустошая свою пиалу.
— Не знаю. Так мне кажется.
— А что ты думаешь о Виене?
Лан вскинула взгляд на Хоанга и тут же опустила голову:
— Я… я люблю его. Вы — первый, кому я сказала об этом.
Хоанг протянул руку и погладил Лан по голове:
— Спасибо.
— За что? — не поняла Лан.
— За что? — повторил Хоанг. — За то, что ты вселяешь в меня надежду увидеть когда-нибудь сына таким, каким мне хотелось бы его видеть. Ты не смогла бы полюбить плохого человека.
— Но ведь он…
— Знаю, дочка, знаю, — вздохнул Хоанг. — Ему надо помочь. Я много думал о нем. Мне кажется, что ему можно помочь. Помочь разобраться во всем, понять, что главное в жизни. Может быть, тебе это удастся. Не исключено, что через несколько дней я уеду. Не знаю, когда доведется увидеться с Виеном. И я хотел попросить тебя… Не оставляй его.
— Я обещаю вам, дядя Хоанг. Обещаю сделать все, что в моих силах.
— Спасибо, дочка. И еще одна просьба… Мне нужна твоя помощь в одном очень важном деле.
— Я слушаю.
Хоанг внимательно и оценивающе посмотрел на Лан, словно еще раз решал для себя, говорить или не говорить ей о главной цели своего прихода.
— В Шолоне, на улице Вечности, 15, - сказал наконец он, — есть явочная квартира ЦРУ. Там американцы встречаются со своим осведомителем, внедренным в одну из подпольных групп Сайгона. Мне нужно ликвидировать провокатора. Я только что оттуда — изучал обстановку. Поджидать его на улице — бессмысленно. Ситуация там такая, что я не смогу остаться незамеченным. А мне нужно увидеть его лицо…
— Так вы… тоже?.. — глаза Лан радостно заблестели.
— Еще с пятьдесят второго года. Вместе с матерью Виена. Ее ведь тоже звали Лан, — Хоанг грустно улыбнулся, — вас с Виеном тогда еще и на свете не было… Вот так-то, дочка. В общем, думай, сможешь ли ты помочь мне. Предателя необходимо убрать как можно быстрее — речь идет о жизни многих людей. Я не имел права никого посвящать в свое задание, но… я не успеваю попросить у центра людей.
Лан задумалась:
— Мне нужно поговорить с Нгоком.
— С кем?
— Ну… один из тех двоих… помните?
Хоанг кивнул:
— Хорошо. Но учти: минимум участников. Если случится так, что кому-то на улице Вечности нужно будет заплатить, можете соглашаться на любую сумму.
— Дядя Хоанг, я постараюсь.
— Времени очень мало, — с сожалением прищелкнул языком Хоанг. Встреча состоится послезавтра вечером.
— Ясно. Как мне найти вас?
— Завтра в час дня у кинотеатра «Иден». Сможешь?
— Да.
— Тогда я, пожалуй, пойду.
Лан проводила Хоанга до дверей.
— Не оставляй Виена, дочка, — сказал он на прощанье, легонько сжав локоть Лан. — Ну, удачи тебе.
— …А на параллельной улице вас на всякий случай будет ждать машина, — Нгок закончил излагать свой план и протянул Хоангу ключи.
— В общем, неплохо, — улыбнувшись, закивал головой Хоанг. — А этот парнишка… Ему ведь нельзя будет оставаться больше в доме.
— Он уйдет вместе со мной, — отозвался Нгок. — За нас не волнуйтесь.
— А его семья?
— Он живет один. Так что все в порядке.
Хоанг посмотрел на часы:
— Ну что ж, тогда — вперед.
Поодиночке они вышли из парка и двинулись на улицу Вечности. Минут через пятнадцать все трое уже находились в небольшой комнатушке дома, который располагался по соседству с явкой американцев.
— Все в порядке? — спросил Нгок хозяина — невысокого мужчину лет тридцати, который немного нервно курил сигарету.
Тот молча кивнул. Они простояли несколько минут в полной тишине, Хоанг взглянул на часы и сказал:
— Пора.
Мужчина вывел их в небольшой квадратный дворик и остановился у глухого забора из досок и рифленого железа. Он осторожно отодвинул одну из досок и просунул голову в проем. Потом бесшумно пролез в проем и махнул рукой остальным. Хоанг, Лан и Нгок поочередно последовали за ним и оказались в другом небольшом дворике. Мужчина подкрался к дверям дома и негромко постучал.
— Кто там? — послышался приглушенный и немного испуганный голос.
— Господин Тао, это я — Фыок, — тихо отозвался мужчина.
— Чего тебе? — голос звучал уже не испуганно, а недовольно. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не смел заходить в мой двор с этой стороны.
Дверь открылась, и на пороге появился плотный китаец в черных трусах и белой майке. Нгок, который стоял сбоку от дверей, сделал шаг вперед и приставил пистолет к животу китайца.
— Т-сс, — приложил он палец другой руки к губам, увидев, что Тао открыл рот. — Не надо ничего говорить. Мы только посмотрим, что за люди встретились у тебя. Найди какую-нибудь щелочку. Если ты будешь вести себя хорошо, мы обойдемся без стрельбы и твои хозяева ничего не узнают. Все понял?
Тао послушно кивнул. Нгок пропустил его вперед и двинулся следом, держа пистолет у спины китайца. Хоанг и Лан пошли сзади, а Фыок остался во дворике.
Тао провел их по лестнице на второй этаж, тихо открыл какую-то дверь, и все четверо оказались в совершенно темном помещении. Хоанг слышал около себя напряженное дыхание Лан. Его глаза едва начали различать окружающие предметы, как вдруг темноту прорезала узкая полоска света: Тао снял со стены какую-то тряпку, и там появилась узкая щель.
Свет просачивался из соседней комнаты через рассохшуюся и треснувшую доску двери. Дверью, вероятно, не пользовались, потому что из нее торчали два ржавых гвоздя, которые уходили в косяк. Хоанг осмотрелся. Они находились в заваленном ящиками, старыми корзинами, негодной домашней утварью чулане. Из соседней комнаты слышались приглушенные голоса.
Нгок легонько стукнул пистолетом Тао по руке и показал дулом на дверь. Они вышли из чулана.
Хоанг и Лан приникли к щели, но тут же отпрянули от нее, изумленно глядя друг на друга. Лан открыла было рот, но Хоанг предостерегающе поднес палец к губам. Оба снова стали смотреть сквозь щель в соседнюю комнату.
По ту сторону дверей стоял Уоррел. У колченогого стола на табурете спиной к Хоангу и Лан сидел человек.
— Слушай, — негромко произнес Уоррел, — ты ведешь двойную игру, и нам все прекрасно известно.
Собеседник Уоррела что-то тихо ответил, но Хоанг не расслышал слов.
— Ложь! — жестко отрезал Уоррел. — Ты работаешь на коммунистов. Хотел провести нас? С нами эти номера не проходят.
— Уверяю вас, господин Браун… — сказал громче сидевший на табурете человек, и Хоанг вздрогнул, услышав его голос.
«Нет, такого просто не может быть, — подумал он. — Мне показалось…»
— Не надо меня ни в чем уверять! Твоя игра окончена.
— Я прошу выслушать меня, — оправдывающимся тоном произнес человек, сидевший на табурете.
— К черту объяснения! — прошипел Уоррел. — С какой целью ты убил Фам Тху, вместо того чтобы установить личность Рекса? Ведь она была его связной, и ты это прекрасно знал!
— Я… я не убивал, господин Браун…
— Врешь! На месте убийства нашли зажигалку Уайта, которую он дал тебе. Ну! Ты и теперь будешь отрицать, что работаешь на вьетконговцев?!
«Кто же? Кто?» — нетерпение Хоанга росло с каждой секундой.
В этот момент, когда Уоррел проходил мимо него, провокатор развернулся. Хоанг почувствовал такую боль в висках, словно по ним били молотком: перед ним сидел его родной брат. Шон! Хоангу показалось, что у него галлюцинация. Невозможно! Шон, с которым они вместе начинали подпольную деятельность! Шон, убитый жандармами и выбравшийся почти из могилы с четырьмя пулями в теле! Шон — сын и брат революционеров — стал предателем! Немыслимо! Невероятно! Какая-то чудовищная ошибка!
— Я сейчас все объясню, господин Браун, — быстро и жалобно заговорил Шон. — Я вам все объясню. Это я убил Фам Тху и не сказал вам, потому что боялся…
— Чего?
— Боялся, что вы подумаете… ну… как вы сейчас сказали… что я работаю на них.
— Так почему же ты ее убил?
— Понимаете, она узнала меня. Узнала. И если… если бы я не убил ее… все, конец… я не смог бы больше оставаться среди них…
— Так ты был знаком с ней раньше? — прищурился Уоррел.
— Да. Если позволите, я вам все расскажу. Все до мелочей.
— Рассказывай, — усмехнулся Уоррел. — И желательно с подробностями. С убедительными подробностями. От этого будет зависеть твоя жизнь.
— Я понимаю, понимаю, — лепетал Шон. — Сейчас я все расскажу. Это началось давно, очень давно. Двадцать лет назад. Даже больше. Я тогда работал в одной подпольной группе вместе с Фам Тху — ее настоящее имя Лан — и ее женихом Хоангом, моим братом.
— Хоанг — твой брат? Почему же ты не сказал мне об этом раньше?
— По той же причине. Боялся. Боялся, что вы перестанете мне доверять, если узнаете, что мой брат — вьетконговец. Ну, вот. Я тогда сотрудничал с ва… с вашими коллегами. Об этом — не знаю, каким образом, — пронюхала Лан. Однажды она застала меня врасплох, безоружного, и всадила в меня четыре пули. Я чудом остался жив. А позже до меня дошли слухи, что она погибла. И я успокоился, потому что никто больше не знал о моих связях с вами. И…
