Юрий Горюнов - Кольца Анаконды
— Согласен, у меня есть на примете люди.
— Вот и приглашай, посмотрим. Чем быстрее, тем лучше, а то завалим дело.
Когда мы вошли во внушительных размеров приемную вице-президента, то очаровательная секретарша, едва мы назвали себя, провела нас к двери, где табличка извещала о ее хозяине.
Вице-президент, при нашем появлении поднялся из за стола и, обойдя его поздоровался. Был он низкорослым, худощавым, с редкой шевелюрой на голове, маленькие глазки смотрели жестко, оценивающе. Не очень мы ему были и нужны.
Он пригласил нас за стол, куда вскоре принесли кофе.
— Чтобы не задерживаться, сразу к делу, — предложил он. — У нас в работе всегда много дел, мы занимаемся комплектованием оборудования, материалов для компаний ведущих бизнес в разных частях света. Не везде спокойно, как хотелось бы, вот нам и приходится держать руку на пульсе, чтобы просчитывать варианты развития событий в этих странах. Со стороны правительства имеется поддержка компаний, обеспечивая им некоторую безопасность, по мере возможности. Мы тоже активно работаем в этом направлении.
Конечно, подумал я про себя. Вы готовите эту информацию, а вам ее для анализа предоставляют те, кто на местах. Вы предлагаете решение вопроса для правительственных органов, а они его претворяют. Это как разведка — знать раньше, что будет предпринято в том, или ином регионе, а если надо то подкорректировать, чтобы события шли в нужном направлении. Одними расчетами здесь не обойтись, нужны люди знакомые с положением. Все это проносилось у меня в голове, пока Райт проводил краткий экскурс.
— Так вот. У нас заказчики, которых интересует Европа, и Восток. Вам приходилось иметь дела на Востоке, Азии?
Вопрос был поставлен в общем, но я его понял. Это мог быть любой регион. Говорить о Китае и некоторых других регионах, я не хотел, поэтому ответил.
— Я бывал на Ближнем Востоке, и мне довелось общаться с бизнесменами, ну, а Европа — родина.
— Вот это нам и интересно. — Райт посмотрел на меня более внимательно. По его взгляду трудно было понять, как он оценил ответ. — Вы знаете регион не понаслышке, и сможете, возможно, помочь.
— Если смогу, буду рад.
— Тогда надо обсудить условия сотрудничества.
— Это с Майклом, он у нас директор, я не вмешиваюсь в этот процесс.
Майкл до этого сидел молча, слушая нас.
— Я предлагаю обсудить вам финансовую сторону сотрудничества, а я бы хотел познакомиться с материалами.
Теперь я начал догадываться, почему все так быстро идет. Райт поднял трубку и вызвал начальника отдела по фамилии Мур. Когда тот пришел, то я оставил Майкла, а вместе с Муром спустился с шестого этажа на третий, в отдел. В отделе работало человек двадцать.
— Здесь у нас происходит накопление и обработка информации, которая потом поступает наверх, сообщим мне Мур. При нашем появлении, сотрудники повернули головы, оторвавшись от своих дел, и с интересом рассматривали меня. На фразу начальника, один из мужчин, сидящий близко от входа сказал:
— Здесь происходит отстой мыслей. Они стекаются к нам, мы их выдерживаем, пытаясь превратить в хорошее вино, а затем они стекают на бумагу, которую мы подаем наверх. Начальство не может пить плохие не выдержанные вина.
— Важно чтобы он не превратилось в уксус, — парировал я.
— Помолчи, — прервал его попытку ответить, Мур. — Я представляю вам специалиста — консультанта — Жан Марше. Он будет нам помогать по регионам Ближнего Востока и Северной Африки.
— Француз! — снова подал реплику мужчина, — значит знает толк в винах.
— Не обращайте внимания, — сказал мне Мур.
— Я не обижаюсь, нам предстоит общение, а строить его на обидах глупо.
— Мы будем привлекать вас на разных стадиях.
Я смотрел на эти лица, которые не отражали желания общения по вопросам работы. Это было естественно, они работали, а тут вдруг приводят человека, иностранца, который будет учить их жить. Интересно, есть среди них наш агент.
— Пойдемте, я покажу вам, где вы будете располагаться, — и мы с Муром вышли в коридор. Кабинет, был рядом, был он не большим на два стола, около входа стоял шкаф для одежды, по другую сторону шкаф для документов.
— Вам, возможно, придется общаться и с другими отделами, но все это с разрешения вице-президента.
— Я понимаю, если у меня будут вопросы, то адресую их вам, а вы решите что делать.
— Хорошо, — с облегчением произнес он, так как боялся, что все будет идти мимо него.
Мур кратко ввел меня в тему вопроса и поинтересовался, когда я смогу приступить.
— Я буду не каждый день, вам этого не надо, что мешать, но давайте завтра посмотри, что у вас есть.
Он согласился и мы попрощались. Когда я вышел из здания, меня уже ждал Майкл.
— Финансовый вопрос решили. А ты?
— Завтра начну.
— А встречи?
— Придется тебе самому, возьми с собой потенциального сотрудника. Я думаю, что сейчас надо себя зарекомендовать здесь. Потом подключусь к другим компаниям.
Не мог же я мог сказать, что именно «Метроном» представляет для меня интерес, хотел бы узнать, кто агент.
Информацию мне предоставили, но я обратил внимание на то, что сотрудники мало владеют данными. На мой недоуменный вопрос: — А как вы делаете анализ?
Мур ответил: — Увы, в последнее время информации к нам поступает все меньше. Почему, я не знаю, вот все и нервничают.
Мое общение с сотрудниками, с начальством потихоньку стирало грань настороженности. Сам же я присматривался к ним, пытаясь понять, кто агент, хотя в мою задачу это не входило. Дни шли, я выполнял то, что от меня хотели увидеть, появляясь в «Метрономе» не каждый день, а по мере необходимости. Видя, что я не навязываюсь, отношение ко мне стало меняться. Мне удалось установить хорошие отношения с рядом ведущих сотрудников, и мы иногда захаживали в бар, посидеть после работы. Грань была стерта. Все эти дни я много работал и мало спал, нужно было зарекомендовать себя.
В конце сентября, в один из вечеров, я сидел дома и просматривал газету, что делал регулярно, пробегая глазам газетные статьи и объявления. Мой взгляд замер, когда я увидел объявление для меня. Я понял, что мне оставлена информация. Это было важно, раз меня, таким образом, извещали и постарался себя отвлечь, продолжая просматривать газету, но понимал, что моему мозгу мысли покоя не дадут.
На другой день я извлек информацию из контейнера и дома расшифровал ее. В ней сообщалось, что по информации нашего агента в США, стало известно, что «крот» ФБР в Москве известил, что имеется утечка данных о планах правительства США по их действиям в Европе и Азии. В разработке материалов принимает участие и компания «Метроном», откуда возможно и произошла утечка. В этой компании работал наш агент, которого я не знал. ФБР активизировало свою деятельность и мне предстояло проверить, насколько велика опасность над агентом, проанализировать ситуацию и обеспечить его прикрытие.
Теперь становилось понятным решение Центра направить меня в Штаты. Моя информация была важна, но потенциально я должен был при необходимости обеспечить прикрытие нашего агента. Видимо агент дает ценную информацию. Я же был потенциально зарезервирован для решения оперативных вопросов, и ясное дело — не светиться.
Уже то, что свою основную функцию я выполнял, то если потребовалось мое вмешательство, значит больше некому.
Ну что же, надо начинать работу в этом направлении, что было сложно, так как я не знал, кто наш агент.
Ничего себе совпадение — подумал я. Я сжег записку. Как осуществить задание пока мыслей не было. Во всяком случае, отъезд Брукса в выходные, мог быть связан с этой утечкой. Он хоть и не имел прямого отношения к ЦРУ и ФБР, но видимо поддерживал отношения. Я попытался выстроить цепочку, приглашения меня в «Метроном» и утечкой информации. ФБР начало прощупывать всех, кто имеет отношение к проекту, по которому я и консультировал. Агент должен был иметь доступ к этой информации, иначе откуда о ней узнал «крот», только из полученного донесения. Это может быть и рядовой сотрудник, через которого проходят документы, а может быть и более высокого уровня.
Моя тренированная память начала выхватывать документы, лица. В последнее время данных к сотрудникам поступало все меньше, но тот, кто передавал, владел ею. Я перебирал в памяти встречи, разговоры, совещания. Я стал понимать, почему мне позволили работать именно сейчас. Мое появление должно было отчасти внести смуту, спровоцировать. Никто же реально не знал кто я, а вдруг подставной, и меня привлекли для анализа их деятельности. Я был нужен как катализатор для ускорения выявления агента. Так вброс непонятного в работу, а самим посмотреть.
Прошло еще несколько дней, мой мозг работал на пределе не только по текущим делам, теперь я более внимательно, но осторожно присматривался к людям. В итоге я понял, кто мог быть агентом, и был, в общем, уверен. Это был не рядовой сотрудник. ФБР перекрыв частично доступ к информации, наблюдало за реакцией сотрудников. Они сжимали информационное поле, то вокруг одного, то вокруг другого.
