Чингиз Абдуллаев - Последний синклит
— Это говорит о его хорошем характере, — возразил Дронго. — Кстати, должен вас поздравить. Я думал, что у вас несколько другой интерес к миссис Бердсли, а вы, оказывается, успели многое узнать.
— Вообще-то блондинки мне всегда нравились, — улыбнулся Хашаб, — а в данном случае я просто совмещаю приятное с полезным.
— Вам никто не говорил, что вы циник?
— А наша профессия предполагает цинизм, Дронго. Или вы всегда работаете в белых перчатках? Сколько людей вы лично убили? Десять, двадцать?
— Ни одного, — холодно ответил Дронго. — Я вообще не люблю оружие. За всю свою жизнь я стрелял только несколько раз, и всегда это была самозащита.
— Какая разница, как это называется? Вы стреляли в живых людей, пусть даже и в нападавших на вас. Поэтому не говорите мне о цинизме.
— Зачем вы меня позвали?
— Чтобы договориться! — возбужденно пояснил Хашаб. — Если эти преступления спланировал Уорд Хеккет, то нам нужно его прижать. Вместе. На стариков мало надежды. Комиссар вообще чутье потерял, а мистер Доул словно пришел из прошлого века. Более или менее я рассчитывал на Симуру, но и он не потянет. Мы с вами самые молодые. Давайте договоримся, вычислим Хеккета и поделим деньги пополам.
— А почему вы так уверены, что это Хеккет?
— Больше некому, — пояснил Хашаб. — Может быть, еще Важевский. Либо он, либо Уорд Хеккет. Стариков я отметаю, а японский эксперт слишком оригинален, чтобы придумать подобные преступления. Он бы создал нечто изощренное и в то же время простое, как японская икебана, — хмыкнул Хашаб. — А правильный Квернер всю жизнь занимался шпионами. Значит, либо Хеккет, либо Важевский. Я ставлю на первого.
— В таком случае у Хеккета должен быть помощник. Алан Эндерс на эту роль явно не подходил. Его не было в доме Чапмена в момент убийства его внука.
— Почему Эндерс? — возбужденно спросил Хашаб. — Вы помните, что именно сказал сэр Энтони? Среди записей убитого Роберта был найден список экспертов. Наши фамилии. Вполне вероятно, что сам Роберт решил обратиться к Хеккету, чтобы избавиться от своей девушки. Но Бог решил иначе. Что у них там произошло, я точно не знаю, но вполне вероятно, что она выстрелила в него.
— В таком случае собаки почувствовали бы постороннего в доме, — напомнил Дронго.
— Нет, — торжествующе сказал Хашаб, — этого бы не произошло, если бы сам Роберт привел эту несчастную к себе домой. Собаки почувствовали бы его присутствие и повели себя спокойно.
— Получается, что Роберт обратился к Хеккету, чтобы избавиться от несчастной женщины, которая носила его ребенка? У вас извращенная фантазия, мистер Ихсан Хашаб, — холодно заметил Дронго.
— Ничего подобного, — улыбнулся арабский эксперт. — Вы думаете, я только говорил комплименты Сюзан Бердсли? Ничуть не бывало! Она мне все рассказала. Роберт был бабником. Самым настоящим бабником. Впрочем, как раз за это я его не осуждаю. Он сделал ребенка несчастной Маргарет, которая работала в их фирме. Разумеется, девушка была вынуждена уволиться. Он тянул с объяснением, в результате из-за большого срока беременности врачи отказались делать аборт, посчитав, что это угрожает жизни молодой женщины. И конечно, он не хотел на ней жениться, иначе чем объяснить тот факт, что он даже не представил ее отцу и деду, хотя она уже семь месяцев носила его сына?
Хашаб торжествующе посмотрел на Дронго.
— Вот видите, — сказал он примирительным тоном, — я уже все узнал. Вы не можете даже возразить. Давайте договоримся. Нам нужно прижать Хеккета и получить деньги.
— Согласно вашей логике — врач должен был убить несчастного ребенка, — сказал Дронго. — Для чего им смерть мальчика?
— Как вы не понимаете! — всплеснул руками Хашаб. — Мальчик — это улика. Это связь несчастной Маргарет с нашим миром и с семьей Роберта Чапмена. Пока мальчик жив, она будет под постоянным контролем семьи. Но если ребенка не будет… Кому она в таком случае нужна? Хеккет боится, что его план будет раскрыт, и решил убрать ребенка. Вот и все объяснение.
Дронго молчал. Хашаб вскочил с дивана и заходил по комнате, ожидая ответа. Наконец Дронго произнес:
— Вам не откажешь в логике, мистер Хашаб. Но она слишком порочна. Хеккет, конечно, мерзавец. Но убрать ребенка только для того, чтобы оставить его мать без поддержки Чапмена, — это, по-моему, слишком невероятно. По-русски говорят, что это притянуто за уши. А ваша мысль о том, что Роберт хотел убить мать своего ребенка, вообще не выдерживает никакой критики. Вы ведь бабник, мистер Хашаб. Это сразу видно по вашему лицу. Неужели вы не знаете, чем настоящий бабник отличается от других мужчин?
Хашаб остановился, глядя на Дронго. Тот поднялся со стула.
— Он не уважает женщин, — пояснил Дронго. — Для него женщины — лишь объект его страсти. Но полагать, что такой ловелас, как Роберт, решился на убийство своей возлюбленной? Я не могу в это поверить. Донжуаны могут врать, но не умеют убивать. И я знаю лишь одно исключение.
— Что вы хотите сказать? — вспыхнул Хашаб, — Четыре года назад в Иордании вы застрелили двоих молодых людей, — холодно пояснил на прощание Дронго. — Мне говорили, что вы действовали на редкость хладнокровно. Скорее я могу заподозрить вас в организации убийства Роберта Чапмена. Спокойной ночи, мистер Хашаб.
— Вы ненормальный! — крикнул ему вдогонку взбешенный Хашаб.
Дронго посмотрел на часы. До появления неизвестного в его номере оставалось несколько минут. Он спустился по лестнице, спеша на свой этаж.
Интересно, кто мог написать ему подобное письмо? И почему неизвестный назначил встречу в такое время?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Ждать пришлось недолго. Через несколько минут в дверь кто-то осторожно поскребся. Именно поскребся, а не постучал. Дронго подошел к двери и посмотрел в глазок. После сегодняшнего убийства Эндерса нужно быть осторожнее. Но когда Дронго увидел, кто именно стоит за его дверью, он даже растерялся. Он был убежден, что написавший записку — это кто-то из ближайшего окружения сэра Энтони. К этому кругу Дронго относил двух секретарей, помощника и начальника охраны. Технический персонал, состоящий из повара, двух горничных и погибшего врача, он даже не учитывал в своих раскладках. И выяснилось, что он поторопился с выводами. На пороге стояла Линда, вторая горничная семьи Чапменов. Кажется, сэр Энтони сказал, что она приехала из Шотландии. Девушка была явно напугана.
Она озиралась по сторонам, словно ожидая подвоха.
Дронго осторожно открыл дверь и посторонился, пропуская гостью внутрь.
Когда она, кивнув ему, вошла, он, стараясь не шуметь, запер дверь и показал девушке на диван, расположенный в глубине комнаты. После этого подошел к телевизору, чуть прибавил звук и тихо спросил:
— Это вы написали записку?
— Да, — испуганно кивнула она. На ней было темно-синее платье и кроссовки, которые совсем к нему не подходили. Очевидно, она надела их, чтобы не шуметь, когда будет подходить к его номеру, понял Дронго.
— Что случилось? — спросил он. — Откуда вы меня знаете?
— Простите, мистер Дронго, — жалобно сказала она, Прижимая руки к груди. — Я никого здесь не знаю. Конечно, если не считать наших. Но наших я боюсь. После убийства несчастного Алана я больше никому не верю. Никому…
— Давайте по порядку, — прервал ее Дронго, усаживаясь на кровать. — Сначала скажите, откуда вы меня знаете. У меня хорошая память, а я не помню, чтобы с вами знакомился.
— Нет, мы не знакомы, — торопливо сказала девушка. — Дело в том, что моя старшая сестра работает на Парк-Лейн в отеле «Дорчестер». Она служит там уже несколько лет. Она горничная.
— Прекрасный отель, — пробормотал Дронго. — Ваша сестра нашла очень хорошее место работы. Только я не понимаю, какое это имеет ко мне отношение?
— Вы там останавливались, — пояснила девушка.
— Я там часто останавливаюсь. Ну и что?
— В прошлом году, — продолжала объяснять Линда, — там мог произойти взрыв. Говорят, что вы успели найти бомбу.
Он помнил и этот отель, и случай, про который говорила Линда. Именно тогда в отеле он познакомился с Джил. При воспоминании о Джил у него немного улучшилось настроение. С самого, утра он был не в себе. Как любой порядочный человек, он болезненно реагировал на несправедливость, а тем более на такое преступление, как убийство. Эндерс не мог быть причастен к убийству Роберта Чапмена. Его не было в доме три года назад, он тогда вообще не работал в семье сэра Энтони. Значит, несчастного молодого человека убрали как свидетеля. А это было страшно и несправедливо. Дронго в таких случаях чувствовал свою персональную вину, словно он мог каким-то образом предотвратить это преступление. А если он не мог этого сделать, то резкий выброс адреналина в кровь помогал ему расследовать преступление, и он превращался в охотника, взявшего след и настойчиво преследующего выбранную жертву.
