Чингиз Абдуллаев - Апология здравого смысла
— А поэтом быть хуже? — улыбнулся Дронго.
Леонид обернулся и удивленно пожал плечами.
— Конечно, — убежденно ответил он, — разве это профессия в наши дни?
Он захлопнул дверцу и пошел туда, где оставил свою машину. Дронго задумчиво посмотрел ему вслед. Машина медленно подъехала к административному зданию со стороны издательства. Молодой охранник сидел у дверей, просматривая журнал. Увидев подъехавший автомобиль, он поднялся, убрал журнал.
— Кто вам нужен? — строго спросил он.
— Я эксперт по вопросам безопасности, — пояснил Дронго, — у меня назначена встреча в издательстве. Вас должны были предупредить.
— Да, я знаю, — кивнул охранник, — проходите. Только скажите своему водителю, чтобы он подал влево. Нельзя останавливаться рядом с издательством.
— Он сейчас отъедет, — успокоил его Дронго, входя в издательство.
Охранник позвонил и доложил о его приходе Передергину. Тот не стал выходить из своего кабинета, посчитав, что не стоит суетиться перед человеком, которого они наняли в качестве эксперта. Передергин был деловым человеком, и всех людей, которым он платил деньги, априори считал гораздо ниже себя по социальному статусу. Учитывая, что иногда он оплачивал проездные билеты и командировочные даже самым известным писателям и поэтам, не было ничего удивительного в его поведении. Он без особого стеснения мог сказать, что даже Сергей Михалков, получавший командировочные или суточные, «кормится с его рук». Бывший якутский леспромхозовец был человеком маловоспитанным, и это сказывалось на всей его деятельности.
Дронго прошел по коридору, где его уже ждал Оленев.
— Добрый день, — протянул руку Валерий Петрович, — мы собрали всех, кого смогли. Сейчас должны подъехать Веремеенко и Кроликов. Некоторые не смогли приехать, у них важные дела в городе. И не будет нашего директора — Феодосия Эдмундовича. Я хотел вам сообщить, что его почему-то позвали в прокуратуру. Может, вы знаете, в чем дело?
— Нет, не знаю. Но могу догадаться. Очевидно, ваше прежнее сообщение, которое вы отправили в милицию, попало наконец в руки толкового следователя, он обратил внимание на некоторые странные совпадения в Саратове, и поэтому они решили допросить вашего директора.
— Надеюсь, что вы правы, — вздохнул Оленев, — но я успокоюсь только тогда, когда приедет сам Феодосий Эдмундович. Заходите в комнату редакторов. Там уже все собрались, кроме Передергина и Нины Константиновны. Она дежурит в приемной, ждет звонка Столярова.
Они вошли в комнату. Дронго оглядел присутствующих. Марина Сундукова была явно растеряна. Неожиданный вызов директора в прокуратуру потряс ее больше всех остальных. Ведь она первой обнаружила это трагическое совпадение рукописи с убийством в Саратове. И теперь волновалась более других. Мрачная Убаева сидела у окна, Кустицын и Фуркат Низами расположились за столами. Все испытующе смотрели на Дронго.
— Если хотите, мы немного подождем, — предложил Оленев, — они уже подъезжают к поселку и скоро будут.
— Вы с ними говорили? — уточнил Дронго.
— Конечно. Веремеенко будет через несколько минут, а Кроликов уже в поселке. Он зайдет к себе на дачу, оставит там вещи и сразу подойдет к нам. Его дача совсем рядом.
— Он знал заранее, что мы его ждем?
— Нет. Но мы с ним договаривались, что он подъедет в полдень в издательство. У нас с ним были свои дела. Он человек организованный, старается не опаздывать.
— Хорошо. Тогда можем позвать и Передергина.
— Он уже знает, что вы здесь, и обещал подойти.
— А остальное руководство?
— Столяров в прокуратуре, у Светлякова встреча в «Литературной газете». Воеводов в нашей типографии, у него какой-то балансовый отчет. Остается Сидорин, но Евгений Юрьевич сообщил, что никак не может подъехать.
— Вы лучше напишите мне их мобильные телефоны, и я постараюсь сам с ними связаться, — предложил Дронго.
Он не успел договорить, когда дверь открылась и в комнату протиснулся Кроликов. Он был достаточно грузный мужчина, с большим животом. Поздоровавшись со всеми за руку, в том числе и с женщинами, он уселся на стул, который жалобно под ним затрещал.
— Я не знал, что вы назначили встречу на сегодня, — признался Георгий Сергеевич Кроликов, — но я все равно рад, что вы приехали. Как вы съездили в Саратов, нашли там что-нибудь?
— Разве я говорил вам, что собираюсь в Саратов? — притворно удивился Дронго.
— Говорили, — убежденно кивнул Георгий Сергеевич, — и все слышали, как вы это сказали.
— Да, — подтвердила Сундукова, — я тоже помню, что вы сказали.
— А я не помню, — пожал плечами Кустицын. — Хотя какая нам разница, куда отправляется наш эксперт. Главное, чтобы он нашел похитителя в нашем издательстве.
— Верно, — раздался сладкоголосый тенор Фурката Низами, — иначе получается, что мы все под подозрением. Это очень нехорошо. Мы, конечно, понимаем, что господин эксперт должен спокойно работать, но мы нервничаем и хотим обо всем узнать как можно быстрее.
Дверь снова открылась, и в комнату протиснулся запыхавшийся Веремеенко. Он прошел к своему столу, поздоровавшись со всеми кивком головы и извинившись за опоздание. Последним, почти сразу за ним, вошел Передергин, который подошел только к Дронго и энергично потряс ему руку. А затем уселся за свободный стол.
— Кроме Нины Константиновны и отсутствующих сотрудников, все остальные здесь, — сообщил Оленев, считая присутствующих.
— Получается, что мы самые глупые сотрудники в этом издательстве, — подала голос Убаева, — кто умнее, тот не пришел. А самые глупые и дисциплинированные сразу явились. Что теперь будет думать наш эксперт? Половины издательства нет. Почему они позволяют себе такое поведение? Насколько я поняла, мы все под подозрением, а наше руководство не считает нужным даже разговаривать с экспертом, которого само пригласило.
— Подождите, — прервал ее Оленев, — вы же знаете, что Феодосия Эдмундовича вызвали в прокуратуру и он не может приехать. А у нашего главного бухгалтера Воеводова готовится балансовый отчет.
— А остальные? — возмущенно спросила Убаева. — Наш гениальный прозаик Юрий Михайлович Светляков? Почему он не приехал?
— У него важные дела, — сразу сказал Веремеенко, — он сейчас в «Литературной газете», а потом поедет в мэрию.
— Напрасно он туда едет, — с явным вызовом произнесла Убаева, — его там не любят. Хоть он и тезка нашего мэра.
— Зато в президентском аппарате любят, — возразил Веремеенко. — Он, между прочим, входит в комиссию по культуре при Президенте страны. Не забывайте об этом.
— А вы меня не пугайте. Если он главный редактор нашего издательства, то в первую очередь должен интересоваться тем, что творится у него на работе. А он решил даже не приезжать. Или Сидорин. Какой он консультант, если он позволяет себе не появляться на работе месяцами? Я все равно молчать не буду.
— Сидорин чрезвычайно занятой человек, — вступил Оленев, — но свою работу он выполняет нормально. Даже когда не успевает приехать, то знакомится с рукописями во время своих командировок или находясь на даче. По его вине мы никогда не задерживали рукописи.
— А по моей вине задерживали? — с вызовом спросила Убаева.
— Давайте прекратим эти ненужные споры, — предложил Кустицын. — Все, кто мог, уже собрались здесь, и теперь мы должны выслушать нашего эксперта, который хотел поговорить с нами.
— Правильно, — поддержала его Сундукова, — давайте успокоимся и выслушаем эксперта. Так будет лучше всего.
Все посмотрели в сторону Дронго.
— Дело в том, что я действительно был в Саратове, — заявил он, — и привез оттуда убедительные доказательства, что ваш «графоман» и убийца, который действовал в Саратове, одно и то же лицо. Во всяком случае, все подробности совпали. Почти все. О некоторых убийца не написал, очевидно, опасаясь, что его могут легко вычислить. Он не стал уточнять, что в тот вечер пошел сильный дождь и парк был перекрыт из-за ремонта центральной улицы.
— Я вам говорила, — испуганно ахнула Сундукова, — значит, убийца действительно был в Саратове. Я вам говорила, а вы мне не верили.
— Но на этом я не остановился, — продолжал Дронго, — я послал своего помощника в другой город, где все также подтвердилось. Второе преступление было таким же жестоким, как и первое. Практически все детали совпали, один к одному.
— Где оно произошло? — спросил Оленев.
— Если разрешите, я пока не стану отвечать на этот вопрос. Но второе убийство не выдумка вашего «графомана», давайте будем называть его так. А страшная реальность. Значит, этот маньяк на самом деле существует и таким странным образом дает о себе знать человечеству.
— Вы читали копию рукописи? — спросил Валерий Петрович.
