Юрий Торубаров - Двадцать один день следователя Леонова
— Да это самое, ну… пожгли женщину.
— А, так бы сразу и сказал, что тебе передали дело Васильевой.
Леонов аккуратно переложил одну из бумажек в папку. Видя, что его сообщение не вызвало у майора никакой реакции, Буров поднялся.
— Да, если у тебя есть какие-то документы по этому делу, прошу передать мне.
Леонов, продолжая разбирать бумаги, ответил, не глядя на капитана:
— Никаких документов по этому делу у меня нет, — он сделал ударение на слове «этому».
— Как нет? Ты ведь столько времени…
— Шел по неправильному следу. И тебя не хочу сбивать. Понял?
— Понял.
— И второе. Ты знаешь, как осуществляется передача. Изволь выполнять.
Буров поднялся.
— Ну, ты и бюрократ!
— Какой есть.
После ухода Бурова Леонов собрал бумаги и позвонил дежурному.
— Сергей, — сказал он, узнав голос Казачкова, — скажи, пожалуйста, у нас еще до этого нападения сидел один наркоман, худой такой. Знаешь? По кличке, как его… Ну, персонаж один такой был… Мефистофель. Где он теперь?
— Не знаю, товарищ майор. Но узнаю.
— Будь добр.
Звонок раздался минут через двадцать.
— Товарищ майор, узнал. Романюк по кличке Мефистофель отпущен.
— Когда?
— Сейчас спрошу. Так. Говорят, что написано неразборчиво, не то десятого, не то двадцатого. Не поймешь.
— Хорошо. Кто отпустил?
— Говорят, там зачеркнуто, ничего не разобрать.
— Посмотри, пожалуйста, кто в этот день дежурил.
Слышно было, как Казачков шелестел бумагой.
— В этот день дежурил… так, Суховский.
— Это какого числа?
— Десятого.
— А если двадцатого?
— Совпадение — тоже он.
— Спасибо, хорошо. Еще вопрос: где Мефистофель живет?
Казачков долго молчал. Было слышно, как он кого-то опять спрашивает, потом назвал адрес.
XXIV
Мефистофеля на месте не оказалось. Какая-то старуха в грязном платье, сквозь дыры которого виднелась застиранная цветастая ткань, сказала грубым, ворчливым голосом:
— Нет его. Куда-то услали.
— Услали? — Леонов оттеснив старуху, вошел в коридор.
— Ну, — старуха с недоверием уставилась на пришедшего. — Ты кто будешь-то?
— Я-то? Да его товарищ. За должком пришел.
— А, милый, да что с него возьмешь? Горе одно…
Старуха нагнулась, подобрала валявшуюся на полу стеклянную банку и, не разгибаясь, засеменила на кухню.
— Вернется-то он когда, бабуля?
— А? — спросила старуха, возвратившись.
— Когда вернется? — повторил Леонов, приблизившись к самому уху старухи.
— Да, кто его знает. Пришел тут какой-то, пошептались. Плащишко сграбастал и… Забудь, как звали… Так что…
Старуха развела руками.
Выйдя во двор, Леонов оглянулся на Мефистофелево жилище. Это был вросший в землю, покосившийся и почерневший барак. Его низкая покатая крыша была крыта шифером. Местами шифер заменяли разноцветные заплатки, а кое-где и вовсе зияли дыры, сквозь которые были видны стропила, еще не потерявшие первоначального цвета. Из щелей, куда ветры натащили землицы, росла трава и пробивались молоденькие деревца. Через разбитую, скрипучую калитку Леонов вышел на широкую улицу, заросшую бурьяном и украшенную кучами то ли мусора, то ли земли. Между кучами у противоположного конца барака он увидел подростка лет четырнадцати, который усиленно разучивал приемы у-шу. Леонов подошел поближе.
— Неправильно берешь стойку, — сказал он. — Смотри, как надо. — Он повесил пиджак на ограду и стал в позу.
Паренек недоверчиво посмотрел на неизвестно откуда взявшегося учителя, но повторил.
— А теперь вот так, — продолжал Леонов. Парень молча повторял за ним.
— Вы кто? Учитель? — спросил он Леонова, когда они, устав, присели отдохнуть на остатки ограды.
— Учитель, — неопределенно ответил Леонов.
— Вот здорово! — воскликнул паренек, и глаза его загорелись.
— А где вы тренируете? В «Юности»?
— Бывало и там. — Леонов, наклонившись, стал отряхивать брюки. — А что, ты хочешь учиться?
— Хочу, — сознался парень.
— Тебя как звать?
— Дима.
— А я — Алексей. — Леонов протянул Диме руку.
— А где ты живешь?
Паренек кивнул на барак.
— Ладно, я тебя найду. Мы с тобой займемся.
Паренек просиял.
— А вы к кому сюда приходили? — спросил он, видя, что его новый знакомый снимает с ограды пиджак.
Леонов помялся.
— Мне был нужен Мефистофель. Знаешь такого?
Дима кивнул.
— Должок хотел у него спросить.
— Мефистофеля нету. Увели его. Где Мефистофель, — Дима приблизился к Леонову, — знает только Гусь.
— Гусь?
— Да, так кличут Ваську Гусева. Знаешь его?
Леонов пожал плечами.
— Это такой высокий, черный?
— Да нет. Это вы путаете. То Самоха. Он живет где-то в городе. А Гусь живет вон там, — он показал пальцем, — через два дома отсюда.
Вернувшись к себе, Леонов разыскал тамошнего участкового. Гусев оказался интересной личностью. Не исключалось его участие в наркобизнесе, хотя прямых улик не было. Связь с Мефистофелем он поддерживал давно, — одного поля ягодка. Большего от участкового Леонов добиться не мог. Отпустив его, майор пошел к подполковнику.
XXV
После визита Леонова в доме напротив того, где жил Гусев, поселился какой-то старичок. Он, видимо, где-то подрабатывал, потому что по утрам за ним заезжал крытый уазик и увозил его, а вечером привозили обратно.
На третий день Гусев остановил машину; как обычно привезшую старика.
— Слышь, парень, — сказал он, подойдя к водителю, крепкому, русоволосому, с открытым и честным лицом. Водитель, приоткрыв дверцу, собрался разворачивать машину.
— Чего тебе? — неприветливо сказал он Гусеву.
— Дело есть. Хочешь червонец заработать?
— А два потерять? Грач наколет, два выложу. Не-е.
Он посигналил.
— Подожди. Ложу портрет и штраф — мой.
— Далеко?
— Да нет. В соседний городишко.
— Ничего себе!
— Пузырек в карман?
— Лады. Когда?
— Сейчас.
Шофер посмотрел на щиток.
— Садись. Обратно заправлюсь.
— Подожди, домой только слетаю за одной вещицей.
XXVI
— Мефистофель? — тихо сказал кто-то сзади.
Человек испуганно оглянулся.
— Майор? — удивленно произнес он. Глаза его забегали по сторонам. — Вот так встреча! — радости в голосе не было, хотя взгляд немного успокоился: Мефистофель понял, что майор был один.
— Пройдемся, — предложил Леонов, Мефистофель покорно пошел за ним.
— Чем обязан? — спросил он, когда они прошли несколько метров.
— Соскучился, — сказал Леонов, — да и отблагодарить хочу.
— За что? — Мефистофель остановился.
— Как за что? За помощь.
— Какую? — Мефистофель сделал шаг назад.
— Ты меня тогда правильно навел. Жаль только, — вздохнул майор. — Спартак погиб…
— Погиб? — Мефистофель пронзительно глянул на Леонова.
— Вечная память! — сказал майор.
— Так ты пришел только это мне сказать? — Мефистофель смотрел недоверчиво, напоминая затравленного зверька.
— Не только. Хочу еще тебя уберечь.
— Меня? От кого?
— Сам знаешь. Неужели ты думаешь, наивная душа, что тебя оставят в покое? Прикончат, как последнее быдло. Я должником не хочу быть. Когда-нибудь и ты протянешь мне руку.
— Это ты, майор, брось. Не надо меня на пушку брать. Стреляный.
— Смотри. Только шлет тебе привет этот, как его… Ну, на руке у него баба на сердце…
— Лом что ли?
И вдруг Мефистофель сник.
— Да ладно! — махнул он рукой и пошел назад к дому.
— Берегись, слышишь? — крикнул ему вслед майор.
Ломакиных, Ломовых, Ломоносовых и прочих в городе набралось двести шестьдесят семь человек. Двести тридцать отпали сразу. Потом еще двадцать, двенадцать. Осталось пять.
В этот день майор уехал домой в двадцать минут третьего. Он заснул сразу спокойным сном человека, у которого день не прошел даром и совесть была чиста.
На следующий день, постаравшись закончить дела пораньше, Леонов по пути домой свернул к дому Суховского. Он застал Суховского за работой. Тот, засучив рукава, клеил на кухне обои. Ему помогала дочь, девочка лет двенадцати. Перехватив взгляд Леонова, Суховский немного смутился.
— Да вот… супруга запилила. Дай, думаю… Зоя, принеси стул, — велел он дочери.
— Да я к тебе на минуточку. Николай, ты не помнишь, кто к нам сажал Мефистофеля?
— Мефистофеля? — Суховский снял фартук, вытер о него руки. — Мефистофеля… повторил он задумчиво. — Так-так. По-моему, его настоящая фамилия э-э-э… Ро… Да, Романюк.
— Точно, Романюк, — подтвердил Леонов.
— А посадил его, по-моему, Носов. Точно, Носов.
— Ясно. А отпускал?
